— Ребёнка?! — Семён вытаращил глаза и медленно поставил чашку на стол. — Как, ещё одного?!
— Вот уж не знаю, одного или двух, — усмехнулась Надежда.
— Он когда-нибудь остановится или нет? — губы Семёна презрительно выгнулись.
— Кто ж его знает? — пожала плечами Надя. — С одной стороны, он ещё не старый, сорок шесть для мужчины — не так уж и много. А с другой — мразь он порядочная, вот что я тебе скажу. Мало ему троих, он ещё одну дурочку нашёл, теперь и ей жизнь искалечит.
— Тебе что, жалко её?
— Тебе этого не понять…
— Ты так говоришь, как будто всё ещё любишь его, — в глазах Семёна промелькнуло удивление.
— Люблю? — Надежда на миг задумалась. — Нет, сынок. Столько лет прошло… Если что и было, так уже давно быльём поросло.
— Я ничего понять не могу, — Семён тряхнул роскошной гривой вьющихся волос.
— А тебе и не надо.
— Странная ты какая-то! — Семён в недоумении пожал плечами. — Если ты отца ненавидишь, почему тебе жалко эту глупую девочку, позарившуюся на такое барахло? А если у тебя к нему что-то осталось, зачем выгнала?
— Пей чай, а то совсем остынет, — Надежда провела рукой по голове сына. — Любовь… Ненависть… Надо же…
— Нет, подожди, мам. Ты мне объясни всё по-человечески, я имею право об этом знать: как-никак меня это тоже каким-то боком касается.
— Большое знание рождает большую боль. Ни к чему тебе всё это. Я свою жизнь уже прожила, что о ней говорить? Давай лучше складывать твою, и пусть она окажется легче и светлее моей.
* * *
Настя надула щеки, провела пальцем от виска к подбородку и недовольно уставилась на своё отражение. Усмехаясь, круглое зеркальце-ромашка на пластмассовой подставке корчило Насте рожи и упрямо показывало чьё-то чужое лицо. Отёчные веки, тёмные мешки под глазами, какие-то дикие малиновые прыщи по всей коже — девушка в зеркале была просто отвратительна. От красавицы с дивными белокурыми локонами и ясными голубыми глазами не осталось и следа. Жалкая, бледная, она походила на измятый лист бумаги, завалявшийся в ящиках старого письменного стола и вытащенного на свет белый исключительно по случайности.
— Боже мой, какая же ты уродка! — Настя схватила зеркало и, перевернув, для верности прикрыла его руками.
В красивой деревянной рамке на краю стола помещалась её фотография, сделанная год назад, и от зависти к красоте и счастливой улыбке молоденькой девочки на тоненьких высоких каблучках на глазах Насти выступили слёзы.
— Какая же ты дура! Какая же ты набитая дура! — сжав кулаки, она зажмурилась, и из её груди вырвался стон. — Говорила же мать, не торопись, нет, надо было вляпаться в такое дерьмо! — Настя со злостью ударила по фоторамке, и та, кувыркнувшись, с грохотом упала на пол.
Дела молодой жены шли из рук вон плохо, и причин поплакать у неё действительно имелось предостаточно. С тех пор как на безымянном пальце правой руки появился заветный золотой ободок, прошло чуть больше полугода, но эти несколько месяцев полностью перевернули всё её существование, не раз заставив пожалеть о совершённой впопыхах глупости. Связать себя по рукам и ногам в восемнадцать лет было само по себе неумным поступком, но согласиться на ребёнка в первый же месяц совместного существования — этому не находилось даже названия.
Сидя дома у окна и ожидая возвращения мужа с работы, Настя не раз представляла себе развесёлую жизнь своих более умных подружек и кусала локти от досады. Купаясь в поклонниках и подарках, они развлекались на полную катушку, получая от жизни столько удовольствия, сколько ей и не снилось. Цветы, украшения и конфеты проносились перед её мысленным взором непрерывной чередой, терзая бедное сердечко и доводя чуть ли не до истерики.
То, что Настин изумительный избранник оказался скупым, открылось почти сразу же после свадьбы, в тот же самый день, вернее, вечер, когда Леонид, старомодно встав на колено, протянул ей алую бархатную коробочку…
— Что это, милый?
В предвкушении дорогого подарка сердечко девушки часто забилось, и, разливаясь по груди приятным теплом, всё её существо наполнилось ожиданием маленького счастья.
— Это дар любви, — наклонив смиренно голову, Тополь протянул молодой жене бархатную коробочку. — Прими от меня знак восхищения твоей красотой, молодостью и очарованием. Сегодня у нас маленький юбилей — ровно месяц с тех пор, как мы с тобой вместе. Мне хочется, чтобы эта скромная дата запомнилась тебе на всю жизнь.
Средневековые манеры рыцаря привели Настеньку в восторг, ещё никто и никогда не дарил ей подарков, стоя на коленях. Не в силах сдержать счастливой улыбки, чувствуя себя чуть ли не королевой, она взяла из рук любимого алую коробочку и щёлкнула крохотным замочком. По какой-то причине замочек не сработал, но коробочка открылась, и глазам девушки предстало недорогое золотое колечко с фианитиком.
— Какая прелесть!
Протянув руку, Настенька взялась за тонкий золотой ободочек и примерила его. Колечко оказалось впору. Тоненькое, изящное, оно смотрелось на ней очень даже неплохо, но было в нём что-то такое…
— Тебе правда нравится? — красивые губы Тополя растянулись в светло-розовую полоску.
— Конечно…
Выразить словами своё состояние Настя не могла, но её не покидало какое-то странное чувство, словно в комнате присутствует кто-то третий, наблюдающий за ними со стороны.
— Тебе очень идёт, — взяв жену за руку, Леонид отступил на шаг и поиграл гранями камня на свету. — Как будто для тебя сделано.
— Что значит как будто? — удивилась Настя, и её глаза широко распахнулись. — Разве ты покупал его не специально для меня?
— Нет, что ты… конечно, для тебя. А для кого же ещё? — поспешно захлопнув коробочку, Леонид торопливо убрал её в карман пиджака, и от его излишней суетливости Насте опять стало не по себе. — Так я тебе угодил? — занервничал Леонид, заметив в глазах девушки растерянность.
— Разве можно не угодить таким чудесным подарком?
Боясь расстроить мужа, Настя тепло улыбнулась, вытянула перед собой руку, и тут её сердце неожиданно пропустило один удар. Сначала Настёна не поняла, отчего это произошло, но потом почувствовала, как у неё от лица отливает вся кровь и каждая клеточка тела наполняется щемящей обидой. Медленно, словно во сне, она поднесла руку к глазам и едва удержалась от того, чтобы не вскрикнуть. На кольце имелась достаточно глубокая царапина, сделанная явно не вчера.
— Лёня… — Настя подняла глаза на мужа. — Скажи, где ты взял это кольцо?
— Что значит где взял? — желваки Тополя дёрнулись. — Там же, где все: в магазине.
— Ты купил его в магазине? — с сомнением в голосе повторила она. — А в каком? В комиссионном?
— Чего это тебе вдруг пришло в голову?
— Лёнь, можно мне посмотреть коробочку? — Настя требовательно вытянула руку вперёд.
