— Кого мы ждем вечером? — спрашиваю я, активно жуя.
— Ну, — говорит Александр, пошевеливая палочками рисовые отдельные зернышки, — список несколько раз менялся, с тех пор как ты последний раз в него заглядывала. По паре часов — для ребят из Matches и девушки из Ко Samui. А потом появится та стервоза, которая заправляет магазином Pandora's Box на Элдерли-Эдж.
— Там, где бывает Колин Руни? — уточняю я.
— Ага, — кивает Мими и делает такое лицо, как будто только что совершила что-то неприличное. — Чума ходячая.
— Она просто не вылезает из «Яшика», — бурчит Александр, уперев глаза в список. — Но в любом случае Доре очень нравятся твои работы.
— Только те, что она уже видела на знаменитостях, — возражаю я и беру с тарелки еще один калифорнийский ролл. — Покажите ей Скарлетт Йоханссон в моей серой юбке, и она, быть может, увеличит сумму заказа.
— Например, до двух тысяч фунтов, — присвистывает Александр.
— Лучше не напоминай, — прошу я. — В таком случае нам несколько месяцев придется питаться исключительно окурками.
— Да, на все эти дела уходят реки слез и пота, а толку — ни хрена, — ворчит Александр. — Она придет только вечером, так что я не смогу от нее избавиться.
Уже почти восемь, когда я, наконец, спускаюсь вниз — после целого дня, проведенного за чтением страниц style.com и изучением графика своих продаж на сайте Netaporter. С лестничной площадки до меня доносится громкий голос Доры и запах ее ментоловых сигарет. Александр отвечает крайне лаконично. Я вхожу в комнату и вижу, что он сидит там мертвенно-бледный рядом с Дорой, окруженной пивными кружками и окурками, а Мими неуклюже прохаживается вдоль стены в платье стоимостью две тысячи фунтов.
— В любом случае я говорю Джейми Реднэппу: «Твоя жена потрясающе выглядит в этом костюме от Julien Macdonald, тебе следовало бы заказать парочку таких, по тысяче восемьсот за каждый». И угадай, что было дальше?
— Что? — неохотно спрашивает Александр.
— Он их заказывает!
— Потрясающе. Однако послушай, боюсь, что мы сидим тут уже почти два часа и пора прощаться.
— Извини, — отвечает Дора, начиная собираться. — Кстати, можете забрать. Сэкономите на марках. — Она протягивает Александру листок заказа. Мне даже с такого расстояния видно, что она покупает совсем немного и в кредит.
Александр улыбается и смотрит в листок. Слегка хмурится и отклоняется назад, как будто пытаясь осмыслить то, что она сделала. Щеки у него начинают медленно краснеть.
— И это ты называешь заказом?! — внезапно ревет он. — Это не заказ! Давай катись отсюда! Надо же, заказ!
Дора в ужасе. Она судорожно протестует, что-то бормочет в свое оправдание, но Александр буквально толчками выставляет ее за дверь. И возвращается, отряхивая свой роскошный костюм.
— Не беспокойся, — говорит Мими, закуривая, — ты отмщен! Я видела, как Крошку Ми вытошнило прямо в ее сумочку.
3
Мы с Александром в Париже, на «Евростар». Путешествуем вторым классом, как и вся наша смиренная братия. Только журналисты и супермодели разъезжают первым. Все остальные, кто не владеет собственными компаниями и вынужден экономить, должны переступать через собственную гордость и сидеть в обществе плебеев. Часть коллекции, завернутая в полиэтилен и бумагу, лежит в верхнем отсеке, у нас над головами, остальное переправлено в отель Bristol, где мы забронировали номер на пять дней и рассчитываем что-то продать. Хочется охватить тех владельцев модельных домов, которые на лондонской Неделе высокой моды не удосужились заглянуть к нам. Всех, кто хоть что-нибудь из себя представляет. По крайней мере в Париже.
Париж кишит элитой. Здесь лучшие дизайнеры, крупнейшие рекламодатели и клиенты с самыми толстыми кошельками. Лондон не располагает к тому, чтобы сорить деньгами. Некоторые из богачей просто заставляют себя отдавать дань верности, в память о старых временах, и скупают кое-что по мелочи, чтобы не разочаровать служащих. Но большинство из них ждет, пока не настанет время ехать в Париж, чтобы набрать там побольше заманчивых вещей.
В Нью-Йорке свои «большие парни» — Marc Jacobs и Michael Kors. Там свои знаменитые брэнды — Ralf Lauren и Calvin Klein. То же самое — Prada, Versace и Dolce & Gabbana в Милане. Но родина моды — Париж. Отсюда вышли Chanel, Dior, Ungaro, MacQueen, Galliano, Valentino, Balenciaga, Lacroix, Louis Vuitton… Тысячи желающих выстроятся в очередь, чтобы попасть на показ Marc Jacobs в Нью-Йорке, но вдвое больше будут локтями прокладывать себе дорогу, чтобы побывать на презентации Dior. Британский совет моды изо всех сил старается залучить таких дизайнеров к себе на эти три дня — в промежутке между Миланом и Парижем. И каждый раз он просит их заглянуть еще когда-нибудь. Но, в конце концов, все жаждут Парижа.
Если вы дизайнер, то ваша голубая мечта — презентация во Франции. Здесь вас примут всерьез. Здесь для вашей коллекции выделят целый дворец. Здесь пишется история. Здесь вы — художник. Но конкуренция настолько жестока, что если у вас нет мощной финансовой поддержки, как у Маккуина, и вы не можете потратить миллион долларов на организацию своего первого показа, то вам, чтобы привлечь к себе хоть какое-нибудь внимание, остается лишь проявить крайний авангардизм, уподобившись Хусейну Чалаяну. В противном случае вы просто пойдете ко дну. Неудивительно, что большинство британских модельеров, когда они перерастают масштабы Лондона, в итоге отправляются в Нью-Йорк. Даже таким знаменитостям, как Луэлла, Мэтью Уильямсон и Алиса Темперли, нелегко по-настоящему прозвучать в Париже.
Прижатые друг к другу, с коробкой туфель под ногами, мы с Александром обсуждаем, какие именно показы и вечеринки стоит посетить. Ему до смерти хочется посмотреть на Dior. Я страдаю по Chanel. Мы оба готовы продать отца родного за место в третьем ряду на презентации Galliano. А Александр согласен не только продать, но и убить его, если такой ценой он сможет побывать у Viktor & Rolf — новых фаворитов сезона. Мне, с другой стороны, не терпится увидеть коллекции McQueen и Chalayan. Хотелось бы также бросить взгляд на Balenciaga — просто для того, чтобы узнать, что в следующем сезоне будут носить поклонницы стиля «инженю».
— Мы должны пойти на прием, который устроит Вивьен после показа, — говорит Александр. — У нее в запасниках всегда есть несколько костюмов, которые могут нас порадовать. Да, и нужно будет побывать у Гальяно, — настаивает он, пытаясь сесть поудобнее и толкая меня коленом. — Там всегда выступают стриптизерши и шоу-балет, все сделано исключительно для развлечения посетителей. И каждый получает выпивку. — Александр улыбается. — Вдобавок мне просто нравится на него смотреть.
Он томно замирает.
— Джонни такой подтянутый и смуглый, как будто у него спортзал совмещен с солярием.
— Если ты предпочитаешь смуглых, — говорю я с улыбкой, — то навести Валентино.
— Брось, — отвечает он. — Только не этого старого хрыча. По-моему, он жуткий зануда.
