– Это Агнешка, мне надо с ней минутку поговорить, у нее что-то случилось. – Я чмокнула его в лобик и налила себе вина. – Подождешь?
– Буду терпелив, как Годо.
[9]
– Там все ждали Годо, а не он ждал остальных, – напомнила я.
– Я не уверен. На самом деле все могло быть иначе. – Адам повернулся на бок и лежа стал потягивать вино. – Беги и поскорее возвращайся.
С бокалом в руке я устроилась в кресле и схватила телефонную трубку.
– Ну что там у тебя? – Я старалась, чтобы мой голос не выдал нетерпения.
– Не знаю, ехать мне или нет в Белосток?
Боже! Я думала, что эта тема уже закрыта. Дело в том, что Агнешка месяца три назад ездила в командировку в Белосток, где расположен филиал ее фирмы. В этом самом Белостоке public relation
[10]
возглавляет некий господин Гвидон. И этот мистер Гвидон на банкете по случаю пятилетия фирмы усиленно за Агнешкой ухаживал. Даже целовал ее возле гостиницы, в такси, так что Агнешке пришлось собрать всю свою силу воли к кулак, чтобы не пригласить его к себе в гостиницу, на чем он очень настаивал. Ну и у Агнешки, которая, безусловно, ужасно любит мужа, немного закружилось в голове. Мы провели с ней шестьсот тысяч бесед типа: я Гвидона не люблю, но ты не можешь понять, что значит быть целованной пятнадцать лет одним и тем же мужчиной!
Она меня слегка задела, потому что это было еще до эпохи Адама (он меня ждет, быстрее, Агнешка!), но я поняла, что в ней взыграли эмоции, а потому не придала этому особого значения. Потом какие-то телефонные звонки, когда же он оказался в Варшаве, они посидели за чашкой кофе, и это, пожалуй, все. К несчастью, три недели назад в ее головной фирме в Варшаве состоялся съезд всех ви-ай-пи.
[11]
Но на этот раз мистер Гвидон уже не бросал на Агнешку томных взглядов, а просто забрал в гостиницу секретаршу, и эта секретарша ушла от него утром. Агнешка точно белены объелась.
– Но он же влюблен в меня! – стонала она. – Как он мог так поступить на моих глазах?
Агнешка провела небольшое расследование, оказалось, что у Гвидона есть жена, очаровательный сынишка, а еще он любитель одноразовых контактов на ночь и без обязательств. А теперь снова планировалась поездка в Белосток, и шеф спросил, едет ли она, потому что необходимо заранее заказать гостиничный номер.
– Тебе не надо ехать, – ответила я просто.
– Мне не надо ехать? – Я поняла по голосу, что Агнешка изумлена.
– Нет, не надо, – повторила я.
– Ты можешь это как-то обосновать? Легко сказать: нуте нате!
– Если не поедешь, то сама будешь рада и счастлива как человек, не имеющий угрызений совести перед мужем.
– Мой муж здесь ни при чем! – Агнешка обиделась. Помолчав секунду, она добавила: – Но если я не поеду, то буду отчаявшейся, одинокой и брошенной женщиной. Где же здесь истина?
– Не надо ехать.
– Я пыталась поговорить с Манькой, она сказала, что я ненормальная. Что же мне делать?
– Не ехать.
– Я тебя не понимаю. Мне нужно какое-то решение, а не просто чтобы мне сказали: нет. Я рассчитывала, что ты мне поможешь.
– Не надо ехать.
Я поджала под себя ноги и отхлебнула вина.
– А то, что поедет Ася, разве это не аргумент? Скажешь, нет? Ведь если я не поеду, начнутся сплетни на мой счет. Секретарша… Ведь между нами возникла какая-то неуловимая связь, а ты все опошляешь. Если я не поеду, у него сердце разорвется на части.
– Может быть, и разорвется, но не с тобой, а с секретаршей.
– Ты права. Наверное, мне лучше не ехать. Так что же мне делать?
– Не надо ехать, – бубнила я тупо.
– Значит, если будет и следующая командировка, придется шефу сказать, что я опять не поеду? Ты в состоянии предложить мне другой вариант, посоветовать что-нибудь умное?
– Ты ждешь, чтобы я сказала тебе: поезжай? – осенило меня.
– Да!
– Но этого я не скажу. Ехать не надо.
– Тебе что, очень надо так меня изводить?
– Нет. Но ехать не надо.
– Ты становишься слишком однообразна. Разве мне так будет намного лучше? Что я, по-твоему, совсем пропащая? Не понимаю, что творю? Ты должна сказать: поезжай!
– Но я тебе говорю: не надо ехать. – У меня кончилось вино, и мне хотелось к моему Адаму немедленно, сию же секунду.
– А все-таки почему? И на такой простой вопрос у тебя нет нормального ответа? Вообще в природе существуют три вопроса, которые я бы хотела тебе задать. Есть ли Бог и загробная жизнь и надо ли мне ехать? Или все-таки лучше нет? Первые два мы можем обсудить с тобой как-нибудь в другое время. Как же мне быть, скажи мне в последний раз, и, пожалуйста, покороче! В конце концов, ты даешь людям советы, не так ли?
– Нет! – прокричала я в телефон. – Тебе не надо ехать. Если твой муж вдруг временно стал для тебя никем, то пусть до тебя дойдет, что Гвидон плевать на тебя хотел!
– Откуда ты знаешь? – огорчилась Агнешка. – Думаешь, это из-за той бабы? Ты, наверное, права… Если он был с этой мерзкой секретуткой. Но ведь она не постыдилась… – Голос Агнешки и впрямь прозвучал печально. Но через минуту в нем появились нотки уверенности: – Значит, я должна поехать и дать ему понять, что между нами ничего не было, что он мне безразличен. – На этот раз в ее голосе зазвучала надежда.
Я взглянула на часы. Двадцать бесценных минут пролетело.
– Не надо ехать. Ему все равно, что ты сделаешь. Он даже не позвонил.
– Мне и так не во что одеться.
– Тем лучше, тебе будет проще отказаться от командировки.
Агнешка молчала.
– Наверное, я не поеду, – раздалось в телефонной трубке. – Ну пока, как-нибудь созвонимся.
Я выдернула телефонную вилку из розетки и вернулась к Адаму с пустым бокалом в руке. Мой милый лежал, развалившись, поперек кровати. В ногах на только что застланной чистой простыне устроился Борис. Свечка потрескивала, фитиль погрузился в воск. Наполовину наполненный бокал стоял на полу. Я села на кровать и ласково дотронулась до плеча Голубого.
– Иди, иди сюда, я тебя жду… – Голос Адама был сонный.
Я задула свечу и легла с ним рядом. Он обхватил меня рукой так, чтобы моя грудь удобно покоилась в изгибе его локтя, и засопел мне в ключицу, обдавая уютным теплом. Во сне.
Я лежала неподвижно, размышляя, почему когда-то, давным-давно, мечтала иметь телефон. Что за дурацкое желание. А потом я подумала с надеждой, что Тося именно так проводит вечера. А потом я заснула.
