Джордан был поражен услышанным и отвернулся, чтобы скрыть выражение своего лица. Пустым голосом он спросил:
– Так у них все серьезно?
– Как в пьесах Шекспира, – засмеялся Морони, – трагично, возвышенно и навсегда!
* * *
Джордан устало брел по городу, не замечая, что ночь уже подходила к концу и небо становилось розовым, приветствуя восходом солнца нетерпеливое утро. Он был пьян и не понимал, куда идет. Он хотел убить Морони за то, что тот рассказал ему правду. Пока он еще не знал имени этого мужчины и его прошлого, он надеялся, что увлечение Клементины скоро пройдет. Но сейчас он по-настоящему испугался, потому что осознал: она не влюблена, а любит! Ему была противна мысль, что она отдала свое сердце другому и он наслаждается ее телом. Джордан ненавидел Габриэля за это.
Джордан присел на какую-то скамейку, удачно оказавшуюся на его пути, и достал из кармана сигареты. Так и не прикурив, он бросил пачку на землю, прилег на скамью и зарыдал без слез. Как можно жить без женщины, которую ты безумно любишь и которой никогда не сможешь обладать? Джордан ожесточенно сплюнул и пьяно рассмеялся.
– О, нет, дорогая, – бессвязно бормотал он, – ты никуда не денешься! Ты мне нужна, и я не собираюсь делить тебя с кем-то другим…
Джордан поднялся и побрел вперед, высматривая такси. Он решил завтра же лететь в Лондон или в любой другой город. Он перевернет весь мир – не такой он уж и большой – и найдет ее. Он избавит ее от этого ненужного чувства, потому что любить она может и должна только его.
* * *
– Я хочу на следующей неделе слетать в Нью-Йорк, – Клементина сладко потянулась в постели и дотронулась до груди Габриэля.
– Но зачем?
– Нужно проверить счета.
Габриэль нерешительно произнес:
– Но это можно сделать и отсюда, из Рио.
Клементина поднялась, подошла к зеркалу и с любопытством стала рассматривать себя. Габриэль обнял ее и погладил слегка округлившийся живот.
– Я думаю, что в твоем положении лучше никуда не лететь, – заметил он.
– Я хочу продать квартиру и встретиться с Рафаэлем.
– Тогда я лечу с тобой.
– Необязательно, – неожиданно воспротивилась она.
Непонятно, почему, но Клементина хотела, чтобы Габриэль остался в Рио. Что-то беспокойно ворочалось в ее душе, умоляя уговорить его не лететь с ней.
– Что это значит? – с недоверием в голосе спросил Габриэль. – Почему я должен оставаться здесь? Что ты от меня скрываешь? К кому ты летишь?
Клементина рассмеялась, довольная тем, что заставила его ревновать.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Он мог бы ничего не говорить, потому что Клементина и без этих слов знала о его чувствах. Они проявлялись в каждом его движении, взгляде, в самом воздухе, который окружал их. Все вокруг знало и говорило о его любви, и Клементина наслаждалась этим сладостным чувством, полностью отдавая себя его власти.
* * *
Клементина прошлась по пентхаусу и раскинула руки в стороны.
– Он кажется таким огромным по сравнению с нашей квартирой в Рио!
– Ты действительно хочешь продать его? – Габриэль с улыбкой осмотрелся вокруг.
– Я не хочу возвращаться в Нью-Йорк. Это последний визит сюда.
– Почему ты так уверенно говоришь об этом?
Клементина пожала плечами и не смогла найти нужных слов. С недавнего времени она чувствовала смутную тревогу, находясь в этом городе, но не находила этому видимой причины. Она боялась делиться своими мыслями с Габриэлем, зная, что он начнет либо волноваться, либо смеяться, приписывая ее ощущения повышенной чувствительности – из-за беременности. Выходя из дома, она постоянно оглядывалась, словно ожидая кого-то увидеть, но не могла понять, кого. Поэтому она хотела поскорее решить все дела и вернуться домой.
Несколько дней назад к ним приезжал Рафаэль, и Клементина обрадовалась этой встрече. Она осторожно расспросила его о Мартине, но Раф заверил ее, что тот успокоился и не собирается вмешиваться в их жизнь.
– А почему он должен вмешиваться? – недоумевал Габриэль. – Какое ему вообще дело до нас?
Рафаэль огорченно вздохнул и горько посмотрел на него:
– Он любит вас обоих.
– Любовь не бывает эгоистичной и злой, – нахмурившись, возразил Габриэль.
– Именно такая она и есть, – возразила Клементина и задумалась.
Она ничего не говорила Габриэлю о своих ссорах с Мартином, но он, кажется, чувствовал напряжение, возникшее между ними. Габриэль категорически решил не видеться с ним, но не запрещал этого Клементине, так как знал, что, если она этого захочет, никакие запреты не будут способны удержать ее. У них с Мартином была своя особая связь, и Габриэль понимал, что тот любит ее. Еще в детстве он видел обожание в глазах Мартина, когда он смотрел на Клементину. Иногда ему казалось, что так сильно любить кого-то невозможно, но жизнь опровергала эти заключения, доказывая, что любовь может быть или крепкой и безрассудной, или же ее просто нет вообще.
– Надеюсь, у вас родится большой мальчишка, хотя наглой девчонке я тоже буду рад, – Рафаэль осторожно обнял Клементину и озорно улыбнулся. – Или ты растешь, или я уменьшаюсь. Еще пара лет – и мне придется вставать на стул, чтобы обнять тебя. Посмотри, я ниже тебя на полголовы, как пенек какой-то!
– Причем старый пенек. Кстати, я тоже не молодею. Мне уже тридцать.
– Слыхал я такие речи! – махнул рукой Раф, всем своим видом показывая, что тридцать лет – это детский возраст.
Габриэль ушел в кухню, чтобы приготовить чай, и Клементина, воспользовавшись его отсутствием, спросила:
– Рафаэль, а ты знаешь, когда у меня на самом деле день рождения?
Рафаэль почесал затылок, застигнутый врасплох этим вопросом:
– Не знаю точно, какого числа, но что он в ноябре, в этом я уверен.
Клементина посмотрела в окно.
– Значит, мне еще только двадцать девять, – протянула она и резко к нему повернулась. – Послушай: охрана, которую Мартин приставил ко мне, все еще присматривает за нами?
Раф кивнул:
– Когда ты позвонила, что приезжаешь, я распорядился, чтобы ребята неотступно следовали за вами. Они тебе докучают?
– Нет. Ты правильно поступил, мне так спокойнее.
– Тебя что-то волнует? – Рафаэль напряженно посмотрел на нее, но Клементина постаралась придать своему лицу спокойное выражение.
– Все в порядке, нянюшка!
* * *
Габриэль пригладил волосы и внимательно посмотрел на Клементину.
– Ты уверена, что не хочешь составить нам компанию?
Он собирался на встречу с Эдвардом и хотел, чтобы Клементина пошла с ним, но она отказалась, не желая ставить их всех в неловкое положение. Мужчинам нужно было о многом поговорить, и лишний человек только помешал бы.
