– Дай мне пять минут, прошу, только пять минут, – закрывая дверь кабинета, сказал Костя, оставляя Настю, изумлённо стоявшую в проходе, по ту сторону двери.
– Хорошо, присаживайся, – как можно суше сказала я, скрестив на груди руки. – Слушаю тебя.
«Дааа, Катерина, – говорю я себе мысленно, – да ты просто железная леди! Быстро же ты совладала со своей минутной слабостью, молодец, ничего не скажешь. Сидишь, скрестив на груди руки, вполне уверенно говоришь, тебя не бьёт мандраж, хотя по логике от запаха роз, окутавшего весь кабинет, не говоря о глазах напротив, его голосе, ещё недавно ты просто с ума сошла бы. А сейчас ты сидишь, и ни один мускул не дрогнул на твоём лице». Спасибо мужчинам, ведь это они делают нас своими поступками такими сильными, независимыми, эмансипированными.
– Наверное, ты меня никогда не простишь, но я надеюсь, что, может быть, поймёшь. Хотя бы поймёшь. Выслушай, прошу тебя.
Он говорил медленно, тихо, интонация в его голосе была словно пропитана какой-то безысходностью, и лишь в глазах маленькой частицей атома мерцала надежда.
– Она работает у меня больше года. Ну, в общем, иногда мы с ней встречались, да. В тот вечер я был жутко уставший, проблем навалилась куча, настроения никакого. Честное слово, даже и в голове не было никакого намерения. Просто она зашла, ну… не знаю даже, как всё началось. Я не пытаюсь оправдаться или валить вину на неё, нет, я виноват – я и только я. В общем прости, я виноват перед тобой. Мне очень плохо без тебя, очень. Хочу, чтобы ты это знала.
Я сидела молча, слушая его. Где-то в глубине моего сердца вспыхивала искорка жалости и, наверное, даже любви, готовая разгореться пламенем понимания. Но всплывавшая в памяти картина увиденного в тот вечер безжалостно заливала холодной водой обиды этот начинавший тлеть уголёк прощения.
– Спасибо за цветы, очень красивые, – деликатно ответила я на его слова дежурной фразой. – Но мне, правда, нужно работать, дел невпроворот, поэтому извини, даже кофе не предлагаю.
– Тебе спасибо, Катя. За всё, – вставая, сказал Костя и сделал шаг к двери. – Прости, если сможешь. Кстати, ты не появляешься на «Одноклассниках», оператор мобильной связи говорит, что абонент не зарегистрирован в сети. Ты сменила номер?
– Сменила номер, да, – сухо ответила я.
– Может, дашь мне? Вдруг когда-нибудь ответишь на мой звонок, захочешь просто поговорить, – сказал Костя с надеждой в голосе.
– Извини, но я не хочу, чтобы ты врывался в мою жизнь своими звонками, когда тебе вздумается, днём или ночью. Я не хочу этого, – мой взгляд непроизвольно упал на белый лист бумаги, сложенный пополам, оставленный вчера Любкой. Не зная, почему, я протянула руку и открыла его. Крупными буквами во весь лист, деля его на две части, словно мою жизнь на «До» и «После» вчерашнего вечера, было выведено: «Прости».
Снова сложив лист пополам, словно перевернув страницу своей жизни, я сказала:
– Знаешь, когда-то давно я прочитала слова Экзюпери: «Не проверяйте друзей и любимых. Они всё равно, не выдержат испытаний». Я всегда помнила эти строки, но никогда не соглашалась с ними. Увы, Экзюпери оказался прав.
Чувствуя, как к горлу предательски подступает ком слёз и обиды, я не нашла ничего лучшего, как сказать:
– Можешь взять у секретарши адрес моей электронной почты, там – деловая переписка, читаю её только я. Ещё раз извини, но мне действительно нужно работать».
Дверь тихо закрылась, оставляя меня утопать в аромате роз, обид и горечи потерянного счастья.
– Катерина, – послышался в селекторе Настин голос, – мне дать молодому человеку электронную почту?
– Да, дай. И зайди, пожалуйста, ко мне.
Настя в недоумении от Костиного вторжения или очарованная от усыпанного розами стола стояла молча, с давно остывшей чашкой кофе в руке.
– Очуметь можно. Куда же мне такое количество цветов поставить, а, Катя? Может, сходить у уборщицы пару вёдер попросить? Войдут, нет? – склонив задумчиво на бок голову, решала задачу Настя.
– Сходи попроси. И вот ещё что – вынеси все розы из моего кабинета, а вечером, когда пойдёте по домам, подели, пожалуйста, цветы между девчонками. Мне не оставляй. Просто раздели все и попроси, чтобы их унесли из офиса. Все до единого цветочка.
– Мама родная, что творится на белом свете! Такого и в кино не увидишь, – произнесла Настя, пытаясь понять, можно шутить или всё же лучше помолчать. Взглянув на меня, она поняла – лучше помолчать, а ещё лучше вообще удалиться.
– Хорошо, я пойду, поищу всё же вёдра. И обрадую девчонок, а заодно пусть подумают, что скажут своим мужьям, заявившись вечером домой с охапками роз.
Я подошла и открыла настежь окно. Свежий воздух ворвался в кабинет, пробежался по нежным лепесткам и бутонам, трогая слегка открытые цветы. «Розы-то точно ни в чём не виноваты, так почему же ты хочешь поскорее избавиться от этой красоты? Даже их аромат стал для тебя невыносим? Может, ты просто боишься видеть их каждый день, приходя в офис, и вспоминать Костю, переживая снова и снова всю боль последних дней? Теперь эта боль вдвойне сильнее. Ведь к его измене примешано и предательство твоей лучшей подруги».
Настя зашла в кабинет.
– Кать, я нашла вёдра, налила немного воды. Давай мы с девчонками перетаскаем в них цветы? За один раз не получится, мы будем их партиями забирать, хорошо? Заодно и посчитаем, сколько их тут. Всем жутко интересно, спорят даже – сто, двести или больше, – Настя пыталась своим тоном, своей болтовнёй как-то разрядить напряжённость, висевшую в кабинете.
Через пять минут стол был пуст. Последние нотки аромата улетучились в распахнутое окно, и я осталась одна. Посидев в полной тишине несколько минут, я поняла: «Да хоть сто раз избавься от этого аромата, и пусть ни одного лепестка не останется в кабинете, всё равно ты не сможешь нормально работать, жить, чувствуя, что Костя где-то рядом. Ведь он может вот так неожиданно приехать ещё раз, и все твои установки и настройки на самообладание и независимость от его взгляда, его глаз, губ вмиг рассыплются в пыль. Или всё же выдержишь? Сегодня же получилось. Нет, его любовь, ласки, секс нельзя было принимать такими большими дозами».
Говорят же самые умные и нужные мысли приходят часто совершенно спонтанно.
– Настя, зайди, пожалуйста, ко мне, – попросила я её, минуту поколебавшись. – Настя, я тебя вот о чём попрошу – найди мне, пожалуйста, турагентство, и понадёжней. Сейчас кризис, многие лопаются, поэтому отнесись к моей просьбе посерьёзнее, чтобы не получилось накладок.
– Хорошо, сейчас посмотрю, помониторю, кто там ещё остался из надёжных. Хотя вчера вон по радио слышала – опять отдыхающие не могут вылететь домой из Хургады, при этом летели вроде бы с топовой компанией… А кто и куда летит?
– А вот я, Настя, и лечу. Куда? Куда-нибудь подальше. И, пожалуйста, Египты, Турции и прочую прелесть не предлагать. Всё поняла?
