– В настоящее время я занимаюсь расследованием убийства Ребекки Тролле. У вас есть время со мной побеседовать?
– Ну, думаю, что это возможно. – Мужчина на другом конце провода заколебался. – А в чем дело?
– Речь идет о конференции, которая проходила в Вестеросе весной две тысячи седьмого года. Мне очень хотелось бы встретиться с вами лично, но, как я понимаю, вы живете в Упсале. Вы случайно не будете в Стокгольме сегодня или завтра?
Снова пауза.
– Собственно говоря, я в данный момент нахожусь в отпуске по уходу за ребенком. Так что я предпочел бы выяснить все по телефону.
В отпуске по уходу? Петер с трудом скрыл удивление. Он не успел проверить возраст Спенсера Лагергрена, но, судя по голосу, он несколько староват для молодого отца. С другой стороны, Фредрике Бергман удалось засадить своего мужика с дочерью, а он у нее тоже не первой молодости.
– Понимаю, – проговорил Петер. – Тогда я задам вопросы, которые волнуют меня на сегодняшний день, а если появится что-то еще, я перезвоню.
– Хорошо.
Петер заглянул в свои записи:
– Стало быть, речь идет о конференции в Вестеросе в конце марта две тысячи седьмого года. У вас сохранились о ней какие-то воспоминания?
– Да, я прекрасно помню эту конференцию. – Профессор откашлялся. – Я выступал на ней с докладом.
– Как интересно! – проговорил Петер, хотя доклад профессора интересовал его менее всего. – А вы помните хотя бы примерно программу конференции?
– И да, и нет. – Спенсер Лагергрен усмехнулся. – Все конференции обычно похожи между собой. Вы имеете в виду нечто конкретное?
Петер вдруг засомневался. Стоило ли говорить об этом по телефону?
Плевать, Густав Шёё все равно неинтересен для следствия.
– Не помните, случалось ли вам пообщаться там с человеком по имени Густав Шёё?
– Густав Шёё? Из Стокгольмского университета?
– Именно.
– Его я определенно помню. Он выступил с очень интересным докладом о том, что современная детективная литература привносит в шведскую литературу в целом.
– Вы с ним беседовали после окончания основной программы? – как мог более небрежно осведомился Петер, но ему не удалось полностью скрыть свой жгучий интерес.
– Простите, но в чем суть дела?
– Дело в том, что Густав Шёё указал на вас как на человека, который может подтвердить, что он не покидал конференции в Вестеросе после окончания докладов. Вы с ним якобы беседовали перед ужином.
Профессор засопел в трубку:
– Когда вы упомянули об этом, я вспомнил, что мы действительно имели продолжительную беседу за коктейлем. Обычно я стараюсь избегать подобных дискуссий, однако в докладе Шёё было несколько моментов, которые мне захотелось с ним обсудить.
– Вы помните, когда это было?
– Точно не припомню. Где-то между семью и восемью часами.
Таким образом все подтвердилось. Густав Шёё в самом деле находился в Вестеросе в тот момент, когда исчезла Ребекка, а значит, не мог быть убийцей, которого они искали. Оставалось только выяснить, не окажется ли, что у профессора Лагергрена у самого рыльце в пушку, однако в это Петер особо не верил. Нет, по сути дела, профессор Лагергрен – всего лишь ученый, сидящий дома с ребенком.
Алекс сидел, погруженный в свои мысли, когда зазвонил телефон.
Это была Диана.
Ее голос вызывал такое множество противоречивых чувств, что Алекс подумал, не положить ли трубку. Надо что-то ей сказать. Объяснить, что ему некогда разговаривать. Ведь у него действительно нет времени.
Однако он хотел с ней поговорить.
Извиняющимся тоном она сказала, что не хочет быть навязчивой, просто интересуется, как продвигается следствие. Не появилось ли что-нибудь новое за выходные?
Он ответил уклончиво. Не хотел пока говорить ничего определенного. Однако одно имя он все же произнес:
– Вальтер Лунд.
– Ее куратор?
– Ты не помнишь, они часто встречались?
– Нет, у меня не сложилось такого впечатления.
Он понимал, что она недоумевает. Почему Алекс спрашивает о Вальтере Лунде? Неужели он замешан? С другой стороны, Алекс задал ей так много вопросов о самых разных людях, что вряд ли она в состоянии отследить ход мыслей полиции.
– Кстати, спасибо за пятницу.
Он выпалил это так внезапно, что буквально прервал ее на полуслове.
– Тебе спасибо. Я так рада, что ты приезжал.
«Я тоже», – подумал он и помедлил, не зная, что еще сказать.
– Звони когда захочешь.
– Ты приедешь ко мне еще?
Стук в открытую дверь заставил Алекса поднять глаза. На пороге кабинета стояла Фредрика в куртке – с горящими глазами и пылающими щеками.
– Извини, тут ко мне пришли. Созвонимся.
Он не солгал, но проявил трусость. Неужели он всегда был таким?
– Рассказывай, – сказал он Фредрике.
– Фотографии выложила в Интернет не Даниэлла. Это сделал Хокан Нильссон. Я на сто процентов уверена.
– Ах ты черт…
– Мы возьмем его! – За спиной у Фредрики возник Петер. – На этот раз по-настоящему. Он лгал в течение всего следствия, не сказал ни слова правды. Теперь ему станет жарко.
Алекс кивнул:
– Я переговорю с прокурором, а затем попросим службу наружного наблюдения забрать его.
Фредрика продолжала стоять с нерешительным видом.
– О чем ты думаешь?
– О Хокане Нильссоне. И следствии. Всего несколько часов назад мы были убеждены, что это не он. Но теперь…
– Мы по-прежнему думаем, что это не он. Но он причастен к делу. И скрывает массу важной информации.
– Тогда я все поняла. Кстати, надо сделать обыск у него дома.
– Само собой. Это я тоже хотел обсудить с прокурором.
Фредрика ушла в свой кабинет, а Алекс остался сидеть за столом. Он снял трубку, чтобы позвонить прокурору. Мимо проходила Эллен Линд.
– Я проверила те инициалы, которые ты переслал мне в пятницу.
Алекс вопросительно посмотрел на нее.
– Ты просил меня проверить, есть ли на кафедре литературоведения Упсальского университета человек, имеющий инициалы, которые нам не удалось идентифицировать в ежедневнике Ребекки.
– Точно.
– Я нашла человека с инициалами С. Л. На этой кафедре работает некий Спенсер Лагергрен. Но он сейчас в длительном отпуске.
Алекс отложил телефонную трубку.
– Спенсер Лагергрен, – задумчиво проговорил он. – Почему это имя кажется мне знакомым?
