— Да, я вас слушаю.
— Мне, пожалуйста, рульку.
— Нет.
— Есть! — Я ткнула пальцем в написанное. — Рулька в пиве.
— Нет, — спокойно ответила официантка. — Я же хотела вам посоветовать, а вы пожелали сами.
— Гуляш по-венгерски? — Голубой поднял голову и в конце четко поставил вопросительный знак.
— Я, конечно, могу принять заказ, но мне бы хотелось, чтобы вы остались довольны, — улыбнулась официантка МОЕМУ Голубому.
Я решила, что мне следует вмешаться.
— А что свежее вы можете нам предложить? Девушка просияла:
— Очень свежее мясное ассорти. Да-да, эта нарезка очень свежая.
— Может, ризотто? — Адам наклонился ко мне и почти перешел на шепот.
— Ризотто ни в коем случае, я слышу, вы собираетесь его заказать. Советую отварные овощи или что-нибудь в кляре на пиве. Это я могу рекомендовать с чистой совестью.
Я в знак согласия кивнула. Адам отодвинул меню в сторону.
— Тогда две порции овощей и две рюмки водки. Официантка наклонилась над столиком и изумленно посмотрела на Адама:
— Простите, ваш желудок выдержит смесь водки с пивом?
Адам чуть не подавился, захлебнувшись воздухом. Официантка спокойно продолжила:
— У меня большие сомнения на этот счет, может быть, сделаем так: для вас — «Секс на пляже», а для дамы — «Марго», мы на спиртном не обманываем, потому что недавно была проверка. Зато на десерт, раз уж ничего хорошего нет из еды, предлагаю мороженое, такое, которое поджигается, с пламенем на столе. Услуга стоит восемь злотых, но можно то же самое мороженое подать без огня, в холодном виде. Правда, исключительно для вас могу поджечь и бесплатно, чтобы сделать вам приятное. Вас устраивает?
Мы совершенно оторопели, а официантка забрала меню, обворожительно улыбнулась, так что нам было бы неловко искать другое кафе, и, не дожидаясь ответа, ушла, покачивая бедрами. Адам проводил ее восторженным взглядом.
— Бесподобна! — шепнул он мне.
— «Для вас — „Секс на пляже“!» Это что — предложение? — прошептала я Адасику, но он не успел мне ответить, потому что мужчина, сидящий под кораблем, взял свой стаканчик с «беленькой» и направился к нам.
— Разрешите?
Мы оба были так ошарашены, что Адам кивнул, а незнакомец, склонившись над столиком, сказал, поглядывая то на меня, то на Адама:
— Я уже давно наблюдаю за вами, сижу и думаю: подойти или нет, ну и решил подойти. Потому что я здесь один.
— Слушаю вас. — Адам, оказывается, не лишился дара речи. — Чем можем быть вам полезны?
— В том-то и дело, что ничем.
Адам развел руками: дескать, извините, но у нас тут свои разговоры. Он посмотрел на меня выразительно, но тот тип весь просиял:
— Ну и отлично, отлично! Вы знаете, здесь ни у кого нет времени поговорить, а с интеллигентными людьми, позвольте так выразиться, всегда приятно перекинуться словом, раз уж вы так любезны. — Он придвинул себе стул и — о ужас! — сев за наш столик, жестом подозвал официантку: — Три водки, пожалуйста!
Я бросила взгляд на прибалдевшего Голубого, и на меня вдруг напал неудержимый смех. Давай, социолог, действуй, пускай в ход свои ассертивные методы
[4]
! Сейчас, когда заказаны три рюмки водки! Мой Адасик, однако, окаменел. Притом полностью. Официантка молниеносно появилась с подносиком, принесла три стопки и чай с лимоном — для меня. Лучисто улыбнулась и удалилась.
— Вы давно приехали? — поинтересовался приятный господин с пунцовыми щеками, похожий немножко на маленького кругляшка-тролля.
Я собралась вежливо ответить, раз Адам проглотил язык, но мужчина не ждал ответа.
— Я-то уже неделю здесь торчу, в отпуске я, на работе насильно выпихнули, мол, поезжай сейчас и все тут, ну я и поехал, а жене вот не дали… Да она все равно не поехала бы, потому что мы с ней живем порознь… Так с какой стати нам вместе проводить отпуск… А вам повезло — вы вдвоем…
— Вот именно, — вставил Адам, к которому постепенно возвращался дар слова. — Вы нас застали немного врасплох, нам необходимо обсудить кое-какие дела…
— Это же хорошо, очень хорошо! Как я удачно к вам подошел! Выпьем, чтобы лучше думалось! — Наш знакомец поднял свой стаканчик времен дремучего социализма и выпил водку.
Я, вызывающе взглянув на Адама, поднесла свою стопку к губам. Брр…
— Вы не кривитесь так. — Приятный господин проникновенно посмотрел мне в глаза. — Водку надо уметь пить, вот так! — Он взял стопку, втянул воздух, крякнул на выдохе и выпил до дна. — На вдохе…
— А вы выпили на выдохе, — поправила его я.
— Может, и на выдохе. Я уже не помню, объяснять-то я хорошо не умею, сам уже приноровился. Ох, как я рад, что могу с вами поболтать…
Адам делал мне выразительные знаки, но что я могла поделать? Ровным счетом ничего. Романтический ужин втроем у моря — это именно то, чего мне недоставало для счастья. Алкоголь ударил мне в голову, стало хорошо, и это кафе показалось вполне сносным. Адам в отчаянии схватил свою стопку и выпил залпом, закашлялся, а мне становилось все веселее.
— Вы тоже не умеете. — Маленький кругленький дядька посмотрел на Адама с упреком. — В каждом деле важна сноровка… Когда я был в Швеции, потому что не мог найти работу здесь, в Польше… Я-то ведь, знаете, — он наклонился к нам доверительно и неожиданно захихикал, — ни на что не гожусь! Писал когда-то в газете, в местной малотиражке, небольшие заметки, так она разорилась, потому что я там писал. Ну я и нанялся в Швецию на сбор лесных ягод. А в этой Швеции проблемы с водкой. Ягод-то я тоже не очень много собрал, и до чего же мне там хотелось картошки! А картофель дорогой и далеко. Нас ведь, представляете, поселили в какой-то лесной глуши. Иду я раз по лесу, батюшки — картофелина! Я хрясь по ней ногой… — Мужчина, перехватив взгляд Адама, быстро поправился: — Я не по злобе ее пнул, а из уважения, гляжу — куча картошки лежит! Какой-то швед выбросил! Так я эту картошку туда, в лагерь, приволок и овощную лавку открыл, заработал больше, чем на ягодах! Эх, вот времена-то были! — мечтательно вспоминал он. — Теперь за границей столько уже не заработаешь… как бывало… На семь долларов, знаете ли, можно было месяц прожить…
Пан Кругляшок мне все больше нравился. Потому что — увы! — я помнила те времена. Он-то думал, что нет, и, собственно говоря, мне это больше всего и нравилось, тем паче что водочка очень душевно согрела меня изнутри. Я разглядывала это милое питейное заведение с красивой картиной на стене и не чувствовала уже ни холода, ни отвращения. Мы вернемся домой, ляжем с Голубым в кроватку, никто нам не будет мешать, даже можем и завтра весь день проваляться в постели.
