— Какая может быть встреча! — рычал он в трубку, при этом губы его безобразно тряслись. В гневе человек всегда теряет внешнюю привлекательность, а тем более восьмидесятилетний старец.
— От Шурупа? — спросила я его.
— Он сам, — прикрыв трубку ладонью, ответил Павличенко, — говорит, встреча в моих интересах, — он опять усмехнулся, показывая свое отношение к словам собеседника.
— Если он в Москве, назначайте встречу, только пусть один приезжает, — мне в голову пришла внезапная мысль.
Федор Петрович недоуменно уставился на меня.
— Назначайте, назначайте, — настаивала я.
— Незачем мне встречаться с ним, — отрезал он и отключил телефон.
— А все-таки, почему он так упорно вас преследует? — задала я давно мучивший меня вопрос. — Ну взять под крышу вашу фирму — понятно, но вас-то убивать ему зачем? — Я в упор посмотрела на Федора Петровича. — Сначала в подземном переходе, затем ночью в купе поезда?
— Причин много, — он устало вздохнул. — Главная из них та, что я являюсь не только основателем фирмы, я также и крупнейший акционер. Фактически я ее владелец. Устранив меня, можно будет давить и на остальных.
Все это было похоже на правду, но лишь отчасти. У меня сложилось иное впечатление об истинном положении вещей в „Скарабей-классик“ и о роли Павличенко в руководстве компанией.
— Он не предлагал вам продать свои акции ему? — продолжала я проявлять любопытство.
Павличенко вздохнул, как будто я ударила его по щеке.
— Откуда ты знаешь? — резко спросил он.
— Я и не знала, просто на его месте логичней было бы использовать такой подход к вам.
— Зачем ты предложила мне встретиться с Шуруповым? — задал он в свою очередь вопрос мне.
— Мне хотелось узнать, насколько серьезен он в своих намерениях, тем более что Шурупов сказал вам, что встреча в ваших интересах, это меня заинтриговало, — откровенно ответила я ему, — а разве вас не удивил сам факт, что после всех покушений он вдруг стал разыскивать вас?
— Нисколько, — категорично заявил он, — и вообще, тебя наняли охранять меня, а не играть в детектива.
Я пожала плечами, как бы соглашаясь — вам, мол, видней. Про себя же решила не отступаться от задуманного и расставить все точки над „i“ в этой истории. Старик сидел молча и о чем-то напряженно размышлял. Я включила телевизор и с помощью пульта управления быстренько пробежалась по всем каналам. Остановилась на музыкальной программе и выкинула из головы все проблемы моего клиента. Мне платят за то, чтобы я сопроводила его из пункта А в пункт Б и в целости и сохранности вернула назад.
— А ведь ты, Женечка, права. Извини старика, вспылил, — вдруг услышала я голос своего подопечного.
Я с интересом уставилась на него.
— Вдруг у него есть что-то действительно важное для меня? — продолжал Павличенко свои рассуждения вслух. — Кроме того, что он жулик и бандит, он еще, насколько я знаю, бизнесмен толковый. И раз он от наездов перешел к торговле, может быть интересно…
Чем это может быть интересно, мне так и не довелось узнать. Старик погрузился в свои мысли.
Поворачивающийся в замочной скважине ключ заставил меня оторваться от экрана. Появился Володя с большим бумажным пакетом.
— А вот и наш рыцарь молодой явился, — неожиданно весело отреагировал на его появление Павличенко.
— Женя, это вам, — несколько смущаясь, Володя протянул мне большой ананас.
— Спасибо, — я положила его в холодильник.
Снова зазвонил сотовый телефон гендиректора „Скарабей-классик“.
Он слушал секунд десять, потом спокойно ответил:
— Перезвоните чуть позже, минут через пятнадцать!
Я вопросительно посмотрела на Павличенко. Тот понял мой взгляд и отрицательно мотнул головой.
— Важный разговор с Тарасовом, а мне отлучиться надо.
Он направился к двери.
— А что, молодежь, не пойти ли вам куда-нибудь пообедать вдвоем? Наверное, за сутки я вам надоел. Со стариком возиться приятного мало, я понимаю. Здесь мне ничего не угрожает, — при этом он по очереди посмотрел на нас, — я пару часочков посплю, еды в холодильнике полно. Давайте, идите, а мне как раз одному побыть надо.
Конечно, его предложение подкупало, но какой-то маленький колокольчик тревожно звонил внутри: что-то опять не так.
— Только никому не открывайте, мы, когда вернемся, сами ключом откроем, — вдруг решил за нас обоих Малахов. Ясно было, что меня хотят зачем-то выпроводить. Может, после нашего разговора Павличенко перестал доверять мне? Я задумалась. Действительно, в гостинице Павличенко ничего не грозило, и, если проинструктировать дежурного, можно смело пойти развеяться часа на два. К тому же незачем изображать из себя слишком любящую внучку, и уж если шеф отпускает телохранителя, то молодой женщине сам бог велел вырваться на свободу.
— Володя, я сейчас, только переоденусь! — радостно прокричала я уже из своей комнаты, закрывая за собой дверь.
Автоматически проверила, в сумочке ли мой пистолет.
Переодела платье и туфли, подкрасила губы, подправила макияж и прическу. На все у меня ушло десять минут.
— Я готова, пошли, — нетерпеливо объявила я молодому человеку.
— Приятно провести время! — добродушно пробурчал Федор Петрович, фактически выпроваживая нас.
Он закрыл дверь на ключ.
Я увидела коридорного дежурного, недавно известившего нас о визите неизвестного мужчины.
— Володя, подождите меня внизу, — тоном, не терпящим возражений, заявила я ему. Он послушно начал спускаться по лестнице. Делая вид, что поправляю следок в туфле, я подозвала дежурного. — Помогите мне, — капризным тоном приказала ему я.
Малахов оглянулся и пошел дальше.
Молодой человек поддержал меня за локоть.
— Спасибо, — сказала ему громко и уже тише добавила: — Если кто-нибудь в мое отсутствие придет к нам в номер, позвоните по телефону, — я назвала номер своего сотового и сунула в его руку сторублевку.
Он понимающе хмыкнул.
— Мужчина или женщина, все равно, — строго добавила я.
Он ухмыльнулся и заверил:
— Будет сделано.
„Ну вот теперь порядок, — подумала я, — можно смело идти развлекаться“.
* * *
— Владимир, вы хорошо знаете Москву? — спросила я на улице своего спутника, беря его под руку.
— Ну, бывал несколько раз, — смущаясь, ответил он.
— Тогда доверьтесь мне, я знаю, где можно хорошо отдохнуть, — я многообещающе посмотрела на молодого человека.
— Я весь в вашем распоряжении, — весело ответил он, при этом во взгляде его легко читался недвусмысленный намек.
