– А если постараться…
– Это все, что ты хотела?
– Нет.
– Еще что?
– Ты знаешь что… – Лия потупила глазки.
– Я намеков не понимаю. Говори конкретно.
– Я так виновата перед тобой! – вздохнула она.
– Это не конкретно, – покачал головой Игнат.
– Но актуально!
– Хорошо, я тебя давно уже простил. Тема закрыта.
– Ты так равнодушно об этом говоришь… Ты не любишь меня…
– Люблю, – сухо, но четко сказал Игнат.
– Можно вернуть все назад…
– У меня жена, дети, вернуть ничего не получится.
– У Шухова тоже были жена и дети…
– Я не Шухов, – спокойно парировал Игнат.
– Да, ты не Шухов, – кивнула она. – Шухов забрал все. А ты мог бы оставить все жене и детям. Или ты думаешь, мне деньги нужны?
Лия хитрила, но ведь Игнат не дурак, он все понимает. Он для того и пытался подняться над этой жизнью, чтобы быть достойным ее. Он знает, что ей нужно, поэтому не на драной козе к ней вернется, а на породистом коне. Он обязательно вернется…
– А что тебе нужно? – удивленно повел бровью Игнат, и сухости в его тоне стало меньше.
– Пойми. Шухов угрожал мне. Он сказал, что если я не буду с ним, то тебе несдобровать. С Мастаковым случилось, и с тобой могло случиться. Если ты думаешь, что я вру, ты очень сильно ошибаешься! – Для пущей убедительности Лия приложила к груди обе руки. И она не врала, такой разговор действительно имел место быть.
– Значит, ты меня спасла? – почти без сарказма спросил Игнат.
– Спасала. Тогда я думала, что тебя нужно спасать. Шухов казался таким крутым, всех одной левой. А потом ты дал ему в морду, и он сел на задницу. Во всех смыслах сел… Напугал ты его, он против тебя даже дернуться боится…
– Не знаю, не знаю, – судя по взгляду Игната, он ей не поверил.
– Шухов почувствовал в тебе силу. И я ее чувствую… Вообще, чувствую. А когда-то чувствовала ее в себе… Я так себя виню за глупость!
– Я не смогу забрать у Шухова твоих детей, – покачал головой Игнат. – Могу помочь, если дело дойдет до суда. И моральную поддержку окажу, и материальную. Не исключено, что и физическую. Если вдруг тебя начнут запугивать.
– Спасибо тебе. Я знала, что ты мне поможешь. Я знала, что любовь не умерла. А почему мы сидим, как не родные? – с веселым удивлением спросила Лия. – Давай выпьем, поговорим!.. Или тебе домой надо? Где семья?
– Дома. На ферме. Хозяйство у нас там, нельзя оставлять.
– Куры, утки? – в шутку спросила Лия.
Игнат ворочал миллионами, было бы глупо с его деньгами держать личное хозяйство.
– И куры, и утки, – совершенно серьезно ответил он.
– Зачем?
– И землю я сам пашу… Чем ближе к земле, тем крепче корни. Без корней в голове пустота, легкость, как у перекати-поле. Меня по молодости из стороны в сторону кидало, не жил, а бредил. Нельзя так было жить… Ну да ладно, это моя жизнь. У меня своя, у тебя своя.
– Мы бы могли объединить свои жизни, – Лия нежно улыбнулась Игнату, потянулась к нему, ладонью накрыла его руку.
Он уже не так хорош внешне, как раньше, ушли молодость и свежесть, но притягательность осталась. Лия с удовольствием бы провела с ним ночь, и не одну. Хотелось бы, чтобы он взял ее на содержание.
– Мы уже пытались, – покачал Игнат головой.
– Любой человек имеет право на ошибку.
– Да, наверное.
Игнат сделал заказ – рябчики в сливочном соусе, фуа-гра, стерлядь. И главное, он заказал коньяк. Не легкое вино, а крепкий напиток. Значит, он собирался напоить и себя, и Лию, чтобы сблизиться с ней во всех отношениях. А она только «за». Более того, у нее есть кокаин, так что шансов у Игната не будет. Если он вдруг включит заднюю, Лия не постесняется догнать его и утопить в своей любви.
Игнат рассказывал о своей жизни. Спокойно рассказывал, без хвастовства. Освоил фермерский надел, замахнулся на соседнюю землю, выкупил целый колхоз, дальше – больше. Друзей своих подключил, родственников… Все у него получилось, и, главное, ему не грозит опала на правительственном уровне. Он же у государства за бесценок ничего не брал, сам все своим трудом поднял.
Игнат рассказывал, а Лия потихонечку напивалась. И в туалет сходила, распечатав там пакетик с дозой.
Все у Игната хорошо. Только вот жена как заноза… О своей Римме Игнат рассказывал с теплотой, о детях – с нежностью, но при этом он видел в них препятствие на пути к своей настоящей любви. Он ничем не выдавал свою досаду, но Лия чувствовала. Во всяком случае, ей всерьез казалось, что Игнат хочет, но не решается переступить через свою семью. Что ж, если так, то грех не взять его на буксир…
– А поехали ко мне? – предложила она. – Здесь уже скучно.
– Ты все там же и живешь, на Кутузовском?
– Да я не жалуюсь, – горестно вздохнула она. Шухов предложил ей только деньги, а мог бы оставить дом на Рублевке. Скотина, одним словом…
– А чего так невесело?
– Шухов нефтяную компанию продал, за шесть миллиардов. Думаешь, мне что-то оставил?.. Знал бы ты, как он меня обманул! – Это был крик души. – Подсунул какие-то бумаги, я по простоте своей подписала, а это был брачный контракт. Я после развода ничего не получаю!.. Ну, бросил пару миллионов с барского плеча!.. Мог бы дом на Рублевке оставить… Там не дом, а дворец! Мне моя квартирка на Кутузовском лачугой кажется…
– Нормальная такая лачуга, – усмехнулся Игнат.
– Ну, по сравнению…
– Да, теория относительности – сильная штука, – кивнул он.
– У тебя вот жена, дети… Думаешь, я хочу, чтобы ты их бросил? Нет, не хочу. Сама через это прошла. Есть с чем сравнивать… Ты бы мог детей с собой взять. А как же твоя Римма? Я не хочу, чтобы она с мое хлебнула!
– И я бы не хотел, – Игнат зажег сигарету, глубоко затянулся, внимательно глядя на Лию.
– Наверняка у тебя есть свое представительство в Москве, ты иногда сюда приезжаешь. Ты мог бы жить у меня. И со мной жить, и с Риммой. На две семьи. Она жена, я любовница, как тебе такой вариант?
Игнат промолчал, в спокойном раздумье глядя на нее. Его молчание означало согласие.
– Ты думаешь, мне твои деньги нужны? – распалилась Лия. – Нет, мне ты нужен, а не деньги. А деньги у меня свои есть.
Игнат кивнул. Дескать, он рад за нее, но, в принципе, ему все равно.
– Немного, но есть… Хотелось бы больше, но Шухов не дает. Эта его сучка держит его за яйца. Это была ее идея, детей моих забрать. Дескать, какая она хорошая и добрая, если чужих детей любит. Она хорошая, а я сука, а не мать… Ну и скажи, кто она такая?
