– Я потрясен, – сказал бледный Алик, помолчав некоторое время и избегая встречаться со своей благоверной глазами. – Даже не знаю, что сказать! Наверное… раз так… и улики… – забормотал он. – Нужно вызвать представителей закона, может быть?
– Алик! – взвизгнула Софья, так высоко подпрыгнув на стуле, словно из сиденья выскочили пружины. – Ты меня предаешь?!
– Но, дорогая, – холодно ответил тот, гордо выпрямившись и посмотрев на нее наконец в упор. – Ведь ты встала на путь преступления. Кстати, откуда у тебя пистолет?
– Это не мой пистолет! – брызжа слюной, закричала Софья. – Что же вы за кретины такие? Это пистолет того черного типа, который кинулся на меня сверху, когда я лежала в листьях!
– Черного типа? – внезапно забеспокоился Алик. – О ком это ты говоришь? Ну-ка, ну-ка…
– Дайте я все объясню! – рыкнула Софья на Листопадова, который совершенно определенно собрался встрять в разговор. – Только сначала поклянись мне, что у тебя с ней ничего не было! – Она сверкнула глазами в сторону нервно облизнувшей губы Милы.
– Клянусь, – тут же ответил Алик, мельком пояснив для присутствующих: – В таких вещах с ней лучше не спорить.
– Я подслушала твой разговор с Виталиком, – деловито начала Софья. – И поняла, что до ресторана вас с Лютиковой допускать нельзя.
– Кх-м, – сказал Алик, медленно серея.
– Ну и… чтобы Лютикова уж совершенно точно не смогла составить тебе в пятницу компанию, я решила побрызгать ей в лицо кислотой…
– Что-о-о?! – закричала Мила, вскакивая на ноги. – Что ты решила сделать?!
Она раскраснелась и, рванув «молнию» куртки вниз, хотела кинуться на Софью, но тут на пол, прямо ей под ноги, с глухим стуком начали падать комья грязи.
– Господи, что это? – еще сильнее испугался Алик. – Милочка, это откуда сыплется?
Сыпались корни травы из порвавшегося пакета, который та засунула себе за пазуху.
– Извини. – Мила упала на четвереньки и принялась сгребать грязные корешки руками в кучу. – Сейчас я все уберу, не беспокойся. Там, в лесу, я боялась, что Софья меня застрелит, поэтому упала животом на землю, а ты же знаешь, какая сейчас грязь, особенно за городом…
– Оставь! Я позову Любочку…
– Что ты, что ты! Я сама, в пакетик, вот, все будет как раньше.
– Я поехала к ее дому, – вклинилась нетерпеливая Софья, которую просто распирало желание хотя бы частично реабилитироваться в глазах мужа. – Проследила ее до вокзала, села вместе с ней в электричку и, спрыгнув с платформы, прокралась в лес, по опушке которого эта мадам бродила с совком. Кстати, что ты там ковыряла?
– Не твое собачье дело! – огрызнулась та, продолжая ползать по полу. Мужчины боязливо поджимали ноги.
– Ведьма! – вынесла вердикт Софья. – Я залегла в листьях, рассчитывая, что, когда она подойдет поближе, я выскочу и… это… прысну. Но тут на меня напали сзади. Я закричала, перевернулась, ну и… со страху прыснула. Кислотой в лицо этому типу. Вернее, в маску. У него на голове был черный чулок. Вернее, даже не так: черные колготки.
Мила перестала собирать корешки и замерла, недвижным взором уставившись на щеголеватые ботинки Глубокова. Под ее пристальным взором он нервно потопал.
– Постойте! – внезапно воскликнул Алик, вытягивая руку ладонью вперед. – Это не может быть совпадением. Накануне мне звонили по телефону. Ужасный скрипучий голос, принадлежавший какому-то чудовищу. Голос сказал, что меня хотят убить, застрелить из пистолета. И что покушение готовит человек в черных колготках на голове! Честно говоря, я испугался. И знаете почему?
– Ну-ну, – подбодрил его Листопадов.
– У нас несколько дней назад в здании была стрельба. Девочки из юридической конторы шли с обеда, и тут на них выскочил человек в черном, на голове – маска, в руке – пистолет. Девочки завизжали, и этот тип выстрелил в потолок. И убежал. Это случилось этажом ниже, кстати сказать. Он прятался там в туалете. Все были просто в шоке.
– Погоди-ка, погоди-ка! – Мила проворно поднялась на ноги и блестящими глазами уставилась на Алика. – Это случилось не в тот ли день, когда мы с тобой целовались на балконе?
Едва только она успела закончить фразу, как Софья ракетой стартовала со стула, и уже через секунду ее разгневанный кулак достиг физиономии супруга. Она ударила его точно в лоб с силой, которой мог бы позавидовать боксер тяжелого веса. Алик взмахнул руками, словно человек, потерявший равновесие на краю обрыва, некоторое время постоял, глядя вдаль невероятно изумленными глазами, после чего свалился на спину мягким кульком. Софья попыталась прыгнуть следом, но подоспевшие мужчины удержали ее за руки. Она вырывалась и рычала.
– Кто ж вас дернул за язык? – прокряхтел Листопадов, обращаясь к вымазанной грязью Миле, которая тупо смотрела на схватку, держа в вытянутой руке аккуратно завязанный пакетик. – Нашли перед кем хвастаться своими подвигами!
Кидаясь на помощь Листопадову, Константин оставил доверенный ему пистолет на стуле. Подобрав его от греха подальше, Мила вышла в приемную и, дирижируя им, обратилась к Любочке:
– Там… э-э-э… Альберту Николаевичу немного не по себе.
– Да? – выдавила Любочка, сглотнув.
– Да. Он, знаете ли, ударился лбом. Вы бы вызвали врача.
– У нас тут, внизу, на первом этаже медицинская фирма, – пискнула та, мышкой выскользнув из-за стола. – Я мигом.
На подламывающихся каблуках Любочка пробежала через всю приемную и вылетела в дверь, словно пробка, соскочившая с кипящего чайника.
– Отлично, отлично, – пробормотала Мила и отбросила пистолетом волосы со лба. – Думаю, все как-нибудь утрясется.
Ольга сидела на диване, поджав под себя ноги, и тыкала во все стороны искуренной сигаретой, пытаясь на ощупь обнаружить пепельницу.
– В общем, зря я радовалась, – закончила свой рассказ Мила. – На поверку выяснилось, что стреляла в меня таки не Софья.
– Тебе надо было стать десантницей, – с отвращением сообщила Ольга. – На ее жизнь дважды покушались, а она поехала в лес за травой, одна, никому ничего не сказав… Боже мой, какой же надо обладать смелостью!
По ту сторону двери скрипнули половицы. Подозревая, что это Николай подслушивает их разговор, Мила громко спросила:
– А где твой молодой нахлебник? Обложился шелковыми подушками и прямо в постели составляет бизнес-план грандиозного проекта?
– Почему ты не оставишь в покое бедного Николая? – изумленно спросила Ольга. – Он ведь даже не попадается тебе на глаза!
– Здесь витает его дух, – с отвращением сказала Мила. – От него столь явственно веет бездельем, что это душит меня.
– А ведь ему обидно, что ты о нем такого ужасного мнения!
Половицы скрипнули еще раз, и Мила добавила:
– Ну, если он хочет задержаться в нашем доме, – она вдохновенно махнула рукой, – пусть начинает зарабатывать. Хотя бы себе на носки и лезвия для бритвы. Кстати, Ольга, от него вечно пахнет какой-то дрянью с мятным привкусом.
