— Леонид, вам нехорошо? — пальцы Лидии коснулись его руки, и в тот же момент изображение Надежды исчезло так же неожиданно, как и появилось.
— Нет-нет, всё в порядке, — Леонид накрыл рукой ладонь Лидии. — Это от волнения.
— Я не знаю, что вам сказать… — пальчики Лидии дрогнули, и, испугавшись, что маленькая ручка выскользнет из его ладони, Тополь сжал её крепче. — Не оценить такого тонкого мужчину, как вы… — она с удивлением пожала плечами. — В вас сочетаются редкие качества: мужественность и нежность, властность и тонкая, чувствительная душа романтика…
— Вы несколько преувеличиваете… — Леонид скромно потупил глаза и почувствовал, как по всему его телу побежала тёплая, расслабляющая волна удовольствия. Уже давно, ох как давно никто не смотрел на него таким взглядом, восхищённым и покорным одновременно, и не произносил подобных слов.
— Мне сложно судить чужую жизнь, но женщина, которую избрал себе в жёны такой мужчина, как вы, должна гордиться этим и ценить вашу любовь, не ставя никаких условий и не требуя никаких гарантий, — с придыханием проговорила Лидия. — Не знаю, мои взгляды могут показаться старомодными, но за одно счастье видеть вас, слышать ваш голос, ощущать теплоту ваших рук я бы отдала многое.
— Вы необыкновенная женщина! — Леонид поднёс руку Лидии к губам. — Если было бы можно, я бы бросил к вашим ногам целый мир.
— Целый мир — это слишком много, — гортанно рассмеялась она.
— Вы правы, — Леонид достал из кармана продолговатую бархатную коробочку и, выдержав паузу, выразительно посмотрел Лидии в глаза.
— Что это?
Свет от настольного огонька скользнул по янтарному ожерелью Загорской и рассыпался на сотни крохотных бликов.
— Лидия… Я знаю вас всего несколько дней. По меркам Вселенной это даже не пылинка, — от волнения голос Тополя дрогнул, — но для меня это больше, чем целая жизнь. Если бы я мог, я бы достал для вас с неба звезду и повернул время вспять, но, к сожалению, человек не властен изменить мир. Я понимаю, мой подарок — крохотная капля того, что вы заслуживаете, но всё же… — глядя в глаза необыкновенной женщины, Тополь щёлкнул замочком, и в отблесках крохотного ночничка на атласной подушке заиграла золотая кручёная цепочка.
— Это мне? — потрясённо глядя на Леонида, Лидия протянула руку и коснулась украшения кончиками пальцев. — Лёонид… Лёнечка… Я очень вам признательна за вашу щедрость и доброту, но… — она бросила на Тополя нерешительный взгляд и несколько раз отрицательно качнула головой. — Я не могу принять вашего подарка.
— Но почему?! — в груди Леонида поднялась горячая волна.
— Мне очень бы хотелось, чтобы вы поняли меня и не судили строго, — Загорская положила свою руку поверх руки Леонида, и её тёмно-карие глаза снова засветились мягким блеском. — Мы встретились с вами слишком поздно. Вы — женатый мужчина, связанный с другой женщиной определёнными обязательствами, и между нами ничего не должно было возникнуть. Но… — она сделала длинную паузу и продолжила: — Но иногда мы бессильны против наших чувств. Мне сложно об этом говорить, но то, что я испытываю к вам — не просто дружеская привязанность…
— Лидия… — сердце Леонида учащённо забилось.
— Не прерывайте меня… пожалуйста… — она судорожно сглотнула и опустила глаза. — Я не знаю, хватит ли у меня сил сказать это ещё раз, поэтому, прошу вас, дайте мне договорить сейчас. Возможно, если бы я не знала, что через десять дней мы расстанемся навсегда, я не осмелилась бы произнести этих слов, но у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на притворство. Мне не нужно от вас ничего. Я благодарна Богу, который подарил мне радость любить и быть любимой… хотя бы один месяц, — тихо закончила она.
— Если бы мы встретились чуть раньше… чуть раньше… Лидия, я понимаю, что чувство нельзя купить и нельзя ничем измерить, но мне бы очень хотелось, чтобы вы всё-таки приняли мой подарок. И дело не в том, сколько он стоит и из чего сделан… — боясь, что Лидия не даст ему договорить, Леонид сжал её руки с новой силой. — Этот сувенир — частичка моего тепла, которая останется у вас на память о времени, бесконечно дорогом для нас обоих. Не обижайте меня, Лидия, я прошу вас… — последние слова Леонид проговорил шёпотом.
На какое-то время над столиком повисла тишина, прерываемая лишь далёким звуками музыки и тихим плеском волн, разбивающихся о белый нацелованный песок моря.
— Вы сделаете это для меня? — застыв, Тополь ждал ответа, и сердце его билось так, будто от слов необыкновенной женщины с сияющими тёмно-карими глазами зависела вся его дальнейшая жизнь.
— Да… — слившись с плеском морского прибоя, тихий шёпот Лидии растворился в тёплом бархате южной ночи, и в тот же момент Леонид осознал, что ради этой женщины стоит идти на любые безумства.
* * *
— Ты знаешь, Шурик, я, кажется, влюбился.
Растянувшись на постели гостиничного номера, Тополь мечтательно прикрыл глаза, и на его лице появилась глуповатая улыбка.
— Это означает, что ты скоро разведёшься со своей Настей и женишься в пятый раз? — Александр взглянул в зеркальце, проверяя, достаточно ли чисто он побрился.
— Почему ты так решил?
— Зачем же нарушать традицию? — Черемисин потянулся за флаконом с недорогим одеколоном.
— Я не шучу, — Тополь открыл глаза и, поднявшись рывком, сел на кровати. — Лидия — чудесная женщина, такая, которую я искал всю жизнь.
— Какие уж тут шутки! Лёньк, я знаю тебя уже настолько неприлично долго, что могу сказать всё, что думаю, в лицо.
— И что же ты думаешь?
— Я думаю, что у тебя не все дома.
— Чего так сразу? — не желая показывать, что слова друга задели его за живое, натянуто улыбнулся Тополь.
— Ты когда-нибудь остановишься или нет? — Александр бросил на друга укоризненный взгляд. — Неужели тебе не надоело наступать на одни и те же грабли? Чего тебе не живётся по-человечески?
— Легко осуждать, если в жизни всё сложилось с первого раза. Тебе повезло. У тебя есть Нина, за которой ты как за каменной стеной, — с завистью произнёс Тополь. — Если бы мне хоть раз в жизни встретилась такая Нина…
— У тебя тоже была своя Нина, только ты вовремя не сумел этого оценить, — пожал плечами Черемисин. — Чем тебе плохо жилось с Надеждой? Она тебя любила, как Бога, а ты всё искал, где тебе будет потеплее да получше. Ну и что, нашел?
— Пока нет. Но кто знает?
— Я знаю, — Черемисин в упор посмотрел на Леонида. — Ты никогда и ничего не найдёшь и ни к какому берегу не прибьёшься, так и будешь перекати-полем всю жизнь. Когда же до тебя наконец дойдёт, что рая на земле не бывает?
— Как же не бывает? А вы с Ниной?
— Много ты о нас с Ниной знаешь, — Александр взял помазок, бритву и, не говоря больше ни слова, пошёл в ванную.
Дурацкая привычка Черемисина прерывать разговор на середине, да ещё и на самом интересном месте, доводила Тополя до белого каления ещё со студенческих лет. Буркнув себе под нос что-то, понятное ему одному, Шурик, как правило, под каким-нибудь предлогом исчезал из поля зрения. Решив, что он и так сказал больше, чем нужно, он замыкался в себе, и вытащить оставшееся из него можно было разве что клещами.
