– Вам что, молодой человек? – спросила Катенька голосом, в котором звенели рождественские бубенчики. – Что же вы молчите?
– Эта… типа… – выдавил из себя Скобкин и замолчал навеки.
Катенька ухмыльнулась и уже хотела захлопнуть дверь перед его носом, когда Женя рванулась из машины. Едва она появилась на дорожке, на Катенькино чело упала тень озабоченности.
– Вы что, вместе? – спросила она.
Скобкин даже не обернулся. Он продолжал глазеть на тело, смутившее его, без единого звука.
– Привет, – сказала Женя. – Это мой парламентер.
– Ты что, нашла Андрея Куницына? – спросила Катенька, расширив глаза.
– Не нашла. Но могу предположить, что с ним случилось.
– Я даже не спросила в прошлый раз, как тебя зовут. – Катенька поправила ослабевший узел на полотенце, и Скобкин громко сглотнул.
– Ее зовут Евгенией, – неожиданно для всех раздался из глубины дома низкий голос Эльзы Унт.
В ту же минуту сама она возникла за спиной дочери. В длинном шелковом халате и с коричневой сигаретой, воткнутой в длинный мундштук, Эльза выглядела потрясающе. Ее короткие волосы были свободны от завивки и небрежно зачесаны назад. Глаза поражали красотой и глубиной.
– Здрась-те, – неожиданно для всех сказал Скобкин.
– Чему обязана, дорогая? – спросила Эльза, глядя на Женю внимательными, но недобрыми глазами.
– Мы пришли разобраться с исчезновением Куницына и Ярославского, – коротко ответила Женя. – Не мы двое. Нас гораздо больше. Целая команда. Боюсь, что все не влезем в вашу гостиную, даже если вы нас пригласите.
Эльза тонко улыбнулась и ответила:
– А вы уверены, Евгения, что именно со мной и с моей дочерью стоит обсуждать это ваше дело?
– Больше чем уверена.
– Оденься, Катенька, – велела Эльза и широко распахнула дверь. – Зовите вашу команду.
Как только Катя скрылась, Скобкин ожил, будто бы ему крикнули: «Отомри!» В ответ на приглашающий жест Эльзы он коротко, но громко свистнул. Тут же дверцы трех машин отлетели в стороны, и на дорогу выбрались Мартынов, Веня и Ира в придачу. Карпенко должен был остаться снаружи. При виде троицы, бодро шагающей между газонами, глаза Эльзы потемнели, а мундштук выпал из пальцев и покатился по полу. Она открыла рот, попытавшись что-то сказать, но так ничего и не произнесла.
– Чего, испугались, что наследим? – мрачно пошутил Скобкин, подавая ей оброненную вещицу.
– Главное, чтоб крови не было, – пробормотал Веня, поднимаясь по ступенькам.
– И вы здесь, молодой человек? – удивленно спросила Эльза.
– Как видите. Это Геннадий Мартынов и Ирина Скобкина. Спецагенты, – для чего-то соврал тот.
Женя тяжело вздохнула. Компания, громко топая, рассредоточилась по гостиной.
– Что ж, присаживайтесь! – сказала Эльза. – Катенька сейчас придет.
– А мне ваша дочь сказала, что вы не разговариваете друг с другом! – обвинительным тоном заявила Женя.
– Она такая вруша! – дернула уголком рта хозяйка дома. – С детства любит приврать. Уж я ее ругаю, ругаю…
– То есть вы хотите сказать, что, когда отбили у своей дочки жениха, она на вас вовсе даже не обиделась? – в лоб спросил Мартынов, которого Эльза своими повадками роковой женщины ужасно раздражала. Видал он таких!
Хозяйка хрипло рассмеялась, откинув голову назад:
– Обиделась? Да она была просто в бешенстве!
В этот момент в комнату вошла одетая Катенька, широко улыбаясь всем мужчинам, способным оценить ее по достоинству. Несмотря на напряженность момента, Женя кинула взгляд на Мартынова и заметила в его глазах одобрение. «Везет же мне на красоток!» – раздраженно подумала она, а вслух сказала:
– Мы вели расследование по поводу исчезновения Яна Ярославского…
– Сами? – надменно перебила ее Эльза.
– Со спецагентами, – тут же встрял Веня.
– И расследование вывело нас на любовника вашей дочери.
Эльза и Катенька поглядели друг на друга и одновременно широко улыбнулись.
– На которого из них? – все еще веселясь, спросила Белоснежка.
– На хозяина фирмы «Перевал», – веско сказал Веня. – На Машкова.
– На Сережку? – изумленно переспросила Катенька. – Вы подумали, что он способен на похищение? Хотя да, способен. Но только, умоляю вас, не моих хахалей.
– У нас нет никаких доказательств, – шепнул Мартынов на ухо Жене. – Одни только догадки. Ты думала, Катеньку можно испугать…
– Конечно, можно, – громко ответила Женя. – Кроме того, нет никакой необходимости кого бы то ни было пугать. Я знаю, кто похитил Яна. Знаю, как и когда.
Катенька, которой надоело стоять, устроилась на краешке дивана и закинула ногу на ногу, чем окончательно деморализовала Скобкина. Это было плохо, потому что именно у него находился пистолет.
– Раз вы все это знаете – кто, как и когда, – зачем же тогда приехали к нам? – развела руками Катенька.
– Чтобы взять похитителя и сдать его властям, – пожала плечами Женя.
Мартынов хотел что-то сказать, но Веня изо всех сил наступил ему на ногу. Ира Скобкина, которая старалась держаться незаметно, без сил опустилась на свободный стул.
– Вы зря наезжаете на мою дочь, – угрожающим тоном сказала Эльза и сдвинула брови.
– А я вовсе не на нее наезжаю, а на вас! – жестко ответила Женя и повернулась к Мартынову с Веней. – Вы видели ее реакцию, когда вышли из машины? У нее изо рта даже мундштук выпал. Думаете, ее поразило количество гостей? Дудки! Она в себя не могла прийти, увидев тебя живым!
Женя ткнула Веню в грудь указательным пальцем и добавила:
– Она думала, что застрелила тебя.
Все присутствующие уставились на Эльзу. Она пыхнула сигаретой и, отставив далеко в сторону руку с мундштуком, присела на край низкого журнального столика. Вся ее поза свидетельствовала о полном и абсолютном спокойствии.
– Не волнуйся, Катенька, эти люди скоро уйдут, – сказала она.
– Я и не волнуюсь, мне даже интересно.
В это время из кухни явственно потянуло горелым.
– Ох, простите, – подхватилась Эльза. – Я на минутку отлучусь.
Петя метнулся было следом, но Женя остановила его, показав глазами на окно. На улице дежурил многоопытный Карпенко, так что если бы Эльза решила бежать, ей бы это не удалось. Невелика была и вероятность того, что она вернется из кухни с ружьем. Это означало бы капитуляцию, с какой стороны ни посмотри. Пальба и массовое убийство не могли спасти ее от возмездия.
Впрочем, ни Мартынов, ни Веня, ни тем паче Ира с братцем до сих пор не верили, что Женя говорит всерьез. А спрашивать ее при Катеньке никто не осмелился.
