Поворачивая руль вправо, я одновременно лихорадочно переключала рычаг коробки передач, заставляя джип отрывками снижать скорость. Пролетев буквально в десяти сантиметрах от края борта «КамАЗа», мы выскочили на обочину, засыпанную мелким гравием. Уходя от столкновения с «КамАЗом», мы чуть не врезались в бетонный столбик, обозначавший километраж на дороге. До следующего знака оставалось меньше километра, и за этот промежуток мне во что бы то ни стало требовалось остановить нашу машину, иначе без жертв бы не обошлось. Когда мы выехали на обочину, под нашими колесами зашуршал гравий. Венцеслав вышел из ступора, но, все еще не придя в адекватное состояние, попытался помочь мне исправить положение. Только он вовсе не помог мне, но собственными руками поставил роковую точку в этой аварии. Он вцепился в руль так, что его никто бы не смог оторвать, и принялся давить на все педали, попадавшиеся ему под ноги. Джип ехал уже на сброшенной скорости, но тут он снова рванулся вперед, выбрасывая из-под колес камни. В какой-то момент я поняла, что столкновение неизбежно, увидев прямо перед своим носом бетонный знак. Отпустив руль, я повернулась к Диане и крикнула:
– Ложись на пол и закрой голову руками! – и, сгруппировавшись, я уперлась ногами в лобовое стекло.
В момент столкновения я закрыла глаза, чтобы в них не попали осколки стекла или еще что-нибудь, но, почувствовав, что от удара меня выбросило вперед, я, открыв глаза, успела повернуться, чтобы не врезаться головой в землю и не сломать себе шею. Удар был так силен, что, когда я, упав на землю и несколько раз перекувырнувшись, приподнялась и взглянула на джип, он оказался в пяти метрах от меня. Я с минуту посидела на земле, приходя в себя и оценивая ситуацию. Я видела перед собой смятый передок джипа, который очень точно, словно бы все рассчитав, въехал водительским местом прямиком в бетонный столбик. Из-за разбитого лобового стекла виднелась голова Венцеслава, неестественно повернутая набок.
Кое-как встав на ноги, я направилась в его сторону, на ходу набирая номера ГИБДД и «Скорой помощи». От удара все двери джипа заклинило, и мне пришлось залезть в него через смятый капот. Оказавшись внутри, я прощупала пульс у Венцеслава и поняла, что подтвердились мои самые худшие предположения. Он был мертв. От мощного удара практически весь мотор джипа «уехал» в переднюю часть салона. Между рулем и водительским сиденьем нельзя было просунуть даже руку, и если бы мне не удалось вылететь наружу, я тоже оказалась бы раздавленной, как наш шофер. Скорее всего, влетевший на его место мотор сломал ему позвоночник, и смерть наступила мгновенно.
Первое, что я увидела, заглянув за переднее сиденье, были широко открытые глаза Дианы, которая почему-то лежала на спине, буквально окаменев и не произнося ни звука. Прощупав пульс на шее и поняв, что она, по крайней мере, жива, я решила вывести ее из этого состояния. Взяв ее за руку, я начала спокойным голосом повторять:
– Все нормально. Все уже кончилось. Мы живы. Посмотри на меня. У тебя ничего нигде не болит?
Услышав мой голос, Диана посмотрела на меня, не поворачивая головы, и я продолжила:
– Попробуй пошевелить сначала пальцами рук, а потом пальцами ног, если боли не будет, скажи мне. Хорошо? – спросила я Диану, поглаживая ее по руке.
Она посмотрела на меня уже более осмысленно и медленно кивнула головой. После этого она поочередно пошевелила сначала пальцами, потом – руками и ногами, и, поняв, что с ней ничего не случилось, попыталась подняться, цепляясь за меня. Я продолжала успокаивать ее, понимая, что на нее нахлынули запоздавшие чувства испуга и опасности. Так часто бывает со многими людьми: когда все уже позади, они пугаются и впадают в истерику. А я боялась только одного: если она попытается встать и увидит мертвого Венцеслава, с которым она говорила – с живым – всего лишь десять минут назад, она может двинуться рассудком. Поэтому, когда я поняла, что с ней все в порядке, у нее нет никаких серьезных травм, я, закрыв собой тело шофера, принялась аккуратно помогать ей выбраться наружу. Из остановившейся рядом машины выбежал какой-то мужчина. Усадив Диану на траву подальше от дороги, я дала ей бутылку с водой, которую мне сунул в руку кто-то из собравшихся водителей или пассажиров, остановившихся на шоссе. Попросив одну из женщин посидеть немного с Дианой, я вернулась к джипу. Вокруг него уже ходили кругами прибывшие на место аварии инспекторы ГИБДД. Я остановилась возле одного из них. Старший лейтенант вертел по сторонам головой, пытаясь понять, кто из всех присутствующих является свидетелем этой аварии.
– Меня зовут Евгения Охотникова. Я ехала в этом джипе и могу дать показания по поводу всего произошедшего.
– И что же произошло? – надменно спросил лейтенант, который и так чувствовал себя здесь чуть ли не богом, а увидев перед собой женщину, вообще раздухарился.
Я никогда не любила заносчивых идиотов, а стоявший передо мною лейтенант был именно таким представителем власти. Я решила немного сбить с него спесь, начав свой рассказ и отчеканивая каждое слово:
– Итак! Мы ехали со скоростью сто пятьдесят километров в час. Впереди нас ехал груженый «КамАЗ», примерно со скоростью сто километров в час. Наш шофер решил сбросить скорость, но педаль тормоза провалилась, ушла в пол, и ему пришлось совершить сложный маневр, чтобы избежать столкновения. Выехав на обочину, он не справился с управлением и врезался в дорожный знак. В момент столкновения у него, скорее всего, был сломан позвоночник, что и послужило причиной его смерти. Кроме меня, в машине ехала еще одна пассажирка… – Я нарочно сделала паузу: тут должна была последовать моя коронная фраза, после которой великий старший лейтенант непременно превратится в обычного законопослушного инспектора ГИБДД. – Ее зовут Диана Игоревна Баринова! Думаю, вам должна быть знакома эта фамилия, – спросила я инспектора, заглядывая ему в глаза.
Ничего не ответив, он обошел джип сзади и посмотрел на номер, так как передняя табличка полностью вмялась в радиатор. Минуту подумав, по-видимому, перебирая в памяти номера, которые он должен был знать как таблицу умножения, он вдруг изменился в лице и, подскочив ко мне, испуганным голосом стал спрашивать, где Диана.
– С ней все в порядке! Травмы, переломы есть? Где она?! Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке, и позвонить своему начальству! – затараторил инспектор.
В это время подъехала «Скорая помощь», и молодая женщина в белом халате, расталкивая столпившихся зевак, подошла к окровавленному Венцеславу. Быстро констатировав смерть, она громко спросила:
– Товарищ инспектор, еще пострадавшие есть? – Показав на нашего шофера, она продолжила: – Этому молодому человеку уже не поможешь, смерть наступила мгновенно.
Когда она задала свой вопрос насчет других пострадавших, инспектор вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая: а где же Диана Игоревна – жена банкира?
Показывая на сгорбившуюся фигуру, сидевшую на пыльной траве, я сказала, обратившись к женщине в белом халате:
– Пройдемте сюда, доктор. Здесь еще одна пострадавшая, нужно ее осмотреть.
