— Сэр, наши группы уже на месте, на въезде и выезде с Уэстборн-Террас, — доложил Энди Килл. — Одна на Нью-Черч-роуд, вторая — на Кингсвей. С Уэстборн-Террас их никто не видит. Если заметят белый фургон «рено» с номерами, содержащими цифры и буквы Четыре-Семь-Чарли-Папа, немедленно остановят и по возможности нейтрализуют водителя. «Серебряный» дал на этот счет соответствующие полномочия.
— Понял, — ответил Грейс.
Брэнсон промчался мимо Королевского павильона, затем взял с ходу кольцевую развязку перед Брайтонским пирсом и полетел дальше по набережной. Телефон зазвонил снова. Теперь это был Споффорд.
— Сэр, я никак не могу дозвониться до квартиры Рэд Уэствуд.
— Вы уверены, что она сейчас у себя?
— Не на все сто, сэр. Если она куда-то вышла, то ее увидели бы наши сотрудники, которые дежурят на улице.
Они как раз проезжали мимо крылатой Статуи мира, установленной на старой границе между Брайтоном и Хоувом.
При такой скорости, мысленно прикинул Грейс, до квартиры Рэд Уэствуд остается минуты полторы.
— Вы звонили по телефону комнаты безопасности? — уточнил он.
— Звонил, сэр. Я перезваниваю каждые две минуты.
Грейс хорошо знал тот тип полицейских, к которому относился Споффорд. Добросовестные, трудолюбивые, дотошные, честные служаки.
— У меня этот номер в быстром наборе сотового, сэр. Если у нее возникла причина войти в эту комнату, она должна была немедленно связаться со мной.
Брэнсон сбросил скорость на красном свете светофора в дальнем конце Гранд-авеню и снова надавил на газ.
— Она должна находиться в комнате безопасности, — сказал он, повернувшись к Рою. — Я велел ей зайти туда перед тем, как мы с тобой выехали.
— Роб, я попрошу вас еще раз позвонить Рэд Уэствуд, — сказал Грейс Споффорду.
— Слушаюсь, сэр. Мне придется воспользоваться этим же телефоном, так что перезвоню вам позже.
Белый фургон «рено» у въезда на Уэстборн-Террас, подумал Грейс. Значит…
И снова телефон.
— Рой Грейс?
Это был сержант Экстон с информацией о моделях «рено».
— «Кенгу», «Трафик» и «Мастер», сэр.
Грейс поблагодарил, стараясь удержать в памяти названия, и тут же услышал гудок, свидетельствовавший о том, что до него пытаются дозвониться. Закончив разговор с сержантом, он переключился на новый входящий в надежде на то, что это Споффорд. Это действительно был он. Вот только новость была плохая.
109
Понедельник, 4 ноября
— У нас с тобой есть целый час, Рэд! Это не так уж и много, я бы хотел побыть с тобой подольше, потому что нам нужно многое наверстать. Но ведь и за час можно многое успеть, верно? У кого из нас когда-нибудь в жизни было так потрясающе много времени? Ты вся дрожишь, Рэд, я чувствую. Нервничаешь, да? Не так уверена в себе, как раньше, когда в моем фургоне ткнула своими острыми пальчиками мне в глаза? Ты ослепила меня на один глаз, но я надеюсь, что лишь временно, не навсегда. Ведь это мой рабочий глаз. Так что тебе повезло. Я бы ни за что не промахнулся бы, если бы целился рабочим глазом. Попал бы первой же стрелой. Но теперь это прошлое, это история. Как и ты сама. Как и я. Скоро мы с тобой оба станем историей.
Рэд молчала. Он сжимал ее запястья так сильно, что ей было больно. Зазвонил мобильный, лежавший на столе прямо перед ней. Негромкий настойчивый звонок. Четыре звонка. Пять. Шесть.
Потом звонки прекратились.
— Мы могли бы провести вместе намного больше часа, Рэд, если бы я доверял тебе.
Она чувствовала на затылке тепло его дыхания и запах мяты, как будто он только что почистил зубы. Мозг отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Как ей быть? Какие есть варианты? Что сказать ему?
Телефон зазвонил снова.
— Я знаю все об этой комнате, — продолжил Брайс. — Твоя безопаснаякомната. Оборудованная так, чтобы защитить на целый час. Неприступная на целый час! Именно столько времени потребуется, чтобы вскрыть дверь — шестьдесят минут. Даже твоему новому лучшему другу, инспектору Брэнсону, и его живчику-боссу, детективу-суперинтенденту Грейсу потребуется час, чтобы проникнуть сюда, какие бы средства они ни применяли. Что ж, я скажу, какие у тебя есть варианты. Хочешь узнать?
— Я хотела бы знать, как ты проник сюда.
— Конечно, хотела бы. Я — эскапист. Я — лучший.
— Я знаю, что ты лучший, — сказала Рэд. Может быть, потворствуя его нарциссизму, ей удастся каким-то образом ослабить его бдительность? — Ты — настоящий бриллиант.
— Если эскапист умеет выбираться из закрытых помещений, то почему бы ему не уметь проникать в них? Верно?
— Так как же ты проник сюда?
— Легко, Рэд. Твоих соседей сверху нет на месте. Я проник в их квартиру и прорезал отверстие в твоем потолке. Это так удобно. Выбрал место как раз над туалетом в этой твоей безопасной комнате. Я не знаю никого, кто стал бы смотреть вверх и изучать стыки в панелях потолка. Полицейские не настолько сообразительны. Думала, они смогут защитить тебя? Что ж, ты сейчас получила хороший урок. Я знаю, полицейские уверены, что защитят тебя, окружив твою квартиру, но они не заглянули к твоим соседям сверху. Я так спокойно делюсь с тобой моим секретом, потому что ты больше никому никогда о нем не расскажешь. Никогда.
Телефон перестал звонить.
— Знаешь, что я думаю, Рэд?
— Что?
— Я думаю, что через минуту телефон зазвонит снова.
— Ты никогда не говорил мне, что ты ясновидящий.
Едва произнеся эти слова, Рэд тут же пожалела о сказанном. Его ответ сочился злобой.
— Ты обо мне очень многого не знаешь, глупая девчонка. Очень многого. Но ты ведь не давала мне возможности рассказать о себе, верно? Ты и твоя мамаша и твой подкаблучник-папаша.
На этот раз она промолчала.
— Твои друзья-полицейские быстро поймут, где и с кем ты сейчас, Рэд. Поэтому они и трезвонят без конца, ведь ты не отвечаешь по домашнему телефону. Они увидели на улице мой фургон и позвонили тебе, сказали, чтобы ты зашла в эту комнату. Если ты не ответишь и не сообщишь, что с тобой все в порядке, они начнут ломать дверь. Им потребуется час, чтобы проникнуть сюда. Знаешь, что они здесь увидят?
Превозмогая страх, она лихорадочно пыталась придумать подходящий ответ, чтобы выиграть хотя бы немного времени.
— Ты видела фильм «Ромео и Джульетта»? Или, может быть, участвовала в школьной постановке? Ужасная трагедия непонимания между двоими влюбленными. Мы с тобой, ты и я, мы как бы современная версия этого сюжета, разве не так? Ты ведь помнишь последние строчки, когда оба главных героя уже мертвы? «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте».
