Внезапно у полуразрушившегося строения он заметил мальчика с огромными, полными страха глазами, прижавшегося спиной к стене. Водитель схватил пистолет, лежавший рядом, собираясь выстрелить в ненужного свидетеля. Мальчик вжался от страха в стену. Казалось, увидев направленный на него ствол, он пытался слиться со стеной в единое целое. Панический страх охватил ребенка. Он замер и смотрел на пистолет, как кролик смотрит в глаза удаву.
Однако выстрела не произошло. Женщина с закутанным лицом, сидящая рядом с водителем, увидев, куда направлен пистолет, перехватила и опустила руку с оружием. Затем, повернув голову в сторону мальчика, она приложила палец к губам: «Будешь молчать – будешь жить».
Напуганный ребенок кивнул в ответ, рванулся с места и исчез в развалинах. Трейлер, урча и набирая обороты, скрылся за поворотом, увозя в своем брюхе необычную добычу. После того как он проехал несколько кварталов, к нему присоединился полицейский автомобиль с тем самым замаскированным спецназом. Кортеж, не останавливаясь, двинулся дальше.
Водителя трейлера звали Леонид Черток. Он не первый год занимался подобными операциями. Как и немалая часть населения Израиля, родился Леонид в Советском Союзе. Его родители переехали в Израиль на постоянное место жительства, когда он был еще ребенком. Семья обосновалась в городе Ашкелоне, в полусотне километров от Тель-Авива, на побережье Средиземного моря. Отслужив срочную в спецназе, Леонид так и остался в армии. Его, внешне походившего на араба, приняли в «Дувдеван».
– Если бы чуть раньше, они не успели бы обстрелять Израиль. Да и пацана стоило бы грохнуть: во-первых, свидетель, во-вторых, из него только террорист вырастет. А ты не дала мне выстрелить! – высказался он, управляя рефрижератором. – Тоже мне, жалостливая!
– Опоздали, конечно, ничего не поделаешь, – согласилась его спутница – Суламифь Гоц.
Но, вспоминая глаза ребенка, она добавила:
– Пойми, Леонид, мы – солдаты. С детьми и женщинами не воюем. Хочешь стать таким, как они, те, кто несет смерть народу Израиля? Ты же военный, а не террорист. Хотя я тебя в чем-то понимаю. У меня у самой пол-Ашдода родственников. Наверняка и на этот раз по Ашдоду стреляли…
Черток вздохнул, ничего не ответив.
* * *
Машина неслась по «гуманитарному коридору» прямиком в Израиль, сопровождаемая фальшивыми полицейскими. По дороге встретилось несколько патрулей, но никто и не думал останавливать трейлер.
Часть дороги сидевшие в кабине ехали молча, и каждый думал о своем. Скрип тормозов и резкий поворот руля заставили Суламифь схватить рукоятку «узи». Она быстро бросила взгляд вперед и по сторонам.
– Не нервничай, – повернув направо, сказал Черток, – всего лишь яму проворонил.
– Это не нервы, – ответила она, – сам ведь знаешь – реакция.
– Да ладно тебе, расслабься, – пребывая в хорошем расположении духа, сказал он, на мгновение подняв руки вверх.
– Задумалась! – ответила Суламифь и потянулась, разминая затекшие ноги.
Окончательно придя в себя, она поинтересовалась:
– Леонид, у меня к тебе вопрос по существу.
– Валяй, – проявляя фамильярность, сказал тот.
– Кто тебя информировал, что будет обстрел? Ведь подняли совершенно неожиданно, посреди ночи, – вспоминала она, – инструктировали в вертолете, гримировались тоже.
– Сорока на хвосте принесла! – отшутился Черток.
– Сорока – это хорошо, а все-таки где узнал? – настаивала Суламифь. – Тебя только пять дней назад отправили в Газу, и уже информация, да еще какая!
– Завидуешь, что ли? – ухмыльнулся Черток.
Суламифь, видя, что расколоть коллегу не удастся, состроила гримасу и больше не расспрашивала его.
Глава 5
В Балашихе в квартире, где проживала семья Локис, все шло своим чередом. Мать и сын ужинали, глядя в телевизор. В это время шли вечерние новости. Ведущая рассказывала об одном из многих инцидентов, случившихся за день.
– …туристический автобус, направлявшийся из Шарм-Эль-Шейха в Каир, столкнулся с грузовиком. В результате погибли двенадцать человек, в том числе пятеро туристов из России. По данным МВД Египта, в стране ежегодно происходит около двадцати семи тысяч дорожно-транспортных происшествий. На дорогах этой страны гибнут более шести тысяч человек, еще тридцать тысяч получают травмы и увечья, – сообщил диктор.
– Ну ты посмотри, – вздохнула Антонина Тимофеевна, – люди отдыхать поехали, а обратно либо инвалидами возвращаются, либо вообще не приезжают.
– М-да… – проронил Локис, покачав головой.
– Соседка наша, тетя Клава с первого этажа, рассказывала – летом в Турцию Сережка ее ездил отдыхать. Помнишь его? Старше тебя на пять лет. Он сейчас в Москве работает, в начальство выбился. Фирмой какой-то заправляет. Так вот – с водной горки съехал, голову всю рассек, об край бассейна ударился. Приехал весь забинтованный, вот что творится. Что уж люди в этом Египте забыли? Я в молодости только в Ленинграде и была, на крепость Петропавловскую и в Петродворец на экскурсии водили. Красиво! Нам на заводе путевки выдавали. Вот раньше профсоюзный комитет был, и стоило все дешево, а сейчас что? И ведь покрасивее всяких там пирамид…
– Ну, это ты зря, мам! – усмехнулся Локис. – Я вот книжку читал, так там пишут, что нет такой техники в современном мире, чтоб построить пирамиды. И по сей день загадка для ученых – как их создали. Представляешь, огромного веса камни на такую высоту поднять! А ты говоришь… Петербург – это наша история, а Египет – древние цивилизации. А знаешь, кто сфинксу нос отколол? То-то же – есть версия, что это наполеоновские войска орудие направили и выстрелили. А еще…
– Ни в какие Египты не отпущу, – строго сказала мать, – вон автобусы бьются, самолеты падают.
– Мать, а как же свет посмотреть и себя показать? – не соглашался Владимир.
– Вот в позапрошлом году на работе сменщица моя рассказывала – дочка с семьей отдыхать поехала в Украину, а там склады военные какие-то от жары взрываться стали, так они еле ноги унесли. Так что если и хочешь чего, вон в Москву съезди, пройдись по Красной площади: тут тебе и древность, и к дому близко! – отрезала Антонина Тимофеевна.
– А в командировки на самолете летать, значит, можно? – подначивал сын.
– То по работе нужно, да и самолеты наши не такие, как заграничные… Ну, что над матерью смеешься? Ты ведь у меня один кормилец, потому и волнуюсь.
В этот момент раздалась трель дверного звонка.
– Кого это еще на ночь глядя принесло? – посмотрев на дверь, проговорила Антонина Тимофеевна.
– Сиди, мам, я открою, – сказал Владимир.
Поднялся и, выйдя в прихожую, открыл входную дверь. На пороге квартиры стоял двухметрового роста парень богатырского телосложения. Добродушное лицо и улыбка во весь рот говорили, что это весельчак. Звали сослуживца и друга Локиса Сергей Климов – душа компании, разговорит и рассмешит любого, Локису порой казалось, что он даже верблюда может заставить смеяться. Впрочем, так же шутя старшина Климов выжимал штангу весом сто пятьдесят кило и жонглировал пудовыми гирями, подбрасывая их высоко вверх, чем вызывал уважение у новобранцев и являл собой образец физподготовки.
