— Володька Шубин в больнице! Это позвонили по его просьбе.
— Что с ним случилось? — спросил голубоглазый.
— Поражение электротоком при попытке проникнуть в квартиру Кузнецовой. Он сдуру прижался всем телом к двери. А она металлическая.
— Кто его отправил в больницу?
— Этого мне не сказали. Какая теперь разница! Сначала Щетинистый, теперь Шубин.
— И как такое могло случиться? Где он нашел оголенный провод? — спросил Алеша.
Панин не ответил ему, но повернулся ко мне.
— Твоя работа? — спросил он.
— Вы о чем говорите? — почти искренне удивилась я, внутренне обрадовавшись. А как же — еще от одного панинского пса избавилась.
— Дверь квартиры оказалась под напряжением благодаря тебе?
— Точно, ее работа, — произнес частный охранник Еськов, не дожидаясь моего ответа.
Я пожала плечами:
— Интересно, что ваш Шубин делал в чужой квартире. Он должен быть на службе в УВД, охранять покой граждан. А кто такой Щетинистый? Тот, который не любит бриться, что ли?
Бандиты переглянулись между собой.
— Она неплохо осведомлена, — кивнул в мою сторону Панин. — Опасный противник. Такого вообще-то нельзя оставлять в живых, хотя я не сторонник мокрых дел.
Меня тут же бросились обыскивать, хотя я сопротивлялась изо всех сил. Каждый из шести парней — Панин не принимал участия в этом балагане — имел счастье прикоснуться ко мне. Вот дурачье — проверили только карманы. Дилетанты. Разве это обыск? Нужно было заглянуть в обувь, за подкладку одежды. В желудок, в конце концов. Шучу.
Из карманов выгребли всю мелочь, документы и ключи. Все это богатство они протянули Панину.
— Положите на стол. Главное, забрать ключи, чтобы она не смогла подобрать подходящий под мои замки.
Почему бы не положить мои личные вещи прямо в сейф? Хотя тут нет никакого сейфа. Может быть, он в другой комнате? Особнячок не маленький, здесь есть где поставить мебель. «Найти бы сейф, приложить к дверке стетоскоп да поковыряться в замке отмычками», — размечталась я.
— Куда девать ее теперь? — спросил Алеша. Он больше всех умудрился полапать меня своими жилистыми руками, обезображенными татуировками.
— В гараж.
— Минуточку!
Я встала как вкопанная, когда парни начали толкать меня к выходу.
— Что еще?
— Как вы узнали, что я поеду к нотариусу?
Панин улыбнулся:
— Просто попытался просчитать твои ходы. Люди предсказуемы, не правда ли?
Меня вывели из особняка и потащили по дорожке вправо от дома. Почти трехметровый забор не позволял посторонним с улицы видеть, что происходило во дворе. А мне не помешало бы, если бы кто-нибудь сообщил в милицию о моем похищении.
Гаражом было внушительное помещение из белого кирпича. Ворота не металлические, а деревянные, плотные, обитые жестью и покрашенные в красный цвет. Крыша шиферная. С одной стороны, шифер материал более дешевый, чем жесть, и, соответственно, непрочный. С другой стороны, практично — такую крышу не нужно красить.
Меня затолкнули не в ворота, а в боковую дверь, также сделанную из дерева и обитую жестью.
Машины в гараже не было. Наверное, ее убрали отсюда из-за меня. Пока дверь была открыта, я увидела у дальней стены металлическую тяжелую кровать образца девятнадцатого века. Она была застелена байковым рыжим одеялом, а сверху красовалась тонкая подушечка. Эта лежанка предназначалась, видимо, для меня. Рядом стоял перевернутый вверх дном фанерный ящик. Вне всякого сомнения, он также предназначался для моих удобств.
Алеша указал на ведро, наполовину наполненное водой, стоявшее у входа.
— Если захочешь в сортир.
— А как насчет прогулок?
— Никак.
— Здесь хотя бы свет есть?
— Есть, но не для тебя.
— Извините, ребята, но как заключенная я имею право на электрический свет, прогулки и кормежку!
— Мы обсудим это с боссом, а теперь заткнись.
Парни собрались уходить, но я снова остановила их:
— Эй, вы! Руки-то освободите!
— На этот счет указаний не было.
— Интересно! — возмутилась я. — Как пленная я имею право на охрану своего здоровья. Если мои руки затекут, то я буду иметь большие проблемы со здоровьем!
«Треугольный шрам» подал знак Гуркину с Козловым. Те схватили меня за руки. Алеша снял наручник с левой руки, а правую руку отвел в сторону и прицепил его к массивной кроватной спинке. Только потом парни отпустили меня. Однако боятся. Хлопот я им доставила действительно по первое число. Даже радостно на душе стало.
— Потом поменяем руки, если будешь вести себя хорошо.
— Обещаю. Но к чему такие строгости?
— Потому что мы тоже хотим жить спокойно.
Ну и хрен с вами, живите. Пока.
Парни отправились к выходу, но я опять окликнула их:
— Минуточку! А как я буду ходить в туалет?
Гуркин брезгливо пододвинул ведро поближе к кровати, будто я уже целую неделю ходила в него.
— Пользуйся.
— Спасибо! Вы очень добры, — со всей возможной язвительностью заявила я.
Дверь закрылась, ключ повернулся в замке. Наступила полная тишина.
* * *
Я улеглась на кровати. Конечно, лежать с вытянутой рукой неудобно, но выбирать мне теперь не приходилось. Хотя, как говорил один мой знакомый, если есть возможность создать для себя хоть какие-то удобства, нужно этим воспользоваться.
Усевшись на кровати с ногами, я принялась расшнуровывать кроссовки. Затем, освободив левую ногу, подцепила ногтем толстую кожаную стельку и вытащила ее наружу.
Конечно же, набор разнообразнейших отмычек был со мной.
Первым делом я отстегнула себя от кроватной спинки специальным ключиком. Очень ценная вещь, она всегда должна быть под рукой. Наручники сейчас используют и та, и другая сторона — и милиция, и преступники. Снимать браслеты полностью с рук не было смысла. Бандиты ведь могут вернуться в любой момент, и мне нужно будет как можно быстрее снова подцепить себя к кровати.
А пока можно отдохнуть. Что человеку нужно для отдыха? Какая-никакая кровать, темнота и прохлада. Кровать у меня есть. Не скажу, правда, чтобы мягкая, как лебяжий пух, но сойдет. Темноту обеспечивало помещение, в котором не было ни одного, даже малюсенького, окошка. Благодаря кирпичным стенам внутри гаража было прохладно. Если бы гараж оказался металлическим, в моем узилище было бы нестерпимо душно.
Интересно, в котором часу у них обед и собираются ли ребята кормить меня? И еще меня интересовало, чем таким особенным занимался Олег Петрович, если мог ссудить кого угодно крупной суммой американских денег. Еще одна мысль не давала мне покоя. Если найденные мною — господи, помоги мне в этом! — деньги будут переданы Панину, то как Галина будет расплачиваться со мной, если набегут проценты по бандитскому счетчику?
