— Вот, закрой нос и рот.
Она послушно выхватила влажное полотенце из моих рук и сразу приложила его к лицу. Прикрыть обнаженную грудь она не додумалась, зато свою сумку-саквояж с силой прижимала к себе.
Я достала из кармана носовой платок, точно так же окунула его в воду и закрыла рот.
— Теперь бежим, — скомандовала я и потянула Мордакину за собой.
Мы двигались на ощупь. Я, задержав дыхание, поспешно шла к выходу, по памяти обходя препятствия на своем пути. Светлана несколько тормозила наше движение, натыкаясь на что-то, и все время кашляла.
— Всем спокойно, без паники, — послышался мужской голос где-то над головой.
Мы уже поднимались вверх по лестнице. Прохладный свежий воздух вперемешку с едким дымом щекотал ноздри. Я шла на холод, чем ближе мы были к спасительному выходу, тем прохладнее становилось. Кружевной лифчик мало спасал от осенней прохлады. Наконец-то мы вышли на крыльцо. Здесь было довольно многолюдно, девушки беспрерывно кашляли. Охранники пытались продемонстрировать свою состоятельность и полный контроль над ситуацией. Борис бегал по двору с мобильным телефоном и зло размахивал руками, разговаривая со своим невидимым собеседником. Ворота были заперты, с территории особняка никого не выпускали.
— Света, нам надо немедленно уезжать отсюда, — сказала я Мордакиной и закашлялась.
— Хорошо. — Она кивнула и зашагала к Борису. Ее обнаженная грудь плавно покачивалась при каждом шаге. Только сейчас я обратила внимание, что, кроме сумки, на Мордакиной ничего не было. — Боря, мне надо срочно к врачу, — сказала она властно.
— Лев Петрович велел, — начал оправдываться он, но Мордакина его быстро перебила:
— Меня не волнует, что он велел. Мне надо срочно к врачу. — Не дожидаясь ответа, Светлана резво зашагала к воротам, я поспешила вслед за ней.
Путь нам преградил охранник.
— Не велено, — каменным голосом сообщил он.
— А ну живо открывай! — Света толкнула парня в плечо и прижала своей мощной грудью к воротам. — Открывай, или я тебя вот этими сиськами придушу, даже пикнуть не успеешь.
Я взглянула в безумные глаза Мордакиной и сама испугалась ее боевому настрою. Взгляд ее был полон решимости, красные от дыма глаза, как у разъяренной тигрицы, наводили страх.
— Сама будешь с Петровичем объясняться, — сдался парень и открыл калитку.
— Он знает, где меня найти. — Мордакина пошла на выход, я за ней, но меня остановила мощная рука охранника.
— А ты куда?
— А я за рулем.
— Она со мной, — сообщила Мордакина.
— Я с ней. — Парень не намерен был сдаваться, поэтому пришлось применить силу. Мы были уже на полпути к свободе, и свой шанс я намерена была использовать по полной.
Резкий удар ребром ладони в шею, тут же второй, коленом в пах, и вот уже мой противник раскис, закатил глаза и медленно пополз вниз.
— Уходим, — сказала я и выскочила со двора, прикрывая за собой калитку. Во дворе особняка все еще голосили бабы и орали мужики, пытаясь навести порядок. На нас, похоже, никто не обратил внимания.
Мы устремились к моей машине. Света подлетела к дверце пассажирского сиденья и ждала, когда я открою. Щелчок, и машина открыта, я хватаюсь за ручку двери и в этот момент слышу жалобный женский голос:
— Я здесь.
Оглядываюсь и вижу свою недавнюю спутницу со сломанной рукой. Ей все-таки удалось в суматохе вырваться на свободу, и теперь она пряталась за багажником моей машины.
— Быстро на заднее сиденье, — сказала я ей и сама прыгнула за руль.
Поворот ключа, педаль газа в пол, мы срываемся с места и поспешно несемся прочь.
Мордакина по-деловому перекинула ремень и пристегнулась. Она вытянула шею, пытаясь в зеркале заднего вида увидеть то, что происходит в особняке, оставшемся позади. Нашу машину снова трясло на кочках, хоть за нами не наблюдалось преследователей, я старалась скорее уехать из этого неприятного места и держала довольно большую для такой дороги скорость, от этого нас еще больше болтало и бросало из стороны в сторону. Раненая девушка на заднем сиденье иногда вскрикивала, неудачно заваливаясь на бок и причиняя боль раненой руке. Но я видела, как она старается не привлекать к себе внимания, и сильно закусывает нижнюю губу, пытаясь не кричать.
— Очень больно? — спросила я, пытаясь перехватить взгляд девушки в зеркале.
— Терпимо, — еле слышно ответила она.
— Кто-нибудь мне объяснит, что там произошло? — поинтересовалась Мордакина, когда мы уехали на приличное расстояние и особняка уже не было видно.
— Пожар, — коротко ответила я, внимательно наблюдая за дорогой. Глаза все еще слезились и болели. Хорошо, что мы ехали по пустынной разбитой дороге, я смело заезжала на обочину, на траву, выезжала на встречку, не опасаясь столкновения с другими участниками движения.
— Я там чуть не сдохла, — оживленно делилась с нами своими впечатлениями Светлана, вытирая лицо влажным полотенцем. — Эта сигнализация как заорала, я с постели вскочила — и к себе. Слушай, — она заерзала, — может, включишь обогреватель сиденья, что-то задница замерзла. Ой! — Она как будто только сейчас осознала, что сбежала с места событий абсолютно голая. — Даже трусы не надела, кошмар. У тебя есть чем прикрыться?
В ответ я только покачала головой.
— А у тебя? — Светлана повернулась назад и посмотрела на нашу спутницу.
Девушка, кажется, даже не поняла, что к ней обращаются. Она сидела, прикрыв глаза, каждый раз, когда мы подпрыгивали на кочках, ее лицо искажала болезненная гримаса.
— А что с ней? — Мордакина обратилась ко мне.
— Ранена.
— А кто это? — не унималась она, мучая меня вопросами. Я мельком взглянула на Светлану. Ее бешеные глаза горели нездоровым огнем. Похоже, моя подопечная пребывала в шоке. В такие минуты пострадавшим необходимо общение, они могут говорить с кем угодно и о чем угодно, лишь бы не молчать.
— Я тебе потом все расскажу, отдохни, — попыталась я успокоить Светлану, но она еще не вышла из шокового состояния и не собиралась умолкать.
— Кстати, я все сделала, как ты велела. — Светлана откинулась на спинку сиденья, наслаждаясь теплом. — Каждая собака в нашей студии уже в курсе, что вчера мы гуляли всю ночь, и…
— Тише. — Я тормознула ее. В нашей машине был посторонний, и пока я не выясню, кто эта раненая девушка, буду соблюдать осторожность. Я привлекла внимание Светланы, кивнула назад, на пострадавшую, и медленно, почти по слогам, чтобы до Мордакиной дошло, сказала: — Поговорим об этом потом.
Она немного помолчала, затем оглянулась назад. В этот момент ее озарило, она изменилась в лице, подмигнула мне и тихо произнесла:
— Поняла. Умолкаю.
Светлана минут пять-семь действительно молчала, даже глаза закрыла, но потом ей в голову пришла глупая идея, и она решила со мной поделиться:
