– Все чего-то от меня хотят! – вслух произнесла Мила и сняла трубку.
На проводе оказалась Татьяна.
– Шпатциков меня замордовал, – сообщила она на глубоком выдохе. – Надо срочно варить твою проклятую мазь, иначе будет светопреставление. Он оборвал мой домашний телефон и в поликлинике просто не дает проходу. Ты себе не представляешь! Мне пришлось соврать, что мазь у тебя особенная, и что ее можно варить только в полнолуние, в два часа ночи, когда вороны перестают каркать.
– Они разве так поздно перестают? – искренне удивилась Мила.
– Ну, я не знаю! – почему-то раздражилась Татьяна. – В конце концов, какая Шпатцикову разница? Он должен усвоить одно: что мази он еще какое-то время не получит. Думаю, ты еще о нем услышишь! Адрес свой ты сама ему написала, так он этим не удовлетворился, все расспрашивал, на какую сторону у тебя выходят окна. Жди, скоро он поселится у тебя на балконе.
– Я его не боюсь.
– Но ты-то, ты-то должна держать фасон! Неужели ты уже раздумала зарабатывать деньги? Так быстро? Только начав? Войдя, так сказать, во вкус?
– Нет, просто у меня неприятности. Листопадова убили, – нехорошим ровным голосом сказала Мила. – И на Ольгу совершили нападение, привязали ее в лесу, правда, ей удалось спастись.
Татьяна стала причитать и охать, но Мила перебила ее:
– Знаешь что? Пойду-ка я спать, завтра договорим.
Она упала на кровать поверх покрывала и отключилась. Ей снились противные сны, когда что-то кому-то хочешь доказать, куда-то бежишь, но ноги не бегут, и оттого ты испытываешь панический страх. В своих снах Мила бегала по коридорам, где не было окон, и через некоторое время поняла, что начинает задыхаться. Она замолотила руками и ногами по постели и тотчас же проснулась. А проснувшись, обнаружила, что дышать ей и в самом деле нечем, потому что кто-то душит ее.
Черный человек с неразличимым в темноте лицом навалился на нее всем телом и сомкнул на шее руки в кожаных перчатках. Когда он надавливал сильнее, перчатки противно скрипели. От убийцы одуряюще пахло дешевым одеколоном. Мила ни о чем не успела подумать, когда заработали рефлексы. Она почувствовала, что ее раскинутые по кровати руки сильно напряглись и сжались в кулаки. Затем она сделала одновременное молниеносное движение, изо всех сил ударив нападающего с двух сторон по ушам. После чего закричала. Она зажмурилась и кричала, кричала и кричала, пока кто-то не принялся тормошить ее за плечи.
– Людмила, перестаньте! – требовал чей-то настойчивый голос.
Мила послушалась, перестала вопить и открыла глаза. В тот же миг ей захотелось закричать снова – над ней нависал все тот же темный силуэт незнакомца. Она пискнула, но в этот момент в комнате вспыхнул свет, и она опять невольно зажмурилась.
– Людмила Николаевна! – раздался неподалеку нежный, почти детский голосок. – Ой, а вы кто?
– Глубоков… водный, – ответил кто-то голосом Константина.
Мила заставила себя открыть глаза и увидела, что в комнате действительно находится ее любимый сыщик и медсестра Жанна с первого этажа.
– Я услышала крики, – объяснила та. – Побежала наверх узнать, что случилось, дверь оказалась распахнута, я вошла. Я думала, может Людмиле Николаевне плохо. Я тогда бы сделала укол еще до приезда «Скорой».
– Разве те, кому плохо, так орут? – пробормотал Константин. – А дверь действительно была открыта. Я, когда прибежал, всего лишь толкнул ее плечом.
– Почему вы не включили свет? – спросила Мила, глядя ему прямо в глаза. Одновременно она почувствовала, что у нее здорово болит горло.
– Потому что в прошлый раз я не обратил внимания, где выключатель, и просто не хотел терять время на всякую ерунду. Мне нужно было убедиться, что в вас не воткнули нож или не бросили вам змею на постель.
– Змею в темноте особенно хорошо было бы видно, – с подозрением заметила Мила, поднимаясь и растирая шею.
– Я пользовался зажигалкой, – рассердился Константин. – И что вы вообще на меня накинулись?
– Что у вас случилось? – напомнила о себе Жанна, нервно сплетая и расплетая пальцы. – Капитолина Захаровна так разволновалась!
– Меня кто-то хотел задушить, – деловым тоном сообщила Мила. – Кто-то в черных кожаных перчатках. О, как они противно скрипели!
– Покажите-ка шею! – потребовал Глубоков. – Кажется, вас действительно душили. А где Листопадов? Почему, интересно знать, вы ночуете в квартире одна?
– Потому что Сашу сегодня убили, – заплакала Мила.
Константин открыл рот, да так и остался стоять, пытаясь усвоить ужасную информацию.
– Раз у вас уже все в порядке, то я пойду, – пролепетала Жанна и попятилась в коридор. – Капитолина Захаровна наверняка уже извелась от переживаний.
– Передайте ей извинения, – сказала Мила сквозь рыдания. – Наверное, надо вызывать милицию.
– Что ж, – мрачно сказал Константин. – Ваше право.
– А почему вы… в куртке? – неожиданно испугалась Мила, заметив, что из кармана этой самой куртки высовывается краешек чего-то, сильно напоминающего кожаную перчатку.
– Потому что я только что пришел, – пожал плечами тот. – Не успел раздеться.
– Но ведь уже бог знает сколько времени!
– Только что пробило полночь.
– Все это похоже на какую-то страшную игру! – неожиданно рассердилась Мила. – Как будто бы какой-то маньяк задумал поиграть со мной в умри-умри!
– Так вы будете вызывать милицию?
– Не буду, – огрызнулась Мила, вспомнив Толика Хлюпова и то, что она соврала милиционерам по поводу Листопадова.
– Но вы же не останетесь здесь одна? – привязался к ней Константин. – Хотите, я отвезу вас к сестре?
– Не хочу, – уперлась Мила. – Лучше я… Я пойду к Гаврику и возьму у него напрокат зубастую собаку.
– Кто такой Гаврик? – деловито осведомился Константин.
– Гаврик Морозов – это парень из соседнего подъезда. Пару раз, когда у него были вечеринки, он приходил ко мне за куревом.
– А разве вы курите?
– Я – нет, но Ольга курит, и у меня дома полно сигарет. Но что это мы говорим обо всяких глупостях?
– Пойдемте к Гаврику вместе, – сказал Константин.
– Пойдемте, – охотно согласилась жертва нападения и поднялась.
– Постойте, вы что, хотите пойти прямо так? – Он руками очертил в воздухе выразительный контур, вероятно, изображающий Милу в пижаме.
– Зачем так? Я надену пальто – и все.
Она действительно набросила пальто прямо на пижаму и сунула голые ноги в странные ботинки, напоминающие лакированные галоши. Константин, который спускался по лестнице вслед за ней, не удержался и мрачно заметил:
– Мне кажется, собака с вами не пойдет.
