А то я сам бы тебя упредил.
— Вот как?
— Да. Поступила, видишь ли, информация, что Кум приезжает к нам в Тарасов.
Я помолчала. Важность новости сложно было переоценить. Один из воротил преступного мира, бывший или действительный, приезжает в наш город из Москвы.
Просто так подобные поездки не предпринимаются. Люди вроде Кума предпочитают как можно меньше переезжать с одного места на другое и знают цену насиженному «гнездышку». И если Кум едет в Тарасов, то это не просто так.
— Куманов знаком с Бжезинским, верно? — поинтересовалась я.
— Они партнеры в преферанс и на бильярде. Каждый раз, когда Борис Оттобальдович бывает в столице или Кум приезжает сюда.
— Понятно, — сказала я. — Наверное, опасаясь Бжезинского, наш Лео-Лео заочно боится и Кума?
— Его-то он боится больше всего.
— Что так? По слухам, Кум — меценат и много средств жертвует на искусство. В частности, на кино.
— Только средства уж больно сомнительные, — сказал Вышедкевич, смеясь. — Хотя Леонард Леонтьевич, конечно, не преминул бы тут процитировать императора Веспасиана, мол, деньги не пахнут.
— Ага. Non olet pecunia, если обратиться к языку оригинала. Ладно. С Кумановым пока что прикрыли. А вот что ты скажешь мне о некоем Серове? И почему о его существовании я не знала раньше, хотя это имеет прямое отношение к поставленным передо мной задачам?
— Значит, так, Женя, — сказал Сережа, — при Эллере о Серове даже не упоминай. Конечно, он догадывается, что у Алины было и есть много любовников, однако же с существованием Грицына и, скажем, Леши Лукина он легко мирится, а вот Коля Серов вызывает у него припадки бешеного гнева. Серов — старый знакомый Алины.
Скользкий тип, я тебе скажу. Он сейчас с ней в Австрии, как ты сама понимаешь. Коля Серов — ее личный охранник. Настолько личный, что постельные увеселения с ним Алиночка снимала на видео.
— Я нашла эту кассету.
— Нисколько в этом не сомневался.
Съемки там, конечно, красочные, сочные, но наш режиссер, хоть и любит в свои фильмы вставлять откровенные любовные эпизоды, сцен с участием своей жены не одобрил бы. Если хочешь его угробить, покажи ему кассету. Но все-таки я тебе этого делать не советую, потому что… Не советую, словом. И о Коле Серове упоминать тоже не советую. Кстати, Леонард Леонтьевич усиленно порывался Колю уволить. Не получилось. Алина так прямо ему и заявила: тебе нравится твой охранник — ну, то есть я, — а мне нравится мой, то есть Коля.
Кстати, в то время появилось несколько грязных статей о «голубизне» Леонарда Леонтьевича, а он к «желтым» СМИ очень болезненно относится. Так что своим заявлением Алина в кон попала. Эллер и без того Серова недолюбливал, а после демарша жены — так просто возненавидел. Понимаешь? И больше не будем о Серове. Леонтьичу и без Коли сейчас несладко. А вот Кум…
— Кум — человек серьезный. Просто так в Тарасов приезжать не станет.
— Это верно. Будем начеку.
Глава 9
— Здравствуй, дорогая. — Голос Леонарда Леонтьевича, встретившего меня на пороге своей квартиры, прозвучал так медово, что я даже оторопела на минуту: не путает ли он меня со своей настоящей женой.
В конце концов, кто ее знает, взбалмошную бабу Вот возьмет и приедет в самый ненужный момент, а?
— Привет, Лео-Лео, — откликнулась я. — Ну как прошел рабочий день?
— Превосходно. А что у тебя?
— Был в гостях Грицын, — произнесла я. — Рассуждал о гении и злодействе. Шутка. Грицын озлился, услышав, что его обвиняют в причастности к гибели Иры Калининой. Привел много аргументов против такого дорогостоящего, громкого и никчемного способа. В общем, я нисколько и не сомневаюсь, что он тут ни при чем.
— С этим Калининым надо решать, — сумрачно проговорил Эллер. — Я все-таки предлагаю обратиться в милицию, чтобы…
— Чтобы они путались под ногами, — вмешался Вышедкевич. — А чем я не милиция? Ты, Леонтьич, наверное, запамятовал, что я несколько лет в убойном отделе работал и вообще красавец и силач.
— Да. И очень скромный вдобавок.
— Вот именно. Так что обойдемся все же без милиции. Тем более что господин Калинин наверняка уже лег на дно вместе со всей своей камарильей, — добавил Вышедкевич.
— С ним пообещал разобраться Грицын, — отозвалась я. — Свои собаки грызутся, чужая не мешай.
— А ничего, что одна из этих собак чуть тебя не загрызла? — нервно бросил Эллер.
— Ничего, — сказала я. — Неприятность эту мы переживем, как пел кот Леопольд.
Значит, Калинина Ген Геныча мы временно отодвигаем в сторону. А вот вам, Леонард Леонтьевич, я вынуждена буду задать несколько вопросов. Далеко не самых для вас приятных.
Вышедкевич за спиной Эллера показывал мне: вспомни, о чем я предупреждал тебя по телефону, не сболтни лишнего. Ишь заботливый.
Впрочем, я все прекрасно помнила.
И предупреждение касательно Коли Серова, невесть к чему всплывшего, в том числе.
Но поскольку Коля Серов вроде бы тут у нас не при делах, он меня интересует не так чтобы мало, но существенно меньше Куманова.
— Леонард Леонтьевич, — сказала я насупившемуся Эллеру, который нервно гладил свои усы, — я хотела узнать у вас следующее. Вы знакомы лично с неким Кумановым Иваном Ильичом?
Эллер повернул голову в сторону и, не глядя на меня, произнес:
— Кстати, вы знаете, что «Ильич» — единственное отчество, которое склоняется в двух вариантах? В девятнадцатом году прошлого века в газете «Правда» опубликовали статью, в которой было написано:
«…Владимиром Ильичем Лениным», с буквой "е" после буквы "ч". Хотя правильно следовало бы написать через "о", как требуют правила орфографии. Но никто не посмел исправить рупор партии, саму газету «Правда», и приняли это написание за стандарт при упоминании имени вождя революции. С тех пор Ленина пишут Ильичем, а всех остальных Ильичей — через "о": Ильичом.
— Спасибо за ликбез, Леонард Леонтьевич. Вам всегда превосходно удаются подобные отступления, — сказала я, — но только вы так и не ответили на четко поставленный вопрос: вы знакомы с Кумановым?
Эллер передернул плечами и ответил:
— Знаком. Ну и что? Он много с кем знаком, я много с кем знаком. Так что неудивительно, что мы пересеклись. Но мне этот разговор неприятен. Давайте оставим его.
— Нет уж, господин Эллер! — запротестовала я. — Мне тоже много что неприятно.
Но ваши ответы могут оказаться важны в дальнейшем, так что вы уж простите, но…
Мы ведь не цветочки нюхаем, а разбираемся в сложном деле. Кстати, с человеческими жертвами уже. Так что, Леонард Леонтьевич, как вам ни неприятно, все-таки постарайтесь на мои вопросы ответить.
