В нескольких километрах от аэропорта таксист неожиданно свернул с дороги на очищенную от снега обочину и остановил машину. Впереди, метрах в десяти или пятнадцати, замызганный желтый скрепер сгребал ковшом и загружал в кузов большегрузного самосвала собранный грейдерами в высокие кучи грязный снег.
– В чем дело? – сердито поинтересовался недовольный задержкой Горобец.
– Технический причина, уважаемый, – охотно объяснил таксист. – Понимаешь, машина, чтобы ехал, надо бензин залить, а мне, чтобы хорошо вез, наоборот, отлить надо! Одну минутку подожди, ладно?
– Я, пожалуй, присоединюсь, раз такое дело, – слегка оттаяв, решил Горобец.
– Совсем хорошо, слушай! – неизвестно чему обрадовался кавказец.
Александр Андреевич открыл дверцу, собираясь выйти. В эту секунду в руке у таксиста откуда-то появился пистолет с глушителем. Негромкий хлопок выстрела был едва слышен за хриплым рокотом дизельных моторов работающих поблизости дорожных механизмов. Выброшенная затвором гильза, кувыркнувшись в воздухе, упала прямо на колени остолбеневшему Гордееву, кровавые брызги веером вылетели в открытую дверь и окропили придорожный сугроб. Не проронив ни звука, Горобец завалился вправо и замер, свесив наружу простреленную голову.
– А… – коротко вякнул программист Гордеев и замолчал, не зная, что сказать, и надо ли в этой ситуации вообще что-либо говорить.
Увесистый набалдашник глушителя просунулся между подголовниками передних сидений и уставился ему в лицо пустым, слегка дымящимся, распространяющим резкий запах пороховой гари черным зрачком.
– Вытащи эту падаль из машины, – негромко скомандовал таксист, из речи которого волшебным образом улетучился кавказский акцент. – Живо!
Торг, судя по всему, был неуместен. Гордеев торопливо выбрался из машины и подошел к открытой передней дверце. Побежать или позвать на помощь ему даже не пришло в голову, и это был тот случай, когда инстинкт пребывал в полном согласии с рассудком: от пули не убежишь, и никакая помощь раньше нее к тебе не подоспеет.
«Ну, суки, вы мне за это заплатите! – мысленно обратился он к своим анонимным работодателям. – На такое я не подписывался!»
На такое он, действительно, не подписывался. Полученное в Каракасе электронное письмо предписывало ему сопровождать Горобца на Лубянку и постараться услышать и запомнить как можно больше из того, что он там скажет. О перетаскивании трупов в том письме не было ни слова; это была совсем другая работа, другой уровень игры, до которого программист и геймер с солидным стажем Виктор Горобец вовсе не собирался доходить. Это было прямое соучастие в убийстве – одно из тех самых деяний, что черным по белому прописаны в уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации. И, поскольку отвертеться от выполнения этой грязной работенки ему явно не светило, Гордеев твердо намеревался получить за нее достойную оплату, а не те жалкие гроши, которые ему платили до сих пор.
Впрочем, дела могли обстоять намного хуже. Если таксист – не сотрудник спецслужб, а обычный шофер с не совсем обычными привычками и наклонностями, все это может кончиться очень скверно. А что, почему бы и нет? Услышал про жаркое солнце и теплое море, прикинул, откуда прилетел последний рейс, сообразил, что везет в своей машине парочку жирных, набитых валютой карасей, и решил подзаработать…
– Послушайте… – наклонившись к дверце, нерешительно начал Гордеев.
– Шевелись, – поторопил его таксист, заталкивая во внутренний карман куртки паспорт и бумажник Горобца. – Не дрейфь, привыкнешь. Конечно, это тебе не по клавишам барабанить, но в накладе не останешься, обещаю.
Все-таки это был не грабитель. У Гордеева немного отлегло от сердца. Наклонившись, он взялся обеими руками за воротник зимней куртки свесившегося с пассажирского сиденья Горобца. В этот момент таксист почти в упор выстрелил ему в голову; разжав пальцы, мертвый программист ткнулся лицом в плечо убитого при его непосредственном участии Александра Андреевича и мешком распластался на обочине.
Вывалив в кузов самосвала очередную порцию снега, скрепер ловко развернулся и резво подкатился к желтой «Волге». Его ковш опустился, с лязгом коснувшись промерзшей земли. Водитель торопливо спустился по лесенке из своей стеклянной кабины и помог таксисту забросить трупы в ковш. Маневренная дорожная машина снова развернулась почти на одном месте, одновременно задирая ковш, и покатилась к самосвалу. Водитель скрепера туго знал свое дело, и трупы скатились из ковша в кузов так, что никто из водителей и пассажиров проносящихся мимо машин их не заметил.
Еще одна порция грязного, слегка подтаявшего снега накрыла тела сверху сырым бугристым одеялом. Самосвал завелся, выбросив из выхлопной трубы султан густого черного дыма, тронулся с места и, развернувшись, отправился разгружаться. Мигающий оранжевым проблесковым маячком скрепер с тарахтением укатил в сторону Москвы. Таксист проверил, не запачкалось ли сиденье, захлопнул дверцу, сдал немного назад, а потом чуть правее и вперед, поставив машину так, что оставшееся на утрамбованном снегу обочины кровавое пятно очутилось прямо под ней. Не глуша двигатель, он затянул стояночный тормоз, закурил и стал ждать.
Ждать пришлось недолго. Спустя две или три минуты мимо проехал микроавтобус, за рулем которого сидел субъект в яркой спортивной куртке и косматой волчьей шапке. Автобус ехал сравнительно медленно, никак не быстрее девяноста километров в час, волоча за собой шлейф неприятного запаха, учуяв который, обитателям многоквартирных жилых домов в целях собственной безопасности предписывается открыть все форточки и срочно звонить в аварийную газовую службу. Недовольно морщась от проникшей в салон вони не до конца сгоревшего и выброшенного в атмосферу через выхлопную трубу пропана, таксист вооружился мобильным телефоном, сделал звонок и, дождавшись ответа, прервал соединение.
– Да, – сказал в молчащую трубку своего мобильника субъект в волчьей шапке – так называемый представитель концерна. – Да, Анатолий Эдуардович, я слушаю. Одну секундочку, прошу вас. – Съехав на обочину, он остановил автобус, обернулся к пассажирам и, прикрыв ладонью микрофон, извиняющимся тоном произнес: – Буквально одна минута. Очень важный звонок из министерства.
Пассажиры не возражали: шведский стол за одну минуту никуда не денется, а после латиноамериканской расхлябанности видеть в лице сопровождающего дисциплинированного водителя, избегающего говорить по телефону во время движения, оказалось неожиданно приятно.
– Слушаю вас, – повторил в молчащую трубку счастливый обладатель волчьей шапки.
Он выключил зажигание, открыл дверцу и, посмотрев назад, чтобы ненароком не угодить под колеса попутной машины, выбрался из кабины. Кто-то из пассажиров, следуя широко распространенной среди россиян привычке использовать для перекура каждую, даже минутную, остановку в пути, сунулся следом. Прямо у него перед носом кнопка дверного замка с мягким клацаньем опустилась вниз. Курильщик, уже успевший сунуть в зубы сигарету, по инерции потянул дверную ручку, а потом, когда заблокированный замок даже не подумал открыться, требовательно постучал по стеклу.
