Нет сомнений, что арест Бенсона и Керра, а также последовавшая за ним чистка «авгиевых конюшен Уильямсона» (согласно терминологии Холмса) были самыми яркими эпизодами в начале детективной карьеры моего друга. Всего за две недели он положил конец долгой деятельности двух ловких мошенников и покончил со взяточничеством в Скотленд-Ярде. Его острый ум мгновенно определил уязвимое место преступников. Он был уверен, что такой жулик, как Бенсон, не сможет пройти мимо «простака» Джеймса Лестера Вэленса. Заручившись поддержкой ювелира Ренье, Холмс расставил искусную ловушку, которую вряд ли сумели бы устроить даже эти проходимцы. Он рассказал мне о том, что когда-то Пудель Бенсон уже проделывал нечто подобное с богатым американцем в Париже. Видимо, он не устоял перед искушением повторить тот же трюк в Лондоне. Затем мой друг усмехнулся и добавил: «Признаюсь, Ватсон, я всегда думал, что из меня вышел бы замечательный махинатор».
Он и в самом деле не уступал в хитрости Гарри Бенсону и Билли Керру. Возможно, описание его триумфа в отеле «Чаринг-Кросс» следовало бы озаглавить «Вор у вора дубинку украл».
Обнаженные велосипедистки
I
За время проживания на Бейкер-стрит я крайне редко испытывал какие-либо неудобства. Однако визит мистера Уильяма Кута, адвоката из Национальной ассоциации бдительности, не предвещал ничего приятного.
Нам с Холмсом уже приходилось встречаться с ним несколько лет назад по делу о подложном завещании. В ходе переговоров адвокат выяснил, что Холмс некогда был дружен с покойным сэром Ричардом Бёртоном, известным путешественником и антропологом, переводчиком «Тысячи и одной ночи». Мистер Кут узнал о том, что леди Бёртон желает избавиться от рукописи другого перевода сэра Ричарда — «Благоуханного сада», довольно колоритного образца арабской любовной литературы. Адвокат проявил большую заинтересованность в покупке этого уникального произведения.
Мы предполагали, что он намеревается издать эту работу в каком-либо научном журнале или, возможно, передать ее Британскому музею. Трудно выразить словами тот ужас, который охватил нас при известии о том, что произошло с рукописью. Эта проклятая Ассоциация бдительности приобрела ее лишь для того, чтобы предать огню! Сожжение любой книги, тем более написанной покойным другом, не могло вызвать у Шерлока Холмса ничего, кроме отвращения.
Поэтому потребовались долгие уговоры, прежде чем мой друг согласился принять мистера Кута. Если бы Холмс не страдал от невыносимой скуки, вызванной обычной для летних месяцев пассивностью лондонского преступного мира, он вряд ли позволил бы себя уломать. Как бы там ни было, он решил «послушать, что скажет этот мракобес». Я подозревал, что Холмс станет говорить с Кутом лишь ради удовольствия послать его ко всем чертям. Скорее всего, именно так он и собирался поступить.
Вместе с адвокатом должна была прийти его клиентка, некая мисс Пирс. Ее представили нам как хозяйку мрачного загородного дома неподалеку от Саффрон-Уолдена и активную сторонницу Ассоциации бдительности. Редко бывает, чтобы люди являли собой настолько разительный контраст, как эта стоящая у нас на пороге парочка. Кут, одетый в роскошный костюм, с часами на цепочке в жилетном кармане, большеголовый, с длинными усами и чувством превосходства в карих глазах, напомнил мне мистера Чедбенда из диккенсовского «Холодного дома» — такой же напыщенный, велеречивый, самодовольный толстяк без особых достоинств. Был ли его голос елейным или мелодичным — это вопрос вкуса.
Мисс Пирс казалась жалким воробьем рядом с этой лоснящейся вороной. Она была женщиной средних лет, невысокой и худощавой, из тех, кто «всех нас переживет». Ее голову венчала довольно невзрачная старомодная серая шляпка с сиреневыми и белыми шелковыми цветами. Строгое и почти неподвижное лицо оживляли только солнечные блики на стеклах ее очков в золоченой оправе.
Холмс указал посетителям рукой на стулья, затем мистер Кут приступил к изложению жалобы своей клиентки. Мисс Пирс преимущественно молчала, но у нее была забавная привычка повторять те слова адвоката, которые она считала особенно важными. Миниатюрная женщина словно опасалась, что Холмс не примет их к сведению. При упоминании о чем-то неприятном она шевелила своими тонкими губами с особым старанием, но практически беззвучно. Перед началом речи мистер Кут многозначительно откашлялся, словно собирался исполнить арию за фортепиано.
— Как я уже сообщил в своем письме, мистер Холмс, мисс Пирс в последние недели — чтобы не сказать месяцы — весьма обеспокоена неподобающим поведением своего соседа.
— Да, да, — отозвалась мисс Пирс тоненьким птичьим голоском. — Неподобающим.
— Моя клиентка — незамужняя дама, кроме нее, в доме живет лишь одна женщина-служанка.
— Служанка, — пробормотала мисс Пирс, очевидно желая подчеркнуть разницу в общественном положении.
— Дом почтенной леди расположен в отдаленной части Эссекса. От соседней фермы Колдемс его отделяет ручей. Он находится в шести с половиной милях от Саффрон-Уолдена и в восьми с половиной — от Бишопс-Стортфорда. До ближайшей железнодорожной станции в Одли-Энд — четыре мили и тысяча двести двадцать семь ярдов.
Я подумал, что эти скрупулезные подсчеты наверняка прибавят изрядную сумму к счету, который адвокат выставит мисс Пирс.
— Мне представляется довольно забавным, — холодно заметил Холмс, — что вы уделили столько внимания этим замерам и ни слова не сказали о расстоянии между домом вашей клиентки и фермой Колдемс.
Мистер Кут удовлетворенно улыбнулся:
— Мистер Холмс, для таких измерений нам потребовалось бы разрешение капитана Дугала пройти по его земле. Моя клиентка не сочла возможным обращаться к нему с подобной просьбой.
— Не сочла возможным, — нервно подтвердила мисс Пирс.
— Хорошо, — пожал плечами Холмс, ибо это не имело большого значения, ведь он мог отдать посетителям приказ «Кругом — марш!» в любой момент. — Прошу вас, продолжайте, если вам угодно.
— Капитан Дугал, — вновь заговорил адвокат, нахмурившись при виде такого легкомысленного отношения к своим словам, — является владельцем фермы Колдемс, всего-навсего — крохотного земельного участка. И он ведет себя крайне непристойно.
— Непристойно, — тихо произнесла мисс Пирс, но при этом энергично мотнула головой.
— Я даже подозреваю, — сказал Кут елейным, как у Чедбенда, голосом, — что он поклоняется дьяволу.
Холмс резко выпрямился, услышав эти слова:
— Прошу вас, рассказывайте дальше, мистер Кут!
— Дугал — человек со скверным характером и дурной репутацией. За те три года, что он живет на ферме, его четырежды вызывали в суд по искам о признании отцовства, поданным молодыми особами из трудящегося класса.
— Вызывали в суд, — кивнула мисс Пирс, вспоминая об этих мгновениях торжества справедливости.
— Служанки в его доме менялись с удивительной быстротой. Девушек из почтенных семей вскоре забирали домой родственники. Самые слабохарактерные оставались жить у него, пока не наступало время рожать. Известно, что однажды у него в услужении работали две сестры, и он развлекался с одной из них в присутствии другой.
