Но было уже слишком поздно.
Ее раздражало лишь то, что она все еще не понимала, в чем проблема. Почему такого человека, как он, интересует, кто навещает Теа Альдрин?
32
Ничто не указывало на то, что Хокан Нильссон ушел надолго. В холодильнике оставалась еда, в помойном ведре – мусор. Кровать была застелена, а рулонные шторы подняты. На кухонном столе стояла непомытая чашка.
Петер и его коллеги скрупулезно осмотрели всю квартиру. Открывали и закрывали дверцы шкафов и выдвигали ящики комодов. Подстелив газеты, вытрясли помойное ведро. Все намеки на то, куда он мог отправиться, были бы исключительно ценны. Никаких признаков того, что его увели силой, также обнаружено не было.
– Известно, когда он вышел из дома? – спросил Петер у коллег.
– Нет, к сожалению.
Никто ничего не сказал вслух, но всем было неловко из-за того, что Хокан Нильссон запросто смог улизнуть у них из-под носа, когда полицейские караулили в машине под окном. Они знали, что есть задняя дверь, но не поставили никого охранять ее.
– Нельзя сказать, чтобы он забрал с собой много вещей, – проговорил коллега, стоявший в спальне Хокана.
– Правда?
– Во всяком случае, не похоже на то.
Петер как раз проходил мимо пробковой доски в коридоре над компьютерным столиком. Счета и сообщения из банка и страховых компаний. На каждом счете Хокан ручкой написал дату – по всей видимости, день, когда он его оплатил. Все в идеальном порядке. Петер стал просматривать бумаги, сам не понимая, что ищет. Одна квитанция касалась подписки на газету, другая – заказанных книг. Третья оказалась страховкой на катер с подписью Хокана.
Петер нахмурил брови. Очень интересный факт: у Хокана имеется катер.
– Как узнать, есть ли у человека катер и где он находится? – спросил он у коллеги, у которого, как он знал, была яхта.
– Страховая компания может подтвердить факт владения катером, но, скорее всего, не знает, где он стоит. Боюсь, тебе придется звонить по разным яхт-клубам и спрашивать.
Коллега посмотрел на счет, который Петер держал в руке.
– Здесь написано, что это за катер.
Он ткнул пальцем в бумагу: «Рюдс хайен». Длина – пять метров. Подвесной мотор марки «Эвинрюде» в пятьдесят лошадиных сил.
– Не самое большое плавсредство, – усмехнулся Петер. – А что это за «Рюдс хайен»?
– О, это настоящая жемчужина! – ответил коллега. – Катер модели «Рюдс» семидесятых годов. С капитанским мостиком и каютой. Наверняка даже два спальных места.
– Так в нем можно ночевать?
– Прекрасно можно.
«Но не сейчас», – подумал Петер. По ночам температура по-прежнему опускалась до минус десяти градусов. В такую погоду только безумец мог ночевать на катере. Хотя вполне возможно, что Хокан доведен до отчаяния.
– Разве лодочный сезон уже настал? – спросил Петер.
– Нет пока. Но после первого мая клубы обычно начинают спускать на воду свои яхты.
– Стало быть, мы можем исходить из того, что катер по-прежнему стоит на берегу?
– Это ничего не значит. – Коллега отрицательно покачал головой. – Он мог сам спустить катер на воду, даже вопреки правилам клуба. Если он вообще принадлежит к какому-либо клубу.
Письменный стол у Хокана был маленький, окруженный высокими книжными полками. Петер внимательно оглядел корешки книг, обнаружил на нижней полке ряд папок. Они были помечены годом – с 1998-го и далее. Петер вытащил последнюю, на которой значился 2009 год.
Хокан был настоящим аккуратистом: все бумаги рассортированы по категориям, разложены в разноцветные отделения. «Телефон», «Квартира», «Интернет», «Гарантии». И в самом низу: «Катер».
Здесь Петер нашел всю нужную информацию. Катер был приписан к яхт-клубу «Святой Эрик», рас положен ному напротив Карлберга. И Хокан только что оплатил членские взносы за год вперед.
Петер поспешно захлопнул папку. Алексу придется поручить кому-нибудь из следователей заняться катером. Сам он спешил в Упсалу.
Всей душой Алекс жаждал пойти к Фредрике и постучать в ее кабинет. Сесть напротив нее и рассказать о последних открытиях. Это казалось единственно правильным, если рассуждать по-человечески. Но логика подсказывала нечто иное. Существовал риск, пусть микроскопический, что Спенсер Лагергрен замешан в убийстве Ребекки Тролле. И еще более ничтожный процент риска, что Фредрике известно о соучастии ее сожителя, но она решила об этом молчать. Поэтому Фредрика не должна знать, что именно расследуют сейчас Алекс и Петер. Тогда задним числом никто не сможет обвинить его, что он неправильно поступил.
Вернувшись к материалам прежнего следствия, Алекс пытался найти там следы Спенсера. Ребекка неоднократно звонила на коммутатор Упсальского университета, в последний раз – накануне исчезновения. И, судя по ее ежедневнику, у нее была предварительно назначена встреча со Спенсером два дня спустя. Во всяком случае, в ежедневнике значился человек с инициалами С. Л., а рядом приписка: «Не подтверждено». Алекс был почти уверен, что речь шла о Спенсере Лагергрене.
Впрочем, ежедневник являлся сомнительным источником информации. Существовал риск, что они все понимают неправильно. И кто знал, сколько у Ребекки было других встреч, не обозначенных в записях? А сколько она отменила, не вычеркнув?
Но, так или иначе, других источников у них нет.
Алекс открыл блог следствия, отыскал те несколько строк, которые заставили его заняться версией о смене научного руководителя. Показания однокурсницы: Ребекка была настолько недовольна своим прежним, что обратилась к другому – в Упсальском университете.
Он позвонил ей. Не стал утруждать себя формальностями, просто хотел получить ответы на несколько вопросов.
– Фрида.
– Это Алекс Рехт из полиции. Мы можем поговорить?
Да, все в порядке. По ее голосу он услышал, что его звонок заставил ее занервничать. Он поспешил изложить суть дела: на прошлой неделе с ней общался его коллега, и теперь возникли дополнительные вопросы. Она заколебалась: ведь она уже рассказала все, что помнила.
– Тот новый руководитель, с которым связывалась Ребекка. Вы по-прежнему не помните, как его звали?
– К сожалению, нет. Мне очень жаль, что я не могу вам помочь.
– Ничего страшного.
«Но хотя бы попытайся! – мысленно воззвал он. – Что-нибудь в памяти всегда оседает».
– Вы не помните, называла ли Ребекка его имя?
В трубке раздавалось дыхание Фриды. Интересно, почему так происходит? Почему люди начинают дышать по-другому, когда пытаются что-то вспомнить?
– Кажется, называла. Но точно не помню, как его звали. Какое-то необычное имя… Типа Гилберт.
