– Самое дикое зрелище, какое я только видел в жизни. Но не собственно порно. Всего несколько минут записи, снято любительской камерой с плохим освещением. Мы посмотрели его на старом кинопроекторе, который стоял у меня в подвале.
– Так о чем был фильм?
– Там не было никакого сюжета. Просто показано, как молодую женщину убивают в комнате, где все окна завешаны тряпками. Видимо, это было задумано как снафф-видео.
– Снафф-видео? – Алекс с удивлением смотрел на Турбьерна.
– Ну, сам знаешь. Фильм, где якобы снято настоящее убийство. Находятся психи, которых это заводит.
– И вы подумали, что фильм подлинный, что там действительно происходит убийство?
– Поначалу – да. Но потом засомневались. Вокруг этих фильмов создано столько мифов, с какой стати именно нам попался бы настоящий?
– Но какое отношение все это имело к Теа Альдрин?
– За пару лет до того ее обвинили, что она якобы является автором двух книг, изданных под псевдонимом, в которых описывался целый ряд зверских убийств и изнасилований. Этот фильм – точное изображение одного эпизода из тех книг.
Турбьерн ожидал реакции, но Алекс молчал.
– Ты что, не понимаешь? Тетка, похоже, была напрямую связана с производством таких фильмов. У нее совсем с головой плохо.
Он сплюнул в воду.
– Ее допросили, когда нашли фильм? – спросил Алекс.
– Да, но она не созналась. А у нас не было конкретных доказательств ее соучастия.
– А по поводу сына? В его убийстве она тоже не созналась?
– Нет, однако я не теряю надежду.
– Что ты имеешь в виду? – Алекс нахмурил брови.
– То и имею. У каждого полицейского есть дело, которое он просто не может забыть. Исчезновение сына Теа Альдрин – моя больная мозоль. Я до сих пор регулярно навещаю ее. Пытаюсь заставить говорить.
– У тебя есть разрешение на то, чтобы продолжать расследование?
– Мне не нужно никакого разрешения. Я знаю, что прав. Поверь мне, старушка вот-вот заговорит.
Понедельник
27
Спенсер Лагергрен был совершенно выведен из равновесия, хотя и старался этого не показывать. Все выходные его терзали мысли о скандале, развязанном Тувой Эрикссон. Фредрика заметила перемену в его настроении, но промолчала. Казалось, она полностью поглощена тем, чтобы возместить Саге свое отсутствие в течение недели.
Он понимал, что должен поговорить с ней, сообщить, что произошло. Вместо этого он молчал в надежде, что все скоро закончится и он сможет преподнести этот случай как незначительный эпизод. Но с каждым днем такое развитие событий становилось все менее вероятным.
В субботу утром, пока Фредрика принимала душ, он позвонил в полицию Упсалы и получил подтверждение своим худшим опасениям. На него подано заявление. Прокурор еще не принял решения о начале следствия, однако уже от самого факта Спенсера прошиб холодный пот, и он тут же решил связаться в понедельник со своим адвокатом.
И вот настал понедельник, Фредрика ушла на работу, Сага заснула после завтрака, и в квартире стало тихо и пусто. Спенсер сидел в одиночестве за кухонным столом с телефонной трубкой в руке. Во время развода этот адвокат, к тому же друг детства, очень помогал ему. Сам Спенсер считал, что красиво расстался со своей предыдущей жизнью. И Уно, его адвокат, подтвердил это.
К черту все, ему нужна помощь, и обратиться все равно больше не к кому. Уно ответил после второго гудка в трубке, обрадовался, услышав его голос.
– Давненько не общались. Как чувствуешь себя в роли отца? – насмешливо поинтересовался он.
Уно был один из немногих, кто не скрывал своего отношения к его новой жизни. «Ты собираешься стать отцом? Сейчас, когда тебе почти шестьдесят? Завести ребенка от женщины, которой тридцать пять? Да ты, братец, совсем спятил!»
Спенсер ценил его искренность. Побольше бы таких, как Уно! Откровенность – ценнейшее качество между старыми друзьями. И в этот раз он очень надеялся на прямоту Уно.
Сдавленным голосом Спенсер поведал, что как отец чувствует себя прекрасно, зато на других горизонтах сгустились тучи. Пока Спенсер рассказывал свою историю, Уно молчал. Когда он закончил, адвокат по-прежнему молчал, и тревога Спенсера стала нарастать.
– Спенсер, между нами: есть ли хоть малейшая доля истины в ее обвинениях?
Есть ли? Он заколебался, вспомнив тот раз, когда себе на го ре обнял ее.
– Нет, – решительно проговорил он. – Ни капли.
– Пожалуй, это меня беспокоит еще больше. Чего она хочет? Ты не мог невольно ее обидеть?
Спенсер снова засомневался. Вспомнил тот случай, когда она принесла пирог, а он пошел за кофе.
– Допускаю мысль, что я отверг ее, сам не понимая этого.
– То есть ты подозреваешь, что она интересовалась тобой?
– Тогда я не обратил на это внимания, но теперь, задним числом, догадываюсь, что, вероятно, так и было.
Уно молчал. Казалось, он что-то набирает на своем компьютере.
– Что ты думаешь? – спросил Спенсер.
– У тебя проблемы. И серьезные проблемы.
В понедельник утром совещание уже можно было проводить в «Логове льва», так что привычный порядок вещей был восстановлен. Во всяком случае, для Фредрики Бергман. Будучи большой поклонницей порядка, она с самого начала невзлюбила временное помещение оперативной группы.
Алекс был бодр и свеж, как никогда. Фредрика вспомнила данное ею обещание приглядывать за своим начальником. Пока он не допустил даже намека на просчет.
Сама Фредрика испытывала смешанные чувства по поводу своего возвращения на работу. Выходные, проведенные с Сагой, заставили ее усомниться в своем решении снова начать работать – она очень скучала по дочери.
– Ну что ж, начнем, – произнес Алекс, прервав тем самым ее мысли.
Он кивнул Петеру, чтобы тот закрыл дверь. У Петера вид тоже был отдохнувший. Судя по всему, выходные прошли относительно спокойно, что и подтвердил Алекс.
– Я работал несколько часов в субботу, потом находился в отъезде. Знаю, что некоторые из вас тоже приходили на работу, проводили допросы, прослушивали телефон Хокана Нильссона. Кто-нибудь хочет о чем-нибудь доложить?
– В телефоне у Хокана Нильссона тихо как в гробу, – сказал один из прикомандированных следователей.
– Что ты имеешь в виду?
– Практически никаких звонков, прослушивать нечего. Либо он в курсе, что его прослушивают, либо у него совсем нет друзей.
– Либо и то и другое, – вставил Петер.
Алекс посмотрел на своих сотрудников:
– Напомните мне, почему мы считаем, что Хокан Нильссон не является убийцей.
