На участке в четыре сотки стоял щитовой домик. Трава была выкошена только в одном месте – возле крыльца. На газоне белели пластиковый стол и пара пластиковых кресел.
– Думаю, на улице посидеть лучше, чем в доме, – сказал Выгодин, глядя на то, как гость выставляет на стол принесенное с собой. – Сейчас накрою.
Петр скрылся в домике, зазвенел посудой. Богдан прошелся по участку. Грядки заросли, в этом году, скорее всего, на них ничего не сажали. Деревья запущены. Из крон тут и там торчали сухие ветки. За домиком оказалась жестяная бочка, наполненная пустыми бутылками. Князеву стало неловко, словно, он специально высматривает проблемы в быту своего приятеля.
Выгодин вернулся с тарелками, рюмками, стаканами.
– Подержи, – попросил он Богдана, передавая ему посуду.
Сам снял со стола бутылку, сок, мясо и постелил клеенчатую скатерть. Лишь после этого начал сервировку.
– Без скатерти пить – это пьянка, а не культурное мероприятие, – пояснил бывший лейтенант ВДВ. – Что это ты шапку лыжную надел? Не сезон вроде.
– Голова забинтована, – Князев стянул шапку, продемонстрировал бинты.
– Погоди надевать. Ты в шапке на клоуна смахиваешь. Без обид. Сейчас что-нибудь придумаем.
Петр снова скрылся в доме, вышел и протянул Богдану квадратный кусок камуфляжной материи.
– Повяжи как бандану, – посоветовал он.
Князев завязал камуфляжную бандану, посмотрел на свое отражение в расколотом зеркале, прикрепленном к стене дома.
– Ну вот. Теперь стильно смотришься, – определил Петр. – Самое худшее, что о тебе подумают, будто ты лысеть начал и лысины своей стесняешься.
– Морда у меня еще та, – признался Богдан. – Синяк под глазом, царапины.
– Шрам на роже для мужчин всего дороже. Кто разливать будет?
– Каждый себе, – Богдан придвинул к себе стакан и стал готовить свой излюбленный напиток «Кровавая Мери». Наливал водку и томатный сок слоями, пользуясь для стока ножом. Слои получались ровные, не смешивались.
– Ну за встречу, – предложил незамысловатый тост Князев, когда Петр налил себе водку в рюмку.
Чокнулись, выпили.
– Ну как ты по жизни? – спросил Богдан.
– Как видишь, живу на родительской даче. Квартиру жене оставил.
– Развелся, значит?
– Она развелась, – махнул рукой Выгодин. – Другого себе нашла.
– Обычная история. Где работаешь?
– Тут и работаю, – Выгодин повел рукой вокруг себя.
– Не видно плодов усилий, – Князев прошелся взглядом по заросшему газону.
– Я по всему дачному массиву работаю, – вздохнул Петр. – Стариков много. Кому надо куст выкопать, яблоню выкорчевать, забор подремонтировать… Работы хватает. Некоторые бутылкой, продуктами расплачиваются, я не спорю, но в основном живыми деньгами. С этого и живу.
– Это пока лето на дворе. А зимой, когда дачи опустеют, чем займешься?
– Найду, чем. Ты не смотри, что я небритый. Не опускаюсь.
– Побриться и за пять минут можно. Не проблема, – согласился Князев.
Петр налил еще. Предложил выпить за Князева персонально.
– Чего я такого сделал? – спросил Богдан.
– Ты людей спас.
– А ты бы на моем месте что делал? Тоже спасал бы.
Прежде чем выпить, Выгодин сбегал в дом и вернулся с планшетником, принялся двигать пальцем по экрану.
– У нас здесь во всем дачном массиве халявный Wi-Fi работает, – объяснял он. – Вот, смотри.
Планшетник Петр прислонил к бутылке так, чтобы Богдан мог лучше видеть. Шел ролик, переписанный с какого-то новостного телеканала. Рассыпающееся здание клиники. Спасенные пациенты. Затем Князев узнал самого себя в окне, спускавшего на пожарном рукаве девушку с поломанной ногой. Голос диктора за кадром пояснял, что человек, спасший жизни, – это сотрудник частной охранной фирмы Богдан Князев. Затем показали медсестру Катю, которая вновь подтвердила его участие в спасении людей. Назвала «настоящим героем» и заверила, что жертв при столпотворении после обрушения центральной части клиники могло быть куда больше, если бы Богдан решительно не вмешался в события. Завершал сюжет короткий видеоплан, где журналистка пыталась взять у Богдана интервью, а он махал на нее рукой и говорил, что ему некогда.
– Все не так было, – произнес Князев.
– Съемки документальные, – возразил Петр.
– Ты же сам видел, когда нас на Кавказе тележурналисты снимали. Потом на экране все по-другому смотрелось. Я сказал, что мне некогда, когда уже из клиники выбрался, а о давке еще и речь не шла. А посмотришь, и получается, будто я специально туда спешу людей вытаскивать.
– Все это мелочи по сравнению с тем, что ты сделал. Давай, за тебя и выпьем.
– Лучше за память тех, кто в давке погиб. – Князев приподнял стакан с «Кровавой Мери».
Выпили, не чокаясь. И тут у Князева зазвонил мобильник. Он глянул на дисплей.
– Хозяин звонит, – обеспокоившись, сказал он и тут же ответил: – Да, слушаю.
На том конце линии раздался бодрый голос Валерия Павловича Карачуна – полковника ВДВ в отставке, владельца частной охранной фирмы «Викинг», в которой работал Князев.
– Ну как, прапорщик, раны заживают?
– Как на собаке, товарищ полковник.
– Ты до конца дня в офис ко мне заехать можешь?
– Если по делу надо, то заеду, – пообещал Богдан.
– Это не совсем по делу. Ты что, не в городе, на природе? Слышу, птички где-то рядом поют.
– У армейского приятеля на даче. Но тут близко от города. Могу подъехать. Все равно завтра к врачу.
– Не парься. Лучше скажи, могу я сам к тебе сейчас подъехать?
Богдан глянул на Петра, прикрыл микрофон ладонью.
– Полковник спрашивает, может ли он сейчас сюда подъехать?
– Конечно, пусть подъезжает, – согласился Выгодин.
– Хозяин дачи дает добро, – и Богдан стал объяснять, как можно добраться.
Выгодин, как бывший разведчик, тут же остановил объяснения Князева и просто назвал координаты для навигатора.
– Жди, – произнес Карачун, и связь оборвалась.
Выгодин вопросительно смотрел на Богдана.
– Тот самый полковник Карачун, с которым мы?..
– Он. Я у него теперь работаю. Зачем едет, честно говоря, не знаю.
Петр потер небритую щеку, захрустела, защелкала щетина.
– Непорядок. – Выгодин поднялся из-за стола. – Пойду побреюсь.
В бывшем лейтенанте проснулось армейское нутро. Вскоре он, раздевшись до пояса, уже стоял на улице возле умывальника. Богдан поливал его холодной водой. Шампуня не нашлось, поэтому Петр тер голову мылом, пена разлеталась хлопьями.
