— А я верю. И могу доказать… Завтра едем на море. Ты и я!
Люба пожала плечами. Если он оплачивает проезд, то почему бы и нет.
Правда, потом она спохватилась. Ведь предложение могло быть частью какой-то аферы. Павел мог утопить ее в море, а квартиру присвоить себе. Но подумала она об этом на полпути к морю, в машине, которую он уверенно вел на похмельную голову. Возвращаться было поздно, хотя его и тянуло обратно. Оксана действовала на него как магнит, и ему нужно было как-то бороться с ее притяжением.
* * *
Свинцовое небо, пронизывающий ветер, море обжигающе холодное, беспокойное. Берег все дальше, а плыть все тяжелей. Еще чуть-чуть, кажется, и все. Но Павел к берегу не поворачивал. У него и в жизни так. Несет его в пучину; ему бы остановиться, повернуть в прошлое, а он упорно движется к пропасти. Как будто только там есть покой.
— Паша! — сквозь шум волны донесся издалека возглас.
Люба стояла на берегу, кутаясь в теплую «аляску». Она в холодное море и под угрозой расстрела не полезет. Да Павел ее и не заставляет, хотя и надо бы. Но нельзя ей в ледяную воду. Есть женщины-моржи, однако Павел знал и другой пример. Мама у него сильно застудилась, и это очень плохо закончилось. Люба ему не мать, не жена, но жалко молодую женщину…
И сейчас ему стало ее жалко. Плохо ей, мается она. Он ведь и сам не пьет, и ей не разрешает. А домик у них на отшибе поселка стоит, до магазина далеко, да и денег у нее на выпивку нет. А ей хочется, хотя она и не признает…
Были они у одного местного целителя, он какой-то заговор прошептал, а потом сказал, что ее душа станет собственностью самого дьявола, если она вдруг выпьет. Люба испугалась не на шутку, первое время даже думать о выпивке боялась, а потом снова на старое потянуло. Вот и мается она. Но Павла другое пугало. Если он утонет, Люба останется совсем одна. А где спрятаны деньги, она не знает. И что ей тогда делать? Как бы по рукам не пошла на пути к Засечью. А по рукам в чужом краю далеко не уйдешь, за ближайшим поворотом и похоронят…
Он повернул назад, позволил волне выбросить его на берег.
— Ты точно сумасшедший! — Любу трясло от холода, зуб на зуб не попадал.
Зато ему хоть бы хны. Он спокойно вытерся, набросил банный халат и по крутой тропке направился к дому. Баньки там нет, зато горячий душ имелся. Как бы ни хорохорился Павел, постоять под горячей водой ему необходимо.
Люба сидела на кухне и пила крепкий кофе, глубоко затягиваясь сигаретой.
— Смотри, будешь курить, дьявол душу вместе с легкими заберет! — пошутил Павел.
— Чур меня! — отмахнулась она.
Погода их не баловала, но морской воздух и относительно здоровый образ жизни шел Любе на пользу. И посвежела она, и похорошела. И за собой следить стала. Павел и с косметикой проблему решил, и приодел ее малость. Сам же взял шефство над ней, никто его об этом не просил…
— А вдруг?
— Это если выпью!.. Но все это бабушкины сказки!
— А не послать ли нам гонца?
— Иди ты к черту!
— Я не ослышался?
Люба и сама спохватилась, прикрыв ладошкой рот. Раньше она не боялась поминать «черта», но промывка мозгов местным целителем дала свой результат.
— Не надо гонца. И так хорошо!
Молодая женщина приготовила кофе и Павлу, и себе. И снова потянулась за сигаретой.
— Я понимаю, тебе сейчас без кофе никак, но мотор посадишь.
— До Засечья хватит, а там все равно. Тебе все равно. Приедем и разбежимся.
— Ты этого хочешь?
— Нет, ты этого хочешь… Я же вижу, как ты по своей сохнешь, — грустно усмехнулась Люба. — Тянет к ней. Не спрячешься ты от нее здесь.
— Да я не прячусь.
— Прячешься. Я же вижу, что прячешься.
Она подошла к Павлу, одной рукой обняла его за голову, прижав к своей груди, а другой похлопала по плечу.
— Не спрячешься ты от нее.
— А вдруг?
Он провел рукой от ее шеи по всей длине спины до самых низов. Фигурка у нее хорошая, тело упругое.
— Не надо. Потом жалеть будешь, — Люба отстранилась от него.
— А ты?
Уже вторая неделя заканчивается, как они здесь, а до секса так и не дошло. Она не хотела, а он не форсировал события. И при этом они вполне комфортно чувствовали себя вдвоем. Любви не было, просто они нуждались друг в друге.
— И я буду жалеть… Я тоже люблю Сашку, — покачала молодая женщина головой.
— Тоже? Но я твоего Сашку не люблю.
— Любишь. Свою любишь… Может, вернешься к ней?
— А ты?
— Что я? Ты обо мне не думай. Ты о себе думай… Я о тебе даже не подумаю, если вдруг Сашка позовет.
— А он позовет?
— Нет… — Люба вздохнула, опустив голову. — На рынок давай, мне картошка нужна, лук и перец. Ну, и мяса надо купить.
Она составила целый список, и он с головой ушел в хозяйственные дела. Павлу нужно было отвлечься, чтобы не думать об Оксане. Но, увы, это не помогало. Ему могла помочь водка, но это путь в никуда. Лучше уж идти в тупик с Любой, чем катиться в пропасть.
Глава 12
Деньги — зло, и это действительно так. А как еще объяснить, что люди продают за них душу. Кто-то дьяволу продает, а кто-то Маркелу. И там зло, и там. Маркел не строил иллюзий по поводу собственной порядочности. Он правильный пацан, это без вариантов, но темных дел за ним хватило бы на маленький филиал большого ада. Там ведь не один вагон, а скоро добавится и тележка.
— Стоять, лицом к стене!
Маркел усмехнулся, и выполнил команду надзирателя — повернулся лицом к стене, заложив руки за спину. Вертухай в курсе, с кем имеет дело. Мало было зарядить баблом тюремное начальство, Маркел смазал все винтики вплоть до самого маленького. Надзиратель все знает, но все равно выеживается. А может, эти команды в нем уже намертво засели.
Дверь в камеру со скрипом открылась и гулко бухнулась о блокиратор.
— Пошел!
Когда-то Маркел заходил в камеру, как в страшный и новый для себя мир. Только хата тогда была большой и людей там сидело немерено. А сейчас камера маленькая, не развернуться, и пассажир там только один.
— Фу, вонь, как на птицефабрике! Кто у нас тут петух? — спросил он, с ухмылкой глядя на арестанта, который медленно поднимался со шконки. — Темный, ты, что ли?
— Ну, ты и урод!
Темный был предсказуем, как малыш в песочнице. Мир с Маркелом заключил, братом назвал, а сам давай силы против него собирать. И зондер-команду по его душу организовал. Эта команда должна была уничтожить Маркела, а усиленная бригада Темного — триумфальным шествием прокатиться по Центральному округу, захлестнув по инерции Восточный район. В общем, ничего оригинального. Маркел и просчитал его в два счета, и принял меры. Зондер-команду вывезли в лес полным составом, но убивать никого не стали. Пацанов сначала раскололи, а потом сдали ментам. На Темного завели уголовное дело, а Маркел дал на него наводку. Повязали авторитета, закрыли, потом прогнали через пресс-хату. И теперь он здесь, в петушином кутке, куда порядочному арестанту путь заказан.
