Темный и сейчас повел себя предсказуемо. Хотя бы какой-то финт выкинул, бросаясь на Маркела. Но нет, он пер на него как танк — в лобовую. Только бронебойным его и можно было остановить. А таким ударом Маркел обладал.
Не зря же он с остервенением нарабатывал удары, чтобы испытать их на Паше Каменеве. И ведь испытал. С первого удара не вырубил, как хотел, но победа все-таки осталась за ним…
Зато Темного он вырубил с первого удара. Въехал ему кулаком в переносицу и опрокинул на спину. И ногу на живот со всей силы опустил — ощущение было таким, как будто пятка до самого позвоночника достала.
В себя Темный пришел уже под шконкой. Петух должен был знать свое место.
— Вылезешь — убью! — Маркел достал из-под штанины нож с наборной ручкой.
Подавленный Темный мотнул головой. Он признал его силу и власть над собой.
— Как же ты до такой жизни докатился, Темный? Был крутым авторитетом, а стал голимым кочетом.
— А то ты не знаешь, как! — с бессильной злобой процедил опущенный. — Это же ты все!
— А кто торпед под меня зарядил?.. Ты же блатным был, Темный, тебя на положение ставить собирались, а ты повел себя как дешевый фраер. Ну, вызвал бы меня на разговор, мы бы с тобой раз на раз, как правильные люди. А ты в спину бить… Ну и как с тобой должен был поступить?
— Как это раз на раз? Так не делается!
— Я знаю, как все делается. Поэтому ты здесь… Я мог бы тебя завалить, но я же не такой придурок, как ты. За тобой серьезные люди, мне проблемы с ними не нужны. А за петуха кто подпишется?.. И бойцов у тебя много. С ними решать надо, а это война. Но войны не будет, потому что твои пацаны сами теперь опущены. Кто это там отсвечивает? Да западенские. Это которые под петухом Темным ходили? Как, звучит? Звучит! Не сберег ты свою честь, Темный, пацаны тебе этого не простят. Да тебе, в принципе, все равно будет.
— Меня по беспределу опустили! За меня спросят! — задергался Темный.
— Ты сам в это не веришь, — покачал головой Маркел. — И правильно делаешь. Все, закончилось твое время, Темный.
— И ты недолго протянешь!
— Это все слова. Я тебя сейчас убивать буду. Как хочешь умереть, как петух или как честный арестант? Если как петух, то я должен тебе кое-что отрезать и кое-куда засунуть. Не при дамах будет сказано, — ухмыльнулся Маркел.
— Я честный арестант!
— Да, ну тогда держи!
Под шконку полетел под завязку заправленный шприц с морфием.
— В райские сады улетишь. Там и останешься.
Темный подобрал шприц, закатал рукав, нащупал вену…
Маркел не знал, сколько ему нужно кубиков для передоза. Может, ему нужно было два таких шприца. Но так смертельная передозировка и не требовалось. Очень скоро Темный перестал реагировать на действительность, именно этого Маркел и добивался. Сейчас он задушит арестанта удавкой, затем накинет на его шею петлю из полотенца, один край которого привяжет к шконке. Не смог Темный пережить унижение и с горя наложил на себя руки — это версия для непосвященных. А саврасовские все будут знать, что это Маркел свел счеты с Темным, и сделал это лихо. Все будут знать, как жестоко Маркел наказывает своих врагов. Причем наказывает своими собственными руками. И еще все будут знать, что на него работает вся ментовская система, и никто никогда не посмеет бросить ему вызов.
* * *
В тюрьме хорошо, а в сауне лучше. После колючего, пронизывающего пара здорово бухнуться в прохладную воду бассейна, ощутить восторг от воссоединения с живой природой. А еще лучше поймать длинноволосую русалку. И пар есть, и большой бассейн до краев наполнен водой, и голые девочки плещутся в нем. Только что-то не лежит душа к этим продажным русалкам. Маркел уже заглянул под хвост одной, и этого ему надолго хватит. С той же Леной он мог два, а то и три раза кряду, а с этими красотками он чувствовал себя половым неудачником.
Он выбрался из бассейна, зашел в трапезную, с жадностью выпил кружечку холодного «Жигулевского» пива. Это не какая-то разбавленная полускисшая байда, а пиво с завода, чисто для себя, потому оно такое вкусное. Баварские и чешские сорта отдыхают.
В дверь постучали.
— Да!
В трапезную вошел Сингапур. Он пацан, в принципе, авторитетный, во всяком случае, имел право оттягиваться в сауне в одной компании с Маркелом, но сейчас у него дела. Гаврюшу и Сухого клинит, не получается у них с Оксаной. Маркел уже в сауне, рыбу пора к пиву подавать, а нет улова. Пришлось Сингапура подключать.
— Привезли?
Давно уже пора заняться Оксаной вплотную. Маркел столько сделал для того, чтобы развести ее с Камнем. Уж очень ему хотелось, чтобы этот фраер страдал и терся рогами о стену, как последний лох. И он добился своего. Оксана перебралась к Панкову, а Каменев куда-то смылся.
Панков реально оказался крепким орешком. И на ментов он вышел, и Маркела попытался в стойло засунуть. Сам начальник Центрального РОВД его на разговор вызывал. Дескать, он все понимает и всерьез бороться с криминалом сил не имеет, но Маркелу в частности жизнь испортить может. Отсюда вывод: с ментами лучше дружить. Так Маркел и не против, он только за. Сейчас начальник Центрального РОВД у него на крючке по самые гланды и ест с его рук. И если с Панковым что-то случится, он даже не рыпнется. Но с Панковым ничего не случится. Все-таки он замглавы районной администрации, его трогать нежелательно. А вот с Оксаной должно случиться… счастье. Маркел уже отправил за ней людей. Сама не согласится, силой привезут. И ему за это ничего не будет, потому что этот город принадлежит ему с потрохами. Все, нет больше в Засечье силы, на которую нужно с опаской оглядываться. Теперь он может все!
Сингапур мотнул головой.
— Не понял! — нахмурился Маркел.
— Уехали они.
— Куда уехали?
— Не знаю, но уехали насовсем. Пацаны пробивали, Панков реально из администрации уволился. Сказали, что в связи с переводом на новое место работы.
— И куда его перевели?
— Сейчас не переводят. Сейчас увольняешься, а потом устраиваешься…
— Короче, Склифосовский!
— Пацаны мечутся, пытаются узнать, куда она делась. Надо было сразу про нее сказать, а они меня ждали, — Сингапур выразительно посмотрел на банку с пивом.
Маркел кивнул. Хоть вхолостую съездил Сингапур, но наказывать его не стоит. И к столу подпустить можно. При всех своих достоинствах Оксана не имела никакого значения для общего дела. Это личная прихоть Маркела, можно даже сказать, развлечение, и Сингапур это понимал. Он не поймет, если его накажут из-за какой-то девки. Вот если бы он запорол важное дело, тогда Маркел спросил бы с него по всей строгости бандитского закона.
Сингапур наполнил бокал, с жадностью выпил.
— Хорошо! — в блаженстве выдохнул он.
