– Вы только не волнуйтесь, Мила! – начал он, сжимая кепку в руках. – В вашего мужа только что стреляли…
– И что – попали? – с жадным любопытством спросила выглянувшая из-за плеча Милы Ольга.
– Пуля его только задела. Но он безумно растерян, расстроен и хотел бы вас видеть.
– А почему нас? – удивилась Ольга.
– Не вас, Милу, – пояснил Мешков. – Вчера у него дома был скандал… Столько неприятностей сразу. Шеф думает, что он теперь знает, кто стрелял. Мы выковыряли пулю из стены. Может быть, это такая же, что попала в вашу подругу.
«Лариса? Леночка? – лихорадочно думала Мила, натягивая куртку. – Неужели все сейчас разъяснится? Поверить не могу! И какие мысли у самого Ильи?»
– Оставайтесь пока здесь, я позвоню! – велела Мила Ольге, выскакивая за дверь. – Может быть, мы это дело дожмем еще сегодня!
У нее появилась уверенность, что события движутся к концу и развязка невероятно близка.
– А теперь, Володя, расскажите толком, что произошло! – потребовала Мила, когда они с Мешковым спустились вниз и забрались в машину.
– Да я не знаю! – извиняющимся тоном ответил тот, заводя мотор. – Босс позвонил мне с дачи и велел привезти вас. Но сначала передать то, что я сказал.
– С дачи? Он что, провел ночь за городом?
– Да нет, он сбежал туда под утро, когда скандал затих.
– Ах, скандал… – смущенно протянула Мила, памятуя, что это она науськала Ларису. Вероятно, та сообщила об этом всем, кому смогла.
– Я постараюсь держать километров семьдесят-восемьдесят, тогда мы быстро доедем, – попытался приободрить ее шофер.
– Боже мой, я так волнуюсь! – пробормотала Мила, ломая пальцы.
Володя Мешков расценил ее слова по-своему:
– Конечно, все-таки мужа чуть не убили!
Подняв глаза, он тревожно посмотрел в зеркальце заднего вида. На некоторое время в салоне повисло молчание.
– А что это за дорога, по которой мы едем? – наконец поинтересовалась Мила, озираясь по сторонам.
– Я так всегда езжу, – пожал плечами Володя.
– Но ведь это совсем другое шоссе!
– А там дальше можно свернуть, вы не волнуйтесь, Мила, я уже столько лет за рулем!
Он снова посмотрел в зеркальце и быстро отвел глаза.
– За нами что, кто-то гонится? – не выдержала Мила, оборачиваясь всем корпусом назад. Чтобы сделать это ловчее, она отстегнула ремень безопасности.
– Да нет, с чего вы взяли? – ответил Володя, но Мила ему не поверила. Он слишком сильно беспокоился.
– Учтите! Если это за мной, то у нас могут возникнуть серьезные неприятности. Лучше не делать вид, что ничего не происходит, а подготовиться.
– Как? – коротко спросил Володя.
– У вас оружие есть?
Тот отрицательно помотал головой:
– Послушайте, Мила, неужели вы в самом деле думаете, что дойдет до стрельбы? Прямо на трассе?
– Почему бы нет? В мою подругу стреляли не где-нибудь, а на шоссе.
– Черт, мне это не нравится. Шеф не сказал, что вам может угрожать опасность. А то бы я все по-другому обставил.
– Володя, а вы в армии служили?
– Да, на флоте. Вот, поглядите, настоящий моряк! – Он потянул вверх рукав куртки и показал якорь, вытатуированный на запястье. – Бывалые люди сразу секут, что к чему. Морячком называют.
Мила вздрогнула, а потом непроизвольно затаила дыхание. Скосила глаза и посмотрела на Мешкова еще раз, очень внимательно. Затем медленно обернулась назад, чтобы лучше разглядеть вещи на заднем сиденье. Так и есть! Сначала она заметила их краем глаза, но теперь убедилась, что интуиция ее не подвела. На сиденье лежало длинное пальто Орехова, а сверху – его же шляпа.
«Значит, это не Илья приезжал за Викой Ступавиной в тот день, когда она исчезла! – подумала Мила с радостью и одновременно со страхом. – Это был Мешков! Но зачем он тогда переоделся под Орехова? Наверное, чтобы отвести от себя подозрения. Потому что Вика…» Она не успела додумать до конца эту мысль, когда ее перебила следующая: «И точильщик ножей сказал про него: «морячок». Я подумала, это из-за того, что он пробороздил лужу. Но, вероятно, старик заметил якорь на его руке в тот момент, когда Мешков поднимал и грузил в машину Викины вещи. И едем мы сейчас не на дачу Орехова, а на дачу Мешкова. Я узнаю дорогу. Боже мой, он привезет меня туда и шлепнет! Но ведь его видело столько народу! На что он рассчитывает? Или у него уже просто не осталось другого выхода?»
Мила поняла, что терять ей, в сущности, нечего, и, глядя на дорогу перед собой, напряженным голосом спросила:
– Володя, ведь это вы убили Сашу Листопадова?
– Кого? – обалдел Мешков, вытаращив глаза и посмотрев на Милу крайне изумленно.
– Ну, того парня, который стерег мою дверь. Вы ударили его по голове чем-то тяжелым, а потом затащили в подвал.
– Знаете, Мила, вы меня просто изумляете, – пробормотал шофер. – Даже не пойму, о чем вы толкуете. В убийстве обвиняете! Почему? Что я вам такого сделал?
– Вы стреляли в меня на балконе редакции, потом в подмосковном лесу, потом душили меня дома в собственной постели, отравили мою овощную смесь и в довершение всего едва не убили мою лучшую подругу!
– Да почему я?! – закричал Мешков, ощутимо прибавляя скорость. – Зачем вы мне сдались?
– Это вы расскажете в прокуратуре! Остановите машину!
– Да не стану я останавливать! Лучше отвезу вас к мужу, пусть он и разбирается во всем.
– Вы врете! Никакой муж меня не ждет! Может быть, в Орехова вовсе и не стреляли! А везете вы меня к себе на дачу, к своей полоумной мамочке!
Лицо Мешкова в один миг неуловимо изменилось.
– Вы что, ездили ко мне на дачу? Шарили вокруг моего домика? Расспрашивали соседей? Почему?
– Потому что вы прячете там наркотик в двух коробках, оклеенных желтой лентой. Мой муж, наверное, думает, что это нечто безобидное типа кошачьего корма или таблеток для похудания. О, я знаю! Вы через его фирму проворачиваете свои темные делишки – торгуете наркотиками и все такое! Вика Ступавина про это узнала, и вы ее убили! А свалили все на исчезнувшего Егорова: дескать, это с ним она бежала в Испанию.
– Оригинальная версия, – процедил Мешков.
Услышав его голос, Мила резко повернулась и поняла, что перед ней сидит совершенно другой человек, нежели тот, что вел машину еще минуту назад. С Мешкова слетело все напускное благодушие, не осталось ни тени подобострастия, которым он обычно щедро сдабривал свои речи.
– А что, все было не так?
– Поговорим, когда приедем, – процедил Мешков.
– Ну уж нет! В вашей дыре можно сделать с беззащитной женщиной что угодно! Никуда я с вами не поеду. Выпустите меня!
