Доктор показал им и Проксиму Центавра — оказалось, что это просто светящаяся точка. Зато комета пылала и лучилась, хотя Сирак и сказал, что это всего лишь большущая куча мутного льда. Все равно она была ужасно красивая, со светящейся вуалью позади… Она пришла издалека и опять уходила куда-то. На Проксиму Центавра можно посмотреть в любое время, а комету они никогда больше не увидят. Она вернется только через несколько столетий, и никого из них уже не будет в живых.
Это не давало покоя.
Другие люди, а может, и не люди вовсе, увидят комету через сотни, тысячи и миллионы лет. Лидия подумала о маме, которая ушла еще дальше, чем комета, и никогда не вернется…
— А что такое сила тяжести?
— Это свойство всех вещей. Мы удерживаемся на Земле только потому, что мы очень маленькие, а Земля очень большая. Благодаря этой силе мы можем ходить, сидеть и лежать. И поэтому мы говорим, что земля снизу, а небо сверху, хотя на самом деле нет ни верха, ни низа.
— Неужели все так просто устроено? — удивилась Лидия.
— И совсем даже не просто, — обиделся Сирак.
— А мистер Сайрус Тид все это объясняет по-другому, — сказал папа и подмигнул Лидии.
— Как это?
Он считает, что мы удерживаемся на Земле благодаря центробежной силе.
— Не морочь ребенку голову! — доктор возмущенно поднял густые брови.
— Я учу ее думать, — возразил папа.
— А если бы сила тяжести вдруг исчезла, ну хоть на секундочку, что бы тогда случилось? — спросил Сулеви.
— Этого не может быть, — сказал доктор. — У природы свои законы. — Он помедлил секунду и добавил:
— Насколько нам известно.
— Ну, а если? — настаивал Сулеви. — Что тогда случилось бы?
— Тогда мы, как камни, попадали бы в небо, — сказала Лидия.
— Или, наоборот, поднялись бы, — поправил папа. — Что, в принципе, одно и то же.
Вообще-то когда сила тяжести равна нулю, мы взлетаем, — объяснил доктор. — Так происходит с астронавтами. Говорят, незабываемое ощущение.
— А я тоже умею летать, — сообщила Лидия. — Во сне.
— Во сне не считается, — заявил Сулеви. — А потом, ну и скукотища была бы, если бы пришлось все время летать!
— Да уж, — согласился доктор. — И мы были бы совсем по-другому устроены, если бы нам приходилось постоянно находиться в воздухе. Мы не можем обойтись без Земли и без силы тяжести.
Наутро они увидели в небе только одну звезду. Все остальные растворились в ее свете. Они расстелили скатерть в теньке перед входом в обсерваторию, ели хлопья и пили какао. Лидия уютно устроилась на ступеньках, в руке была чашка с какао, обсерватория высилась на холме, как маленькая крепость. И все было как надо.
От каменных ступеней шел холод, от Солнца — тепло. С приходом осени их звезда опять начнет отдаляться, и так — до зимнего солнцеворота. А потом ее теплые глаза снова начнут приближаться… Лидия вспомнила песенку:
Я — семечко и верю в солнце,
И до весны пою про то,
Как в зимней колыбели сонной
Живет мой будущий цветок.
Она начала мурлыкать так себе под нос, сидя в дверях обсерватории. Молотилка медленно ползла по пашне, убирая золотые колосья.
— Вот они, дары осени, — сказал папа. — Золото звезд и золото хлеба.
Какое богатство…
— А все-таки, — не унимался Сулеви, — если бы сила тяжести вдруг исчезла? Может, где-нибудь на Земле есть такое место…
Глава пятая. Дом на камне
В то утро страховой инспектор Энд проснулся в своем доме в обычный час. Этот отличный дом в гранитной скале выстроил еще его отец. Господин Энд просыпался в нем каждое утро с тех пор, как родился, и вряд ли у какого-то другого страхового инспектора было столь надежное и безопасное жилище. Утро тоже было самое обычное. Но когда господин Энд взглянул на прикрепленный к оконной раме градусник, чтобы одеться по погоде, он заметил, что пейзаж за окном изменился. Не было ни тропинки, ведущей к крыльцу, ни велосипедной стоянки, на которой он оставил свой велосипед.
Господин Энд поначалу решил, что на улице сильный туман. Но не тут-то было. Когда Энд открыл дверь на улицу, оказалось, что летнее утро ясно и безветренно. Однако тропинка обрывалась прямо у крыльца. За ней ничего не было.
Господин Энд застыл в дверях. Внешне он остался вполне спокойным, но дыхание у него перехватило.
По долгу службы Энд навидался всякого. Его профессия была напрямую связана с катастрофами. Эта непредсказуемость гарантировала ему предсказуемый доход.
Но ничего подобного он прежде не видел. Участок вокруг его дома превратился в остров, только не океанский, а небесный. Весь участок поднялся вверх, а может, наоборот, земля из-под него опустилась или упала вниз. Как это произошло, Энд понятия не имел. Ночью он крепко спал и ничего не слышал.
Через некоторое время Энд понял: такой ущерб не возместит даже суперстраховка. Компания не возмещала убытков от стихийных бедствий, а это было самым настоящим стихийным бедствием.
Энд сходил за биноклем и оглядел местность. Он посмотрел на север и на юг, на запад и на восток. Вокруг не было ничего, кроме голубого неба и легких облаков, — ни других островов, ни чего-то похожего на землю там, в глубине. Далеко внизу пролетела птичья стая, значит, где-то росли и деревья с гнездами. Но все, что окружало дом раньше, исчезло — велосипед, тропинка, остановка, улица… Их не было, не было, не было. Не слышалось грохота мчащихся мимо прицепов, не метался на ветру вымпел заправочной станции.
Взору открывалось только безграничное пространство, и это навевало невеселые мысли.
Страховой инспектор заглянул в почтовый ящик. Может, об этом уже написали в газетах? Что ни говори, событие, заслуживающее внимания. Впрочем, Энд тут же сообразил, что если бы даже газета и пришла, катастрофа произошла после.
Газета не пришла. И никогда больше не придет, в этом страховой инспектор был более чем уверен. У почтальона не было вертолета, только велосипед.
Энд с детства знал: то, что поднялось вверх, рано или поздно опустится вниз само по себе. Иначе было бы вовсе не на что рассчитывать. Энд давно понял, что Землю делают такой, какая она есть, время и сила тяжести. Но катастрофа означала, что с силой тяжести что-то произошло. Оставалось надеяться, что она лишь ослабла, а не исчезла окончательно.
Энд предполагал, что рано или поздно его остров тоже начнет снижаться. Конечно, вряд ли он опустится прямо туда, где был. Земля внизу наверняка продолжала вращаться, как и раньше, — но его новоявленный остров мог двигаться совсем в другом направлении. И если он когда-нибудь опустится, кто знает, не окажется ли он, к примеру, в пустыне Гоби или на главной площади какого-нибудь большого города?
