За ним остался старый дом. Тот самый, где он был счастлив с Оксаной. Тот, куда завтра должно вернуться счастье. Вернуться и остаться.
— Не нужен мне дом. Ничего не нужно. А Саше я сказала, чтобы он отвалил. Я не знаю, зачем он к тебе приходил, — пожала она плечами.
— Зачем? — эхом отозвался Павел.
— Странный он… Ты не бойся, я к нему не уйду.
Люба говорила, а сама смотрела в свою тарелку, ловко орудуя ножом и вилкой. Она даже не заподозрила Павла в том, что у него появилась другая женщина. Что у него там внутри, ее совершенно не интересовало. Главное, чтобы на поверхности была тишь да гладь… Не ревновала она его, а если любила, то скорее по привычке. Ей комфортно было в этой жизни, и она ничего не хотела менять. А если она вдруг и заподозрила сейчас неладное, то предпочтет этого не замечать.
Но Павла такая жизнь уже не устраивала. И если не сложилась идиллия в любовном квадрате, то все равно придется рвать с тихим смутным прошлым. Однако сейчас лучше ничего не говорить. Вдруг Оксана не захочет уходить от мужа? Вдруг она снова сбежит с ним в далекие края…
Глава 24
Бушующие волны взметнулись до небес, взрывным всплеском рассыпались на мельчайшие брызги, в завесе которых вспыхнула яркая радуга. На вершине этой радуги Павел и лежал, прижимая к себе притихшую Оксану, а где-то далеко внизу плескалось море, отдыхая и набираясь сил после шторма.
Он позвонил Оксане, и уже через час она была у него. И сразу же заштормило. А сейчас штиль, затишье перед новой бурей.
— Леня тебя отпустил? — спросил он.
— Я и не отпрашивалась, — покачала она головой, не отрывая щеки от груди Павла.
— Он сам должен все понять.
— Он понимает. Он все прекрасно понимает. Он знает, что я всегда любила только тебя. И любила, и люблю.
— Почему тогда ревнует?
— Это ты у меня спрашиваешь? — удивилась Оксана. — Ты сам словно соткан из ревности. Ревность у тебя в крови. Ревность у тебя в голове.
— Ревность убила мою жизнь, — кивнул Павел. — Но я хочу ее воскресить. Мы еще не старые, у нас впереди еще столько времени…
— Я не против. Я буду приезжать сюда хоть каждый день.
— Это наш дом, и ты должна остаться здесь…
— Здесь все так запущено.
— Порядок наводили, но чужой рукой.
— Хочешь, чтобы я навела порядок своей рукой?
— Я хочу вернуть все назад…
— Я же сказала, мы можем встречаться с тобой каждый день.
— А спать ты будешь с Панковым.
— Да, с ним. Но в разных постелях. Ты же не думаешь, что мы спим вместе.
— А разве вы не муж и жена? — с замирающим сердцем спросил Павел.
Он хорошо помнил, как и в чем обвинял Оксану шестнадцать лет назад. Но теперь он точно знал, что родила она от него, а не от кого-то. Не спал с ней Панков. И она не позволяла, и он, возможно, не хотел. Панкову нужно было воспитывать внука, который полюбил Оксану, как свою родную мать. Может, он и относился к ней как к своей дочери. Может, и не было между ними ничего. Может, брак у них был фиктивный. Может, Панков даже не хотел спать с Оксаной. Да и Оксана не могла с ним, потому что любила другого. Оксана и Панков жили как отец и дочь. Именно это и хотел услышать Павел. На это и настраивался. И сейчас Оксана оправдает его ожидания.
— Да, я вышла замуж. Леня настаивал, — сказала она. — Он как черт ладана боится завещания, думает, что сразу умрет, как только составит его. Фобия у него. Мне все равно, а он хочет, чтобы я унаследовала его состояние. Я не хотела, но Леня настоял…
Павел улыбнулся. Ну вот, что-то в этом роде он и должен был услышать.
— Но брачная ночь у нас, конечно, была, — невесело проговорила Оксана.
— Конечно? — встрепенулся Павел. Ощущение было таким, как будто в животе лопнул пузырь с ледяной водой.
— Ну, ты же не думаешь, что между нами ничего не было? — удивленно посмотрела на него Оксана.
— Э-э…
— Думаешь? Но мы же взрослые люди, ты должен это понимать. Ты же спишь со своей Любой?
— Иногда.
— А мы еще реже. Но было… А вот уже лет пять как ничего…
— А Маркел?
— Ты же знаешь, какие были времена, — выдержав паузу, сказала Оксана. — Каждый крутился, как мог. И Леня крутился. И приличный пакет акций накрутил. Серьезная нефтяная компания, приличный доход…
— Я про Маркела спросил.
— Я поняла… Так вот, деньги у нас есть, и мы запросто можем уехать отсюда… Леня хочет умереть в родных краях, но он согласен снова уехать отсюда. Вчера даже уговаривал… Я отказалась. Но, наверное, соглашусь. Не будет у нас жизни, Паша. Изведешь ты меня своей ревностью. Не спала я с Маркелом! Не спала! Но ты же не веришь мне. Всюду тебе измены мерещатся! Я тебя люблю, но так долго не смогу.
— Извини! — Павел носом зарылся в ее волосы.
— Я тебя ждала. Мы здесь уже четыре года, и я все время тебя ждала. Знала про тебя, слышала, как ты с Маркелом здесь воевал, как свои порядки в городе наводил. Ты здесь большая величина. Я узнавала про тебя, и ты узнавал, справки обо мне наводил. Ты знал, что я здесь, но появился только сейчас. Как только понял, что я родила от тебя, так и появился. Сволочь ты, Каменев. Ты даже не представляешь, какая ты сволочь!
Оксана вдруг ударила его кулаком по груди, но Павел лишь улыбнулся.
— Ой, извини!.. — спохватилась она. И пальцем провела по шраму на его груди. — Это все Маркел.
— Маркел.
— Он мог тебя убить.
— И не раз. Значит, он приходил к тебе?
— Да, в прошлом году. Только не надо меня ревновать.
— Дело не в том, дело в другом. Он еще в девяносто седьмом за границу удрал. Там и затерялся. А теперь, значит, всплыл.
— Да, он говорил, что за границей был. Сказал, что вернулся. Никаких, говорит, больше бандитов, только чисто законный бизнес.
— Какой бизнес?
— Он не упоминал. Сказал только, что дела очень хорошо идут. Да по нему и видно было. И костюм у него еще тот, и «Мерседес» представительский. Охрана…
— А где бизнес?
— Сказал, что в Москве. Но и про родные края, говорил, не забывает. Про тебя спрашивал, про то, как у нас дела. Я сказала, что никак. Он извинился. Сказал, что в этом есть его вина, и извинился. Помнишь, он говорил, что я забеременела от него? Я даже не поняла, что он имел в виду подлог с заключением…
— А если бы поняла?
— К тебе бы побежала… Шучу. Не побежала бы. У меня гордость есть.
— Значит, бизнес у него в Москве?
— Ну, если ему верить, — пожала плечами Оксана.
