Он пошевелил губами, явно имея, что добавить, но промолчал: выносить сор из избы, упоминая о том, что единственный на всю округу грейдер давно существует только на бумаге, при этих молодцах явно не стоило.
За поворотом стали слышны звуки, знакомые большинству людей только по фильмам о войне – рев мотора и рокочущий лязг, свидетельствующие о приближении тяжелого гусеничного механизма. В той стороне, откуда они доносились, над ветхими заборами и путаницей корявых яблоневых ветвей встало желтовато-серое облако пыли, в котором можно было разглядеть выбрасываемые из выхлопных труб струи черного дыма. В просвете между шиферными крышами двух соседних домов мелькнула серо-зеленая броневая башня с написанным белой краской номером. Один из молодцев в штатском неуверенно шагнул назад, к своей машине, другой так же неуверенно потянулся к левому лацкану светлой спортивной куртки.
– Так ты уверен, майор, что он не станет… э…
– Чего не станет – воевать? – Лузгин невесело усмехнулся и вытряхнул из пачки новую сигарету. – Я вам свое мнение уже высказал, а дальше, как говорится, хозяин – барин. Охота вам перед всем честным народом позориться – валяйте, вызывайте кого хотите – ОМОН, спецназ, поддержку с воздуха… Люди вам только спасибо скажут: со зрелищами-то в деревне прямо беда, цирк шапито до нас еще ни разу не доехал, а тут целое представление, да еще и задаром…
– А он точно нормальный? – перекрикивая нарастающий рев и лязг, спросил второй оперативник из областного управления ФСБ. – Адекватный?
Лузгин в ответ только пожал плечами. Говорить о степени вменяемости хорошо ему знакомого и всеми здесь уважаемого земляка с людьми, полчаса назад рассказавшими дикую байку о ночном нападении «тигра» на Верхние Болотники, было, по меньшей мере, странно. Если кто-то и был не вполне нормален, так разве что тот, кто сочинил эту историю, более всего напоминавшую болезненный бред пациента психиатрической лечебницы. Расскажи ему все это кто-нибудь другой, Лузгин бы только посмеялся: и чего только люди спьяну ни придумают! Но документы у приезжих были в полном порядке, и вряд ли двум сотрудникам известного учреждения пришло бы в голову ехать сюда из самой области, трястись по ухабам и глотать пыль только затем, чтобы скормить деревенскому участковому дикую, ни с чем не сообразную басню.
Ясно, что эти ребята, как говорится, соврут – недорого возьмут, но какая им от этого выгода, какое удовольствие?
«Тигр» выставил из-за угла длинный хобот с набалдашником дульного тормоза, а потом показался целиком, во всей своей красе – серо-зеленый, угловатый, дымящий и грохочущий на всю деревню.
– Если я вам больше не нужна, то у меня еще куча дел, – по-прежнему неприязненно поджимая губы, сказала глава поселения Звонарева. – Откровенно говоря, видеть его спокойно не могу!
– Да-да, разумеется, – глядя на выползающий из-за поворота танк, рассеянно кивнул один из оперативников.
– Большое вам спасибо за помощь, – также не повернув головы, произнес второй голосом человека, разговаривающего во сне. – Слушай, – добавил он, обращаясь к напарнику, – а бортовой номер не тот!
– Номер – ерунда, – отмахнулся напарник. – Один закрасил, второй намалевал – пара пустяков! По крайней мере, это легче, чем раздобыть живого «тигра». Да еще с боекомплектом.
– Маленький он какой-то, – упрямо гнул свое первый, скептически глядя на утюжащий пыльную деревенскую улицу танк. – Или это мне кажется? И движок дизельный – гляди, как чадит!
– Ну и что?
– А я где-то читал, что у немцев с соляркой были серьезные проблемы, поэтому почти вся их техника бегала на бензине. Насчет «тигров» я, правда, не совсем уверен…
– Ну, вот!
– Все равно он какой-то мелкий, – сказал скептик.
– Я же вам говорил, что это обыкновенный бульдозер, – вставил участковый, но на его слова не обратили внимания – возможно, просто не услышали, а может быть, не поняли, что, собственно, он хотел этим сказать.
«Тигр» приближался, прямо как в кино, и уже были видны мелкие детали – сварные швы, заклепки, брызги грязи на серо-зеленой броне, застрявшие между звеньями траков комья влажной глины, пучки вырванной с корнем травы и раздавленные в гнилое фруктовое пюре яблоки. Скептик по примеру участкового Лузгина зубами вытащил из пачки сигарету и нервно защелкал зажигалкой, не сводя глаз с неторопливо надвигающейся бронированной махины, грозно таращащейся пустым зрачком дула. Капитан ФСБ Зернов проходил срочную службу в РВСН в качестве телефониста на командном пункте дивизии и до сих пор видел танки только на постаментах, музейных площадках под открытым небом, пару раз на железнодорожных платформах, а вот так, в движении, на расстоянии нескольких метров – никогда, разве что по телевизору. Зрелище было, без преувеличения, впечатляющее, особенно если не забывать, что натворил «тигр» прошлой ночью в райцентре Верхние Болотники.
– Вот же дура железная, – вторя мыслям напарника, сказал капитан Самарцев. – Даже смотреть жутко!
– Угу, – утвердительно промычал Зернов. Зажигалка упорно отказывалась работать, он раздраженно выплюнул так и не зажженную сигарету в пыльную траву и прежним скептическим тоном добавил: – Только все равно он как-то маловат.
Сам по себе танк вовсе не выглядел маленьким, но в том, как он смотрелся на фоне деревенских домов, яблоневых деревьев, столбов линии электропередач и прочих деталей пейзажа, чувствовалась какая-то странная диспропорция. Возможно, будь Зернов танкистом, такое ощущение у него бы не возникло, а если бы возникло, он сразу понял бы, что к чему. Собственно, он понимал это и сейчас, просто, не будучи специалистом, опасался целиком довериться своим ощущениям. Вот, например, голова механика-водителя, торчащая из люка, казалась чересчур большой, как будто танкист был михалковским Дядей Степой. «С вашим ростом в самолете неудобно быть в полете: ноги будут уставать, вам их некуда девать. И в пехоту не годны: из окопа вы видны»…
Вспомнилось еще, что, хотя у немцев T-VI считался средним танком, по советской классификации он относился к разряду тяжелых. То, что сейчас приближалось к ним, попирая гусеницами пыльную деревенскую улицу, выглядело, как самый настоящий «тигр», но размерами больше напоминало легкий танк начала Второй мировой или современную БМП.
Участковый Лузгин шагнул с обочины на дорогу, требовательно подняв руку. У Зернова немного отлегло от сердца, когда торчащий из люка танкист приветственно козырнул майору. Что-то протяжно заскрежетало, и танк остановился, окутавшись облаком догнавшей его пыли и сдержанно клокоча работающим на холостом ходу дизельным мотором. Участковый снова, еще требовательнее махнул рукой, двигатель чихнул и заглох, а механик-водитель, ухватившись рукой за основание орудийного ствола, подтянулся и ловко, как настоящий киношный танкист, выбрался из люка на броню, а оттуда спустился на землю. Росточка он оказался небольшого, заметно ниже участкового, которому тоже было далеко до звезды НБА, но макушка его порыжелого от старости танкового шлема почти доставала до серо-зеленой трубы задиристо поднятой кверху пушки.
