Рози ойкнула.
Она развернулась, прошла по коридору на кухню и посмотрела из окна в серое лондонское небо, рыхлое и недружественное. Затем вернулась.
– Я не понимаю, – сказала она. – Чарли! Что происходит?
– Я не Чарли, – сказал Паук. – Посмотри на меня. По-настоящему посмотри. Я на него даже не похож.
Она больше не подтрунивала над ним. Ее глаза широко распахнулись.
– Я его брат, – сказал Паук. – Я все испортил. Все. И мне кажется, лучшее, что я могу сделать, это просто убраться из ваших жизней.
– А где Толст… где Чарли?
– Не знаю. Мы подрались. Он пошел открывать дверь, я ушел в свою комнату, а он не вернулся.
– Он не вернулся? И ты даже не попытался выяснить, что с ним случилось?
– Э-э-э. Ну, может, его забрала полиция, – сказал Паук. – Но это так, просто мысль. Доказательств у меня нет.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Паук.
Рози повторила за ним:
– Паук.
За окном, над водяной пылью водопада кружила стая фламинго, солнечный свет размазал их крылья в бело-розовые пятна. Они были неторопливы, им не было числа, и это было так красиво, ничего подобного ей прежде видеть не доводилось. Она обернулась к Пауку и, глядя на него, не могла понять, как случилось, что она принимала его за Толстяка Чарли. Толстяк Чарли был добродушным, открытым, всего стеснялся. А этот человек напоминал согнутый стальной прут, готовый в любой момент распрямиться.
– Ты действительно не он.
– Я так и сказал.
– И кто же, кто это сделал, с кем я, кто меня, с кем я… переспала?
– Со мной, – сказал Паук.
– Я так и думала! – сказала Рози. Она отвесила ему звонкую пощечину. Он почувствовал, что губа снова кровоточит.
– Наверное, я это заслужил, – сказал он.
– Конечно заслужил! – Она помолчала и продолжила. – А Толстяк Чарли знал об этом? О тебе? О том, что ты встречаешься со мной?
– Ну, да. Но он…
– Да вы оба больные! Гнусные извращенцы, гореть вам в аду!
Бросив последний озадаченный взгляд на спальню, окно с джунглями, огромным водопадом и стаей фламинго, она вышла в коридор.
Паук опустился на пол. Из нижней губы сочилась кровь. Чувствовал он себя глупо. Он услышал, как хлопнула входная дверь. Дошел до ванной, опустил в горячую воду кончик пушистого полотенца, выжал его и приложил к губе.
– Мне это не нужно, – громко сказал Паук. Он сказал это вслух: проще лгать самому себе, когда говоришь вслух. – Неделю назад никто из вас не был мне нужен, и теперь тоже. Мне плевать. С меня хватит.
Фламинго врезались в оконное стекло, как покрытые перьями розовые пушечные ядра, и стекло разбилось, а осколки разлетелись по всей комнате, впиваясь в стены, пол и постель. Воздух заполнился пикирующими бледно-розовыми тушками, мешаниной из больших розовых крыльев и изогнутых черных клювов. В комнату ворвался рев водопада.
Паук прижался к стене. Между ним и дверью были фламинго, их были сотни: высокие, в пять футов, птицы, ноги да шеи. Он поднялся с пола и сделал несколько шагов по минному полю из разгневанных розовых птиц, каждая из которых злобно смотрела на него безумными розовыми глазами. На расстоянии они могли показаться красивыми. Одна из них ущипнула его за руку. Не до крови, но больно.
Спальня у Паука была большая, но она быстро наполнялась фламинго, шедшими на аварийную посадку. В голубом небе над водопадом висела темная туча, видимо, приближалась еще одна стая.
Они клевали его, царапали, били крыльями, но он знал, что проблема не в этом. Проблема была в том, чтобы не задохнуться под пушистым розовым покрывалом из перьев атаковавших птиц. Это была бы поразительно недостойная смерть – под тяжестью птиц, к тому же глупых.
Думай, сказал он себе. Они фламинго. Мозги у них птичьи. А ты Паук.
Ну и что? раздраженно подумал он в ответ. Лучше скажи что-нибудь новенькое.
Приземлившиеся фламинго окружали его. Те, что были в воздухе, пикировали на него. Он вытянул над головой куртку и воздушно-десантные фламинго начали ее атаковать. Как будто кто-то стреляет в тебя из пушки цыплятами. Он зашатался и присел. Так одурачь их, придурок.
Паук вскочил и начал пробираться сквозь океан крыльев и клювов к окну, которое превратилось в открытую пасть с зазубренными осколками.
– Глупые птицы, – весело сказал он. И запрыгнул на подоконник.
Фламинго не славятся острым умом и способностью решать задачи. Если вороне дать моток проволоки и бутылку с чем-то съестным внутри, она, вероятно, использует проволоку, чтобы добраться до еды. Фламинго же попытается сожрать проволоку, если она похожа на креветку, а даже если не похожа – просто на тот случай, если это новый вид креветки. Так что если человек, стоявший на карнизе, и выглядел слегка дымчатым и иллюзорным, фламинго этого не заметили. Они посмотрели на него безумными розовыми глазами кроликов-убийц и ринулись к подоконнику.
Человек бросился с окна в водяную пыль водопада, и тысячи фламинго бросились за ним. Многие из них, учитывая разбег, который нужен фламинго, чтобы оторваться от земли, камнем упали вниз.
Вскоре в спальне остались только раненые или мертвые фламинго: те, кто разбивал собой окна, те, кто врезался в стены, те, кого раздавили другие фламинго. Те из них, что были еще живы, видели, как дверь спальни открылась – очевидно, сама по себе – и закрылась, но поскольку они были фламинго, не стали об этом задумываться.
Паук стоял в коридоре квартиры Толстяка Чарли и пытался отдышаться. Он сосредоточился на том, чтобы позволить спальне перестать существовать, хоть этого ему совсем не хотелось, ведь он невероятно гордился звуком в своей системе и к тому же хранил там свои вещи.
Впрочем, вещи – дело наживное.
Если ты Паук, тебе следует лишь попросить.
* * *
Мать Рози была не из тех, кто злорадствует вслух, поэтому когда Рози разрыдалась на диване от Чиппендейла, ее мать воздержалась от ликующих возгласов, пения или исполнения маленького победного танца и цыганочки с выходом. Впрочем, внимательный наблюдатель мог заметить в ее глазах искру триумфа.
Она дала Рози большой стакан витаминизированной воды со льдом и выслушала слезливую литанию о разбитом сердце. К концу рассказа искра триумфа в ее глазах сменилась подобием растерянности, а голова начала кружиться.
– Так значит, Толстяк Чарли – вовсе не Толстяк Чарли, – сказала мать Рози.
– Да. То есть нет. Толстяк Чарли это Толстяк Чарли, но всю последнюю неделю я встречалась с его братом.
– Они близнецы?
– Нет. Я даже не думаю, что они похожи. Не знаю, я так запуталась!
