– Это то, что я думаю? – опустив бинокль, спросил он.
– Оно самое, – кивнул Зернов. – Подойдем? Это ведь только присказка!
Зима еще не до конца вступила в свои права, снега за последнюю неделю выпало совсем немного, и подниматься по слегка припорошенному им пологому склону оказалось сравнительно легко. Хорошо изучив характер и повадки своего напарника, капитан Самарцев благоразумно воздерживался от расспросов: если Зернов сказал, что лучше один раз увидеть, придется или смотреть, или вообще отказаться от намерения получить информацию. Кроме того, то, что Зернов назвал присказкой, выглядело достаточно внушительно и интригующе, чтобы забыть о лени ради самой «сказки».
Перебравшись через обломки деревянной сторожевой вышки и притаившиеся в снегу спутанные мотки колючей проволоки, они подошли к венчающей пригорок холодной глыбе мертвого металла. «Королевский тигр» стоял, бессильно опустив длинный ствол, в покрывающие закопченные борта выщерблины и вмятины набился снег. Самарцеву почудилось, что он чувствует едкий запах гари, но на самом деле этого, разумеется, не могло быть.
– Последняя огневая позиция, – тоном экскурсовода сообщил Зернов. – Помнишь того типа, который нас на бронетранспортере катал? Такой занятный мужик, на пленного фрица похож…
– Помню, – сказал Самарцев.
– Так вот, он оказался одним из главных фигурантов дела. То нападение на райцентр – мелочь по сравнению с делами, которые тут проворачивались. Ну и вот, когда по-настоящему припекло, этот военнопленный, Мордвинов была его фамилия, прыгнул в тачку и… Короче, вот с этого места его одним выстрелом на молекулы и разнесли. Танк к этому времени уже вовсю горел, но наводчик не промазал. Если хорошо поискать, вокруг дороги, наверное, еще можно подобрать какие-нибудь мелкие обломки.
– С трудом верится. – Самарцев сунул бинокль под мышку и энергично потер озябшие ладони. – Прямо какая-то героическая сага у тебя получается.
– Это, по-твоему, сага?
– Ну, а то!..
– Тогда поднимись повыше – на танк заберись, что ли, – и посмотри во-о-он туда!
Стараясь не перепачкаться сажей, Самарцев взобрался на корму «тигра», оттуда на башню и, выпрямившись во весь рост, посмотрел в бинокль. Некоторое время он озирал белое заснеженное поле, водя биноклем из стороны в сторону, а потом замер, найдя, наконец, то, что искал.
– Ого, – сказал он. – Ого… О-го-го!!! Так это ж, по ходу, вся кулешовская коллекция!
– Почти, – подтвердил снизу Зернов. – Две машины он только подбил, еще одна драпанула.
– И все это – один человек? С ума сойти можно… Подробности знаешь?
Налетевший со стороны полигона резкий порыв студеного ветра хлестнул по щекам и, без труда проникнув под одежду, мигом прохватил до костей.
– В общих чертах, – зябко поежившись, ответил Зернов. – По дороге расскажу. Пойдем, а то холодно, мне только ангины сейчас и не хватало.
Вскоре они выбрались на дорогу и дружно затопали ногами, стряхивая с обуви налипший снег.
– Вот, собственно, и все, – подвел черту под недолгим рассказом Зернов. – Жена Кулешова сейчас под следствием, и дело, насколько я понимаю, уверенно движется в направлении зала судебных заседаний. При обысках нашли очень много любопытных документов, да еще и Кулешов, не будь дурак, писал свой последний разговор с Пагавой на диктофон – испугался, что тот станет наезжать, и включил на всякий случай. Машинку нашли в ящике стола рядом с пистолетом, и роль мадам Кулешовой в этом деле стала ясна со слов Мордвинова. При своих связях она, конечно, могла бы отвертеться. Но эта дура поначалу не восприняла вызов на Лубянку всерьез и начала качать права: дескать, какой еще арест на имущество, подавайте сюда мой полигон! Стала орать, ссылаться на знакомых и загнала себя в такое болото, что все, кто хотя бы теоретически мог ей помочь, попрятались по углам и сделали вид, что впервые слышат ее имя. Многим, кстати, это не помогло – слишком крепко были повязаны, слишком красиво она их засветила, сама посыпалась и других за собой утащила.
– И все это устроил один человек, – недоверчиво повторил Самарцев. – Пришел, увидел, победил. И пропал. Это прямо Терминатор какой-то!
– Я бы на его месте тоже постарался пропасть, – заметил Зернов, протягивая напарнику открытую пачку сигарет. – Потому что с точки зрения закона он не Терминатор, а обычный серийный убийца.
– А по мне, он просто хороший солдат, – возразил Самарцев. – Победитель – тот самый, которого не судят.
– Официально Россия в данный момент ни с кем не воюет, – напомнил Зернов. – Тем более на своей территории, в ста километрах от Московской кольцевой.
– Правда? – удивился Самарцев. – А я и забыл. Только что, понимаешь, с Кавказа, а там такие вещи забываются буквально на раз.
Они закурили, отчего-то не торопясь сесть в машину.
– Приказа устраивать эту бойню ему никто не отдавал, – помолчав, выдвинул новый аргумент Зернов. – И, если бы он сейчас стоял перед нами, мы были бы обязаны его задержать.
– Такого задержишь! – скептически воскликнул Самарцев. – Я бы, лично, и пробовать не рискнул. А если б даже исхитрился и каким-то чудом изловил, он бы потом от меня обязательно сбежал – парень-то ловкий!
– Да, что ловкий, это факт, – с понимающей улыбкой поддакнул неожиданно вспомнившему о скромности коллеге капитан Зернов. – Такого, пожалуй, и я бы не удержал.
Придя к согласию, напарники затоптали сигареты и вернулись в тепло и уют не успевшего по-настоящему остыть автомобильного салона. Зернов запустил двигатель и, развернув машину, повел ее обратно, в сторону Москвы. Перекрутившись на сиденье винтом, Самарцев обернулся, но стоящий на вершине пригорка танк уже скрылся из вида, заслоненный верхушками придорожных деревьев. Откинувшись на спинку сиденья, Самарцев вдруг задумался о том, что может сниться танку, навеки оставшемуся на последнем огневом рубеже после одержанной победы – тоже последней, но славной. Не придумав ничего умного, капитан отогнал странную, неподобающую его возрасту и званию мальчишескую фантазию, закурил и включил радио.
Он был почти уверен, что радио опять затянет «На поле танки грохотали…», но ошибся: передавали выпуск новостей, и дикторша, судя по голосу, молодая и симпатичная, бодрой скороговоркой рассказывала о набирающем силу коррупционном скандале в Министерстве обороны.
«Хрен редьки не слаще», – подумал капитан Самарцев и принялся тыкать пальцем в кнопки, пытаясь настроиться на какую-нибудь музыкальную волну.
