Мы вышли из здания, и я тщательно заперла дверь на ключ. Пусть теперь ребятишки попробуют выбраться.
Мелконяна рядом не было. Видимо, удрал куда-нибудь подальше. Не дай бог, сообщил Панину о том, что я пытаюсь Галину освободить. Олег Петрович — старикан хваткий, придумает, как поставить мне заслон на дорогах города.
У магазина, то есть метрах в трехстах от склада, стояли милицейские машины. Из магазина как раз выволакивали Сиротина, который орал на всю улицу:
— Меня подставили! Я только хотел купить продукты!
— Узнаешь? — спросила я Галину, указывая рукой.
— Не понимаю, — протянула она. — Как он там оказался?
— Ты же сама сказала: он вышел, чтобы купить поесть себе и другу.
— Но при чем здесь милиция?
— А ты хочешь, чтобы его выбирали в президенты?
В эту секунду Олег Валерьевич увидел нас. Он широко открыл глаза и стал вырываться из рук милиционеров, вопя из последних сил:
— Это она меня подставила! Она! Задержите ее! Пусть подтвердит! Мне нужен адвокат!
Руки Сиротина сковали наручниками, поэтому он мог показывать только головой. И он дергал ею, словно пьяный арлекин.
Милиционеры обернулись было, посмотрели в ту сторону, куда мотал головой Аполлон, но увидели только двух девушек, идущих по тротуару в противоположную сторону.
— Психиатр тебе нужен, а не адвокат, — долетел до меня ответ одного из милиционеров.
Это точно. Но сначала Сиротина посадят в КПЗ, а уж потом будут проверять на вменяемость.
— Мне уже лучше, — произнесла Галина.
— Отлично, — сказала я. — Моя машина стоит недалеко, скоро придем.
Однако, когда показался мой «Фольксваген», я увидела возле него человек пять подростков, которые пытались вскрыть двери машины. Совсем обнаглели! Среди бела дня пытаются раздеть мой автомобиль!
— Минуточку! — Я оставила Галину и бросилась вперед с криком. — Эй! А ну, отойдите от машины!
Двое из подростков бросились бежать, но трое, по всей видимости, самых наглых, остались стоять на месте.
— Мы ничего не делаем, просто смотрим, — нахально ухмыльнулся парень лет четырнадцати с огромной щелью между двумя верхними передними зубами.
Я оттолкнула его от машины. Дверца уже была открыта.
— Просто смотрим? Ты меня за дурочку считаешь?
— А чем ты докажешь?
Я приблизила свое лицо к наглецу и произнесла:
— Доказывать я ничего не собираюсь, ты, придурок малолетний.
Рот парнишки захлопнулся, потому что он стиснул зубы и замахнулся на меня грязным кулаком.
Я перехватила его руку и завела наглецу за спину. Он тут же заныл противным гнусавым голосом:
— Больно… Пусти…
Я отпустила парня. Тот ухватился за плечо и стал орать:
— Тебе конец! Ты, тварь…
Я пнула его ногой под зад.
— Пшел вон, козел мелкий! Ну…
Мальчишка поплелся прочь, остальные двое, такие же противные, как и первый, последовали за ним.
Осторожно приблизилась Галина.
— Чего они хотели? — спросила она.
— Покататься, наверное. Но не будем отвлекаться. Прошу в седло!
Мы сели в машину, и я запустила двигатель. Но прежде чем тронуться с места, я обошла вокруг «Фольксвагена», чтобы убедиться в том, что эти мелкие хулиганы не учудили еще что-нибудь. Они могли проткнуть колеса, подставить гвозди с той и другой стороны, разбить стекла. Все вроде бы было хорошо. Я села за руль и вырулила на проезжую часть.
— Рассказывай, — произнесла я, когда мы выехали на дорогу.
— Что рассказывать?
— Все по порядку. Как ты оказалась в руках бандитов?
— До смешного просто: я вышла из дома, а они подскочили, ухватили под руки и втолкнули меня в машину.
— Машина где стояла?
— Во дворе дома.
— Откуда они узнали о том, что ты живешь именно там?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Они вычислили номер моего телефона, установив подслушивающее устройство.
— Не может быть!
— Вот и представь себе. А теперь я хочу послушать историю о том, как тебе в голову пришла мысль выйти из дома без моего разрешения.
Галина долго сопела, признаваясь этим в совершенной глупости. Затем начала исповедоваться.
— Мне нужно было встретиться с ним.
— Зачем?
— Нужно.
Галина отвернула голову.
— А мне нужно знать ответы на мои вопросы. Понимаешь? Я должна обеспечить твою безопасность. И когда я уже сделала это наполовину, ты выкидываешь такие коленца, что мне становится стыдно за тебя! Конечно, я тоже виновата в том, что нас рассекретили. Мой звонок домой подсказал бандитам адрес. Но это еще полбеды! Я бы на пушечный выстрел не подпустила посторонних к своему жилищу, никто бы к тебе пальцем не прикоснулся! Ладно, дело сделано. Будем считать, что все в прошлом. Теперь признайся, у вас любовь?
Галина долго не отвечала, а я не торопила ее. Наконец она тихо произнесла:
— Да.
Для меня это было неприятным сообщением. Не хочется говорить, но у меня появилось брезгливое чувство. Умирает молодой муж, страдающий сердечной болезнью, а его друг заводит шашни с его женой. Причем это чувство взаимно.
У меня даже появилась неприятная мыслишка: а не было ли совершено убийство, чтобы двоим людям соединиться друг с другом? Но потом я ее отбросила. Чтобы уйти от одного человека у другому, достаточно тривиального развода.
Чтобы убить человека, нужны мотив, орудие убийства и возможность совершить преступление. Допустим, есть мотив. Хотя и притянутый за уши. Но орудия убийства нет — человек умирает от сердечного приступа. Возможности тоже нет. Короче, полный облом.
Я решила больше не задавать вопросов, хотя мне было интересно, когда завертелись карусели — до кончины Михаила Кузнецова или после? Ладно, выясним, если на то будет воля всевышнего.
Запиликал мой сотовый телефон.
— Алло?
— Слушай, Евгения! — Я услышала голос Николая Симонова. — Прихожу на обед, а в квартиру лезет какой-то старый хрен.
— Кто? Олег Петрович Панин?! — крикнула я. — Небольшого роста, весь седой, благообразная внешность?
— Нет, твое описание не подходит. Он похож на уголовника. Морда красная, глаза блеклые. Стрижка крутая.
— Не выпускай его, я еду!
Глава 13
— Что случилось? — спросила Галина.
