Наверное, в любое другое время Тополь не стал бы испытывать судьбу и приставать к Александру с расспросами, тем более что почти наверняка его затея имела бы нулевой результат. Но последние слова Черемисина казались настолько странными, настолько из ряда вон выходящими, что от удивления позабыв обо всём, Леонид резво сорвался с места и оказался в дверях ванной почти одновременно с другом.
— Шурик, подожди… Я что-то не понял, ты о чём?
— Да так… — Черемисин открыл кран и подставил под него бритвенный станок.
— Так — это пустое место, — Леонид бросил на друга недовольный взгляд. — А конкретнее?
— Зачем тебе это? — Александр посмотрел в зеркало, и их взгляды встретились. — Не всё, что творится в доме, можно разделить с кем бы то ни было, даже с лучшим другом. Прости меня, Лёнь, но есть какие-то вещи, говорить о которых я не готов даже с тобой.
— Вот оно как… — с обидой протянул Леонид, и его лицо искривилось. — А я-то думал, мы с тобой друзья…
— Мы и есть самые настоящие друзья, просто у каждого человека всегда есть что-то такое, о чём он не может говорить ни с кем, подчас даже с самим собой.
— И это «что-то» связано у тебя с Ниной? — удивлённо проговорил Тополь.
— Да.
Почти физически ощущая, как недосказанность, будто горячим ножом по маслу, разрезает многолетнюю мужскую дружбу пополам, Черемисин несколько мгновений помолчал. Словно раздумывая, стоит ли продолжать тяжёлый для него разговор, он пожевал губами, нахмурился и, наконец решившись, негромко сказал:
— Не знаю, помогут ли мои слова тебе хоть в чём-нибудь, но если это для тебя так важно… — он вздохнул. — Десять лет назад у Нины был роман на стороне, роман, чуть не окончившийся нашим разводом.
— У Нины?! — от неожиданности Тополь чуть не потерял дар речи. — И ты так спокойно об этом говоришь?! Но почему же ты от неё не ушёл?
— Потому что кроме неё мне никто на свете не нужен, — на миг в зелёных глазах Александра промелькнула боль.
— Но как же… — в растерянности Тополь потёр ладонью лоб и, не зная, какие следует подобрать слова, замолчал.
— Вот так.
— Лучше бы ты мне этого не говорил, — потрясённо сказал Тополь. — Что же, выходит, рая на земле и вправду не найти?
— Выходит, не найти.
— А я всё-таки попробую, — неожиданно перед мысленным взором Леонида появился пленительный образ необыкновенной женщины с тёплыми карими глазами. — Пусть это будет в последний раз. Я должен, понимаешь, должен поставить на карту всё. — Расправив ссутулившиеся плечи, Леонид с вызовом посмотрел на друга.
— Дело твоё. И жизнь твоя. Как хочешь, так её и трать.
Понимая, что убедить Леонида ему всё равно не удастся, Черемисин едва заметно улыбнулся и подумал, что рай на земле, конечно, есть, но только там, где нет нас самих.
* * *
До конца отпуска Леонида и Александра оставалось ещё три дня, а летний отдых мадам Загорской уже подошёл к концу. Аккуратно складывая вещи в чемодан, она с удовольствием пересматривала подарки, полученные от новоявленного друга сердца, и её душа пела от радости.
Сумма, истраченная Тополем на то, чтобы доказать свою внезапно вспыхнувшую любовь, была настолько значительна, что с лихвой окупала все затраты самой мадам, включая и стоимость санаторной путёвки, и необходимые транспортные расходы, и ежедневные променады по мелким приморским магазинчикам, и все прочие статьи, так или иначе входящие в понятие успешного отдыха. Любуясь маленькими плоскими коробочками из бархата и кожи, Лидия сравнивала этот сезон с другими ежегодными поездками на юг и невольно приходила к мысли, что такой обильной жатвы она не собирала ещё никогда.
Возможно, не окажись Тополь на мели, она пожалела бы о своём преждевременном отъезде с курорта, но сейчас обстоятельства складывались как нельзя лучше. Выжатый до нуля Леонид был уже не в состоянии радовать свою даму сердца дорогими подарками, а встречаться с ним из чистого альтруизма у Загорской не имелось никакого желания. Нет, бесспорно, милый мальчик был страшно приятен и чрезвычайно непосредственен, но его платёжеспособность оказалась полностью исчерпана, а значит, никакого интереса для неё он уже представлять не мог.
Заворачивая плоские коробочки в одежду и упаковывая их на самое дно глубокого чемодана, Загорская прикидывала в уме, во сколько ей могут обойтись услуги таксиста и носильщика, и раздумывала над тем, что если по какой-то нелепой случайности Леонид не сможет прийти проводить её ночью на вокзал, то ей придётся раскошелиться на некую сумму. То, что сумма окажется несущественной, было вероятнее всего, но не использовать шанса сэкономить хотя бы в малом казалось неумным. Весь день, поглядывая на часы, она пребывала в лёгкой неуверенности относительно своих дальнейших планов, и только в половине восьмого вечера, когда в дверь негромко постучали, она смогла вздохнуть с облегчением.
— Лидочка, это я! — не дожидаясь разрешения войти, Леонид переступил через порог гостиничного номера Лидии, держа в руке скромный букетик коротеньких розочек, завёрнутых в простую прозрачную обёртку.
Глядя на это жалкое подобие букета, Лидия ещё раз невольно подумала, что всё в мире происходит, несомненно, к лучшему. Если её поклонник издержался до такой степени, что не смог себе позволить ничего, кроме этого замызганного веника, то искать здесь, простите, больше нечего, и её сегодняшний отъезд с курорта — великое благо для всех, и в первую очередь для неё самой.
— Лёнечка, я очень рада, что ты не забыл обо мне, — нажимая на чемодан сверху, Лидия попыталась застегнуть замки, но те были слишком тяжёлыми для её нежных ручек.
— Давай я тебе помогу, — Леонид бережно отстранил Загорскую и, навалившись на крышку чемодана всем весом, лихо справился с упрямыми железяками.
Наблюдая за действиями своего Ромео, Лидия едва заметно улыбнулась. Надо же, как забавно! Вот сейчас он застёгивает эти ужасно жёсткие замки, старается изо всех сил и даже не думает, что своими руками упаковывает вещи, которые она смогла вытянуть из него за эти короткие двадцать с небольшим дней.
Конечно, с одной стороны, это несколько… как бы это сказать… не то чтобы непорядочно, а скорее немного нечестно, что ли… Но с другой стороны, за всё нужно уметь расплачиваться, и чем больше удовольствие, тем выше цена. Никто его к ней на аркане не тянул, он захотел этого сам, по собственной воле, и, честно говоря, оснований жаловаться у него нет…
— Лидочка, я не знаю, как смогу прожить без тебя целых два дня! — справившись с замками, Тополь снял чемодан с кровати и перенёс его к дверям. — Два дня без тебя — это мучительная пытка! — поднеся руку Лидии к губам, Тополь начал осыпать её горячими поцелуями. — Ты — смысл всей моей жизни… ты — моя путеводная звёздочка, ты — фея…
— Ну что ты, Леонид… — Загорская попыталась освободить руку, но Тополь вцепился в неё с таким остервенением, что её попытка потерпела неудачу.
