Бизнес! Почему я сосредоточилась на бизнесе, а не на сексе?
Я наблюдала за тем, как входили и входили люди, пока вагон не набился битком. Рядом со мной какой-то молодой человек вытащил плеер и заткнул себе уши наушниками, а затем запустил какую-то музыку так громко, что у меня остановились мысли. Я должна была предотвратить беду. Адам не должен ничего узнать. Я вылезу из кожи вон. Приду к шефу с повинной головой и извинюсь перед ним за идиотские шуточки. Буду отвечать на все-все письма, – вчетверо больше чем сейчас. Пойду в уборщицы. Стану посудомойкой. Трудно сказать, чего я только не сделаю, чтобы Адасик ни о чем не узнал. На полпути к дому план на ближайшие три месяца был уже готов: одолжу где-нибудь эти десять тысяч и положу их обратно на счет. Потом подумаю, как возвращать долг.
Адам поджидал меня с ужином. Приготовил бадью салата из сардин, насыпав туда огромное количество приправ, зажег керосиновую лампу в саду и широким жестом пригласил меня к столу. Я мыла руки с чувством глубокой вины. А затем, нацепив на лицо улыбку номер пять, радостно вышла в сад. Салат был потрясающий. Сейчас сидел на другом конце стола и смотрел на нас, казалось бы, довольно спокойно, но подозрительно широко открытыми глазами. Адам сделал движение, видно, желая прогнать кота, но, взглянув на меня, лишь сказал:
– Ладно уж. Как-никак каникулы.
Мы просидели в саду до двенадцати. Обнимались и любовались небом.
И я знала – расшибусь в лепешку, но не допущу, чтобы мы расстались.
Аля согласилась одолжить мне на месяц деньги! Мир не настолько жесток, и он так чудесно пахнет! Каждый год я разыскиваю колосья различных злаков, чтобы их срезать перед жатвой. Якобы хлебные колосья, поставленные в углу комнаты, служат залогом изобилия на весь год. Возможно, это лишь предрассудок, но с некоторых пор у меня стоят и овес, и пшеница, и рожь. Жаль, что Остапко об этом не знала. Ей удалось бы избежать многих проблем. Лето в разгаре – не стану сегодня предаваться думам о быстротечности времени и сокрушаться о том, что осень уже не за горами.
Я поехала в Варшаву, чтобы встретиться с Алей. Аля – единственная моя знакомая, у которой имеются деньги, и я упросила ее дать мне в долг. Аля работает со мной, она – заместитель ответственного секретаря редакции и замечательная подруга. У нее есть лишь один недостаток. Стоит ей куда-нибудь поехать – она мгновенно влюбляется. В этом году она поехала на море уже в начале июня – пляж, шум моря и всякое такое – и, как водится, вернулась влюбленная. Ладно бы ей еще приглянулся какой-нибудь порядочный мужик из своего же города! Так нет! Ее избранником всегда становится кто-нибудь, живущий самое меньшее в двухстах километрах от нее. Я ей очень сочувствую. Хотя она влюбляется всегда удачно! Уже много лет! И разумеется, каждый год в нового мужчину.
И всегда, ну просто всегда – независимо от того, куда едет (даже с курса похудения привезла большую любовь!), она встречает именно самого что ни на есть подходящего мужчину. Свободного. Интересного. Симпатичного. Которой тоже от нее без ума. Чудеса да и только – сколько уж лет подряд ее жизнь изобилует большим количеством незабываемых романов. С некоторыми из ее мужчин я знакома. Нет чтобы ей попался какой-нибудь недотепа! Или хотя бы дурак! Или же чтобы у него были какие-нибудь очевидные изъяны. Так нет. Порядочные, милые люди, не чающие в ней души, но – увы! – расстояние делает свое, и очередной роман всегда заканчивается одним и тем же.
Он приезжает, потом звонит, потом приезжает все реже, потом у нее то есть время, то его нет, потом они звонят друг другу уже не по три раза на день, а раз в неделю – чему я особенно не удивляюсь, как только посмотрю, что вытворяют наши службы связи, – и, глядишь, где-то под Рождество – всего лишь открытка с поздравлениями. Ничего не значащая.
Но при всем при этом Аля отлично держится. Не плачет, не психует. Проявляет достойную удивления рассудительность.
– Ну что же, такова жизнь. Расстояние. Мы не выдержали испытания временем, – заключает она.
А потом наступает чудный июль и август – и она снова уезжает.
И весь цирк начинается заново.
Этим летом Аля отправилась в отпуск уже в июне. Отдыхала на прелестном, холодном польском море. И там повстречала любовь, о которой мечтала всю жизнь. Она вернулась мало того что загорелая, но вдобавок и окрыленная.
– На этот раз это именно он! – убеждала она меня, вернувшись с моря. – Мы будем вместе до конца жизни.
Мужчина на этот раз живет где-то на Одре. Это было две недели назад. Что произошло за эти две недели? Даю слово, я знаю о жизни немало (из писем в редакцию, ясное дело), но такое даже в голове не укладывается. Дело в том, что мужчина ее мечты примчался в столицу, едва лишь вернулся с моря. Не знаю, успел ли он постирать свои вещи или просто сменил рубашку и сразу сел в поезд, направляющийся прямо в Варшаву. Он позвонил, что приехал. Аля чуть с ума не сошла от счастья. Хотя не скрывала, что он застал ее врасплох, ведь у нее и работа, и в парикмахерскую надо успеть, да и виделись они всего-то два дня назад. Но потеряла голову. Все выходные они бродили по Старому городу и Лазенкам
[8]
и клялись друг другу в вечной любви.
Он уехал. Звонил ежедневно в течение последующих четырех дней. В пятницу пригласил ее к себе. Аля изящно выкрутилась, – пусть даже это большая и единственная любовь, но ведь они совсем недавно виделись. Придумала сто восемь причин: мама, срочная работа, дом и так далее. Тогда он сказал, что приедет сам. Вот тут у нее началась легкая паника. Потому что они виделись всего четыре дня назад.
Он приехал. С четким планом. Он поменяет работу, уже говорил с начальником, есть филиал в Варшаве. Снимет квартиру в столице. Сообщил, как и когда может сюда переехать. Потому что, если у них все это действительно серьезно, то ведь не на таком расстоянии. Им надо попробовать быть вместе. Жить. Рискнуть. Проверить. Ведь они взрослые люди. Она это все пересказала мне в понедельник – страшно возмущенная.
Я приписала это несказанной радости, что вот наконец ей попался мужчина ее мечты, солидный и страстно в нее влюбленный. О, наивность моя! Я приехала к ней под вечер. Аля выглядела прелестно – загорелая, в красной блузке, открыла мне дверь и затащила в комнату.
– Садись, садись, я приготовлю кофе! – воскликнула она и исчезла в кухне.
Я побрела за хозяйкой, даже не осмеливаясь сказать, что я не пью кофе.
– Деньги на столе, – бросила она мне, ковыряясь в кофеварке. – Ты, должно быть, погуляла от души. Только запомни, мне они понадобятся через месяц. Я должна внести первый взнос за машину.
Я вернулась в комнату, спрятав пять тысяч в бюстгальтер. За мной засеменила Аля. Поставила на стол чашки.
– А как Роберт? – поинтересовалась я робко.
– Сама понимаешь, нам пришлось расстаться! А ведь так прекрасно все начиналось! – Дрожь в голосе выдавала с трудом сдерживаемое разочарование, я терялась в догадках, что могло произойти.
