Однако вернемся к мероприятию.
Наверняка в этом концерте будет принимать участие и Маша Рыбникова. Есть смысл познакомиться с ней поближе, насколько это удастся.
В душе я искренне порадовалась, что, несмотря на экономические трудности, разгул преступности и прочие неурядицы, российская школа живет, хранит свои традиции и даже отмечает праздники.
Наступило пятое марта.
В назначенный срок, к семнадцати тридцати мы с тетей Милой пришли в школу, оставили верхнюю одежду в гардеробе, взамен получили от миловидной женщины лет сорока номерки и отправились в актовый зал, находившийся на третьем этаже здания. Нас проводила дежурная ученица — девятиклассница с пышной прической русых волос.
— Спасибо, — поблагодарили мы девочку и стали осматриваться.
Зал был довольно небольшим — мест на двести. Высокая сцена, с задником из цветной бязи. Занавес из тяжелого серого материала, уж не знаю, как он называется. Под потолком цветные софиты, направленные почему-то на зрителей. Стулья в зале были жесткие, окрашенные в темно-серый цвет.
— Где сядем? — спросила я.
— Может быть, поближе к сцене? Там лучше обзор, — предложила тетя Мила.
— Обзор лучше — музыка громче, тебя это не смутит?
— Думаю, что все будет нормально.
Мы уселись во втором ряду и стали ждать начала концерта. Я держала в руках букет цветов, купленный специально для торжественного события, и знала заранее, кому его вручить. Мы с тетей Милой были в наших лучших костюмах: я облачилась в бордовый жакет и такие же брюки, а тетя Мила надела коричневый шерстяной костюм.
На сцене суетился тот самый преподаватель, которого я встретила в день, когда искала в стенах школы Игоря Иванова. Он лично устанавливал микрофоны и проверял их звучание. Акустические системы были установлены по краям сцены и были повернуты немного в зал. Я наклонилась к тете:
— Посмотри на сцену — перед нами композитор и продюсер Сергей Владимирович.
Тетя Мила изумленно взглянула на меня.
— Вы знакомы?
— Пока нет, но думаю, что двум творческим личностям надо обязательно познакомиться.
— Ты считаешь себя творческой личностью? — усмехнулась тетя.
— Разве нет? — спросила я.
— Ваше близкое знакомство состоится тогда, когда этот Сергей Владимирович станет твоим клиентом.
Я замахала руками.
— Не дай бог, тетя. Лучше не говорить об этом, а то накаркаешь.
— Хорошо, не буду… Пока есть время до начала концерта, я немного почитаю.
Она полезла в сумочку и достала книгу, четвертый том Буало и Нарсежака.
— Тетя!.. — укоризненно прошептала я. — Нельзя же в концертном зале делать вид, что тебе скучно.
— Когда начнется мероприятие, я уберу книгу, — сказала тетя Мила. — К тому же в зале будет темно.
— Нет, сделай это сейчас… Пожалуйста… Мне лично стыдно перед людьми.
— Ну, хорошо… — Тетя обиженно сунула книгу обратно в сумочку и уставилась на сцену.
Зал постепенно наполнялся зрителями. Родители участников концерта приходили с нарядными детьми, передавали их с рук на руки Сергею Владимировичу и еще одной пухленькой белокурой дамочке маленького роста и занимали места с правой стороны зала ближе к сцене.
А вот и та, кого я ожидала, — Маша Рыбникова. Она пришла в сопровождении мамы — невысокой стройной женщины лет тридцати пяти с короткой стрижкой каштановых волос и такими же карими глазами, как у дочери, и папы… майора милиции!
Однако. Теперь даже не знаешь, как подступиться к девочке в ее окружении. Во всяком случае, я рада, что Маша будет в полной безопасности — вся милиция нашего города бросится на выручку.
Артисты проходили за сцену.
Я посмотрела на часы: без десяти шесть. На улице стемнело, сквозь шторы, закрывавшие огромные окна зала, пробивался свет уличных фонарей.
Рядом с нами уже сидели чьи-то мамочки, по их виду было заметно, что они безмерно счастливы.
Концерт начался в четверть седьмого. Свет в зале выключили, и на сцену, освещенную только рампой, вышли двое ведущих — мальчик и девочка, которые поздравили всех присутствующих с наступающим праздником и объявили о начале концерта.
Публика сдержанно зааплодировала, и действие началось.
Я пропущу весь список исполнителей, потому что меня интересовала только Маша Рыбникова.
Наконец ведущие объявили о выходе на сцену Маши Рыбниковой — лауреата городского конкурса, и зал оживленно зааплодировал.
Зазвучала музыка — искусно сделанная «минусовая» фонограмма, — и на сцену выскочила Маша — в желтой широкой юбке ниже колен, блузке синего цвета с рукавами-фонариками и ободком на голове с распущенными волосами.
— Белоснежка! — ахнула я.
И не ошиблась.
Это действительно была детская песенка про Белоснежку, о том, какая она добрая, веселая и даже сладкоежка и как ее любят все окружающие — гномы, короли, придворные и все знакомые.
Во втором куплете на сцену выскочил гном с белоснежной бородой, в колпачке и в красных театральных полусапожках. Поначалу он был недоволен тем, что в его владениях объявилась непрошеная гостья, но, присмотревшись повнимательнее, он заметил, что девочка уж больно хороша собой и мила, и принялся лихо отплясывать с ней.
Маша пела сильным звонким голоском, уверенно брала самые высокие нотки, она вся светилась, улыбаясь нежной открытой улыбкой, движения были четкими и красивыми.
— Какая хорошая девочка, — умилилась тетя Мила.
— Согласна… — проговорила я.
Зал хлопал в такт музыке, а когда песня закончилась, разразился — не скажу что овациями, но рукоплесканиями — это точно.
На сцену побежали девчонки из зала, чтобы вручить Маше скромные букетики цветов. Тетя Мила толкнула меня локтем:
— Иди, вручай свой букет…
Я поднялась было с места, а потом уселась на стул снова. Тетя вопросительно посмотрела на меня. Я перехватила ее взгляд и произнесла:
— Я решила подарить цветы после концерта.
— Почему так?
— Есть одна мысль…
Я подумала, что проще познакомиться с девочкой и ее родителями, если по окончании концерта подойти к ним с букетом в руках и завязать разговор.
Так будет лучше.
Когда ведущие объявили о завершении концерта и народ повалил из зала, я направилась к кулисам, но потом решила подождать, — пусть Маша подойдет к родителям, тогда-то мы и затеем разговор по душам.
Ждать пришлось довольно долго — сначала Маша общалась со своим руководителем Сергеем Владимировичем, который, по-видимому, хвалил ее за хорошее выступление, и только потом она подбежала к родителям.
