— Да, Павел Никчемный, — закивала Мордакина. — А что?
— Да нет, ничего особенного. Просто фамилия ему очень подходит. Никчемный он человечек. Ладно. — Я вернула Порошину списки. — Всех вроде запомнила, пошла я.
Владимир вызвался меня проводить, мы вдвоем вышли в коридор для конфиденциального разговора.
— Женя, Зернову нельзя оставлять одну.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Возьми ее на себя.
— Ты издеваешься, Володя. Мне Мордакиной хватает.
— Не могу же я ее домой отпустить и здесь держать не могу.
— Человека к ней приставь.
— Какого человека, Женя? Она даже заявление писать не хочет. Это надо как-то решать.
— В общем, Володенька, — я похлопала друга по плечу, — у меня сейчас важная встреча, девчонок оставляю на тебя…
— Да ты с ума сошла, — возмутился он. — У меня работа.
— Через час вернусь, надеюсь, не с пустыми руками.
— Охотникова, остановись, — Володя попытался схватить меня за рукав, — не смей оставлять меня с ними, слышишь!
— Всего один час, Порошин, потерпи всего один час. — С улыбкой на лице я убежала, оставляя Владимира на растерзание трем дамочкам.
Добраться до спортивной школы Герасимовича не составило особого труда. Четырехэтажное здание старой постройки, с колоннами и витиеватой лепкой на фасаде, возвышалось за пределами деловой части города и являлось памятником архитектуры. Многие пытались «отхватить» это здание, но года два назад в городе прошла акция в поддержку отечественного спорта под эгидой президента, и кто-то вовремя подсуетился, передав архитектурную ценность под спортивный центр. Правда, недолго этот центр считался спортивным, очень скоро здание признали малопригодным для занятий спортом (ввиду отсутствия в нем просторных спортивных залов), и треть площадей отдали под офисы и учебные классы элитной школы.
Прежде чем подняться на третий этаж, где находился рабочий кабинет Герасимовича, я связалась с ним по телефону, и он отправил к проходной своего помощника, чтоб тот встретил меня. Молоденький парнишка в белом кимоно спустился буквально через минуту, сдержанно поприветствовал меня поклоном и попросил следовать за ним. Поднимаясь по каменной лестнице, я разглядывала развешанные на стенах фотографии выдающихся спортсменов нашего города. Многих узнала. Вот Веня Бублик, боксер, обладатель множества наград, уже второй год чалится за драку со смертельным исходом. Паша Сивый высоко поднялся, крышует половину города. На фотографии он запечатлен в кимоно с кубком в руках, еще совсем молоденький, смешной, как взъерошенный утенок. Сейчас он другой, крепкий и лысый.
Наконец-то мы пришли к кабинету Герасимовича, мой провожатый аккуратно постучал в дверь, дождался приглашения и предложил мне войти…
— Пожалуйста, — сказал он тихо, откланялся и ушел.
Игорь Каримович выглядел так, как я его себе и представляла. Высокий, поджарый, интеллигентного вида человек, настоящий профессор. На вид ему было лет пятьдесят, но я подозревала, что он несколько постарше. Благородная седина великолепно сочеталась с черными, немного раскосыми глазами и придавала этому человеку весьма привлекательный внешний вид. Герасимович встретил меня как старую знакомую, я протянула руку, он слегка сжал ее в своих теплых мягких ладонях, кивнул и предложил присесть.
Наш разговор был недолгим, он сразу сослался на неотложные дела, я пообещала его не задерживать и дала посмотреть запись, сделанную в квартире Мордакиной. Игорь Каримович смотрел с интересом, он трижды просил меня прокрутить запись с начала.
После третьего просмотра Герасимович прежде всего решил сделать комплимент мне. Несмотря на позорное поражение, он похвалил меня за хорошую физическую форму и умение владеть телом. Я с удовольствием приняла этот комплимент, подобные похвалы нечасто услышишь от человека с его опытом и профессионализмом.
— Я так понимаю, вы хотите знать, что это за школа?
— Да, этот человек использовал не знакомые мне приемы, признаться, прежде я не сталкивалась с подобным.
— Это неудивительно, индийские единоборства не так широко распространены в нашей стране, как, скажем, корейские или китайские.
— Индийские? — Признаться, я была несколько удивлена.
— Да, это одно из древнейших боевых искусств. Называется оно варма-калаи, искусство поражения уязвимых точек. Техника варма-калаи своеобразна, включает в себя удары локтями, коленями, захваты, прыжки, подножки. Хотя внешне она немного напоминает китайское кунфу. Особенность этой школы состоит в том, что тут не бывает случайных ударов. Все зависит от того, хочет воин убить своего противника или только на время вывести из строя. Просмотрев эту видеозапись, — он кивнул на мой ноутбук, — могу с уверенностью сказать, вас убивать не хотели.
— Скажите, Игорь Каримович, а вам приходилось сталкиваться с людьми, виртуозно владеющими этим видом борьбы?
— Вообще это весьма редкий вид единоборства, даже в Индии настоящих воинов варма-калаи считаные единицы. Но в нашей стране есть приверженцы этой школы, и мне приходилось кое с кем встречаться. На память, конечно, я не назову вам все имена, Россия большая…
— Меня интересует наш город, наша область.
Герасимович задумался, я решила помочь ему и достала из сумки фотографию парня из казино.
— Вот, посмотрите, может, этот человек вам знаком?
— Он тоже владеет варма-калаи?
— Судя по видеозаписи, сделанной в одном тарасовском казино, да.
Игорь Каримович недолго рассматривал фотографию.
— Ну, это явно не Гусымов, — он покачал головой, — Гусымов постарше будет и лицом пошире. — Герасимович улыбнулся добродушной, мягкой улыбкой.
— А Гусымов — это кто?
— Он не понаслышке знаком с индийской культурой, пытался даже открыть у нас в городе школу единоборств, но у него там что-то не срослось, школу он так и не открыл.
— Ну, может, у него были ученики, последователи?
— Были, были ребята. Сам я, к сожалению, не имел удовольствия видеть их в деле, но знаю, ребята хорошие. Настоящие профессионалы. Гусымов очень на них рассчитывал, как на преподавателей, разумеется.
— А имена этих учеников вы не помните? — Внутри уже все полыхало в ожидании заветного имени. А Герасимович как будто испытывал меня, напряженно вспоминал, морщил лоб, потирал виски руками.
— Что-то крутится на языке, — дразнил он меня. — Сейчас, минуточку.
Эта минуточка казалась бесконечной, я в напряжении ждала, он медлил. Наконец прозвучало первое имя:
— Барышев. Точно, Барышев. — Игорь Каримович сам очень обрадовался, что ему удалось вспомнить имя человека, с которым он даже не был знаком.
К сожалению, фамилия Барышев мне ничего не говорила. Второе имя, которое вспомнил Герасимович, мне тоже ни о чем не говорило, Кулейманов. В списке сотрудников студии Кутепова ни одну из этих фамилий я не видела. Зацепиться пока не за что, будем искать с помощью Порошина. И тут Игорь Каримович вспомнил третьего, самого перспективного ученика Гусымова. Услышанная мной фамилия заставила сердце биться быстрее.
