Маленький Саша удивительно ясно запомнил тот день, когда мама сняла трубку как-то по-особенному тренькнувшего телефона и воскликнула:
– Галина? Ты? А чего сама звонишь? Не дождалась, пока я тебе наберу?
Но сестра начала что-то взволнованно говорить, и мама замолчала. Маленький Саша почувствовал, что происходит что-то неладное, заканючил и затеребил маму за руку. Но всегда такая ласковая и отзывчивая мама на сей раз оттолкнула его от себя. А все ее реплики были краткими и отрывистыми:
– Да ты что? Не может быть! На этот раз все? Ты уверена?
Поняв, что происходит что-то неладное, Сашка неожиданно для себя расплакался. Но и тогда мама не прервала странный телефонный разговор. Она закончила говорить с сестрой, когда разобиженный Саша уже сидел в своей комнате и играл с машинками. Мама зашла к нему, погладила по голове, поцеловала в щеку. Но Сашка отпихнул ее руку, хотя и видел, что мама чем-то крайне огорчена.
– И целую неделю она ходила сама не своя, глаза у нее были красные и опухшие. А потом она нам с папой сказала, что ее младшего брата Борю в тюрьме какие-то уголовники пырнули заточкой и он умер от заражения крови.
Лисица, терпеливо дослушавший эту историю до конца, тут разочарованно воскликнул:
– Так, значит, твой дядя уже умер?
– Ну да. Говорю же, где-то тридцать лет тому назад это случилось.
– И зачем ты нам о нем рассказывал столько времени?
– Но вы же сами спросили, не было ли у тети Гали других родственников, кроме нас с мамой!
– Живых! Живых родственников!
– Ну, я тогда не знаю, – вздохнул Саша. – Тогда, получается, что и про дочку тети Гали говорить тоже не надо?
– А у нее была дочь?
– Мама говорила, что девочка умерла совсем маленькой. Какая-то детская болезнь.
При этих словах Наташа сдавленно охнула, видимо, пожалела крошку, которой не довелось стать взрослой.
Но Сашка и ухом не повел в ее сторону и продолжал монотонно бубнить: больше никого не припомню. У тети Гали живых детей не было. У дяди Бори, наверное, тоже.
– Ты в этом уверен?
– А когда ему детьми-то было обзаводиться? Он всю жизнь по тюрьмам, считай, мотался. То в одном остроге сидел, то в другом, то в третьем. Некогда ему было семьей обзаводиться. Да и не рассказывала мне мама про его семью, потому что, наверное, не было у него никого.
Все замолчали и задумались про странного человека дядю Борю, который всю жизнь по тюрьмам болтался и не нужны ему была ни семья, ни дети, ничего из того, к чему стремится всякое живое существо на планете.
Этот отвлеченный поток мыслей был грубо прерван вторгшейся реальностью в лице старшего следователя товарища Потапкина, которому поручили возглавить следствие по делу об убийстве гражданки Галины Владимировны Ермоловой и который собирался ревностно исполнять свой долг, невзирая на возможные в этом деле трудности.
Хотя на первый взгляд дело особо сложным не казалось. Убийство произошло в доме или возле него. А в самом доме проживала целая толпа подозреваемых – родственников и знакомых покойной, один из которых и был наверняка причастен к убийству. Ну, а остальные могли стать важными свидетелями произошедшего. Единственная сложность заключалась лишь в том, чтобы отделить истинного злодея от просто свидетелей и никого при этом не перепутать.
Следователь Потапкин был невысок ростом, но имел поистине бульдожьи челюсти и такую же беспощадную бульдожью хватку. Но о последнем друзьям предстояло узнать впоследствии, а сейчас они смотрели на маленького коротконого и кривоногого следователя, почему-то каждый из них в эту минуту думал одно и то же. А именно, что убедить этого человека, который смотрит на них с такой подозрительностью, в собственной невиновности им будет трудновато.
Так оно и оказалось.
Едва следователь вошел, он тут же поспешил донести до всей компании свое видение проблемы:
– Старуху умертвил и закопал кто-то из вашей компании, это для меня ясно как божий день! – заявил он. Затем, усадив друзей перед собой и переводя с одного на другого взгляд из-под тяжелых набрякших век, продолжил: – Вот только кто? И один он действовал или убийц было несколько?
– Послушайте! – возмутился Эдик. – Мы тут все приличные люди. Нам проблемы не нужны.
До Потапкина с друзьями уже успели побеседовать другие полицейские. Все они держались натянуто, но никто из них не осмелился прямо обвинить кого-то из членов компании в убийстве тети Гали. К сожалению, тетя Галя была именно убита, а точнее сказать, задушена веревкой, след от которой явственно отпечатался у нее на шее. Само орудие убийства полицейские до сих пор не нашли, что заставляло их буквально землю рыть в поисках важной улики.
Но с найденным орудием убийства или без него труп тети Гали продолжал взывать к мщению. И Потапкин не скрывал своего стремления, в самом крайнем случае, если никак не удастся отделить убийцу от остальных, отправить на нары сразу всю компанию.
– Мы не согласны! – запротестовали друзья. – Мы вообще не согласны с вашим утверждением, что виноват обязательно кто-то из нас.
– Да, – поддержал друзей Лисица. – Вы должны понимать, что тут присутствуют ваши коллеги.
– Ваши удостоверения я уже видел, – невозмутимо парировал Потапкин. – И сразу скажу, что для меня они ровным счетом ничего не значат. Я буду подозревать вас ровно в той мере, в какой вы этого заслужите. И плевать я хотел на то, где вы служите и какой чин имеете. Перед законом равны все!
Киру с Лесей искренне удивили слова следователя. Впервые на памяти подруг кто-то отказывался учесть служебное положение Эдика и Лисицы. А ведь эти двое служили нынче в ведомстве, смежном с полицейским управлением. И следователь должен был бы иметь некоторое снисхождение к коллегам, однако же не имел такового. И это заставило подруг невольно зауважать маленького кривоногого дядьку, на которого не произвели ни малейшего впечатления удостоверения и чины Эдика и Лисицы.
Лисица слегка изменился в лице, видимо, тоже не ожидал такого отпора. Но все же, скривившись, он сумел выдавить из себя:
– Приятно видеть столь редкую честность и непредвзятость, но уверяю вас, господин Потапкин, мы с друзьями не убивали тетю Галю.
– А я вам говорю: это сделал кто-то из живущих в доме. Я тут наслушался о привычках старухи. Каждый вечер она уходила к себе в комнату, где и запиралась на замок крепко-накрепко.
– Да еще и окна закрывала на решетчатые ставни, – подтвердили подруги. – Все мы это видели.
Потапкин кинул в их сторону недовольный взгляд и продолжил:
– И само собой, с этого момента жертва становилась недоступной для убийцы. Проникнуть ночью в спальню старухи можно было только через замочную скважину.
– Выходит, убийца волшебник?
– Или желе?
