– Все, Северин, я удаляюсь. Будут проблемы, звони. Да, вот еще что: ты сам-то краснухой болел? Это я к тому, есть у тебя иммунитет или нет…
– Понятия не имею.
– Ничего, в ближайшем будущем узнаем, – обнадежил Макс. – Счастливо оставаться! – Он подхватил свой саквояжик и скрылся за дверью.
Илья устало опустился в продавленное кресло и с опаской посмотрел на флакон, привязанный к торшеру. Жидкости в нем оставалось меньше половины. После нехитрых расчетов выяснилось, что капельница закончится примерно минут через сорок. А что будет, если Сима во сне пошевелится? Что, если игла сместится или, того хуже, проткнет вену? Ну почему все медики такие прожженные циники! В этом нет ничего сложного… Как же! Может, для человека с медицинским образованием и нет ничего сложного, а ему-то, простому обывателю, каково? Верхне-наружный квадрант – придумают же…
Все! Так и свихнуться недолго. Не надо думать о всяких медицинских ужасах. Лучше подумать о предстоящем в понедельник разговоре с заказчиком.
Пять минут Илья старательно размышлял о работе, а потом не выдержал, подошел к Симе.
Может, из-за болезни, а может, из-за приглушенного света она казалась очень юной. Интересно, сколько ей лет?
Он осторожно, чтобы, не дай бог, не зацепить капельницу, опустился на колени перед диваном. Кожа и волосы девушки были влажными. Что-то такое говорил Макс про хороший признак. Это хороший признак? Илья провел указательным пальцем по ее шее, как раз вдоль лихорадочно бьющейся жилки. Сима вздохнула и открыла глаза.
– Привет, – сказал он.
– Привет. – Она слабо улыбнулась.
– Тебе лучше?
Пусть бы она сказала, что ей намного лучше и что его помощь больше не требуется!
– Намного лучше. Спасибо. – Сима посмотрела на флакон. – Долго еще?
– Минут тридцать.
– Илья, ты иди. Уже поздно. – Ее улыбка стала извиняющейся. – Я сама. Спасибо тебе и за доктора, и вообще…
Ну вот и хорошо! Он выполнил свой гражданский долг, оказал девушке посильную помощь. Теперь можно с чистой совестью уходить.
– Никуда я не пойду. Доктор сказал, что тебе нужен уход.
Он передумал в последний момент. Ладно, присмотрит за ней до утра. Все равно завтра суббота, можно прийти на работу чуть позже.
– Спасибо, не нужно. – Сима попыталась сесть.
– Куда? Капельница! – Илья перехватил ее руку.
Кажется, игла на месте. Слава богу!
– Завтра придет Инна. Все будет хорошо, – пыталась протестовать Сима.
– Конечно, все будет хорошо! Завтра придет твоя подруга, а до утра с тобой побуду я. И не спорь!
Сима отвернулась к стене.
Ну что за день такой невезучий! Мало того что чувствует она себя ужасно, так еще Илья пришел… Нет, конечно, хорошо, что он пришел. Плохо, что она в таком виде.
– Доктор сказал, что тебе нужно много пить. Хочешь, я заварю чаю?
– Нет! Я не хочу пить!
Господи, ну что же это такое?! Какой чай?! Она и так уже хочет в туалет. Скорее бы закончилась эта проклятая капельница! Все-таки ужасно, что Илья решил остаться, ей теперь так неловко…
Илья посмотрел на Симу с легким удивлением:
– Не хочешь чаю, ну и ладно. Не нужно так волноваться.
– Прости.
– И извиняться тоже не нужно. Что ты все время извиняешься?
Он вернулся в продавленное кресло и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику.
Дернул же его черт остаться! Валялся бы сейчас перед теликом с баночкой пива. Так нет же, в благородного рыцаря решил сыграть! Вот, теперь приходится терпеть капризы какой-то девчонки. Сам виноват…
Илья устроился поудобнее в своем антикварном кресле и сам не заметил, как задремал.
Для Симы время тянулось мучительно. Наконец флакон опустел. Она посмотрела на Илью. Кажется, он спит. Вот и хорошо. Пусть спит.
Девушка осторожно вынула иглу из вены, согнула руку в локте и стала тихонько выбираться из-под вороха одеял. Пришлось немного постоять, подождать, пока перестанет кружиться голова. После укола температура спала, и мокрая насквозь майка неприятно липла к телу. Простыня и наволочка тоже были мокрыми. Ей срочно нужно в душ. Нельзя оставаться в таком виде. Сима оглянулась на Илью – тот сладко спал.
На цыпочках она вышла из комнаты.
После душа стало намного легче. Впервые за день Сима почувствовала себя нормальным человеком… ну, почти нормальным. Она закуталась в махровый халат, подарок Инки ко дню рождения, и вышла из ванной.
– Ты почему не в постели? – услышала она сердитый голос.
Илья уже не сидел в кресле, он стоял в коридоре, прямо напротив ванной.
– Я принимала душ. – Сима прошла в гостиную, присела на краешек дивана.
– Что? Ты сошла с ума! Тебе нужно лежать, а не душ принимать! Быстро в постель!
– Не кричи. Соседей разбудишь.
– Плевать мне на соседей! – продолжал бушевать Илья.
– А мне не плевать. Мне с ними жить, – отрезала Сима.
Илья осекся. Оказывается, у кошечки есть коготки. Она их только что продемонстрировала.
– Ты права. Извини.
– Не нужно извиняться. – Она улыбнулась: – Хочешь спать?
– Честно говоря, да.
– На антресолях в прихожей – сумка. В ней надувной матрас. Достань, пожалуйста, а я пока перестелю постель.
Илья послушно направился в прихожую. Там его ждало новое потрясение – роскошный надувной матрас, стоивший, пожалуй, больше, чем вся имеющаяся в квартире мебель. И при всех своих достоинствах это чудо немецкой технической мысли пылилось на антресолях.
Пока Илья возился с компрессором, Сима перестелила постель.
– Мне постельное белье не нужно, – отказался он от простыни и одеяла. – В квартире тепло, а спать в одежде мне не привыкать.
– Как хочешь, – она пожала плечами.
– Удобная штука. – Илья плюхнулся на матрас. – Здесь запросто поместятся двое.
– Наверное. – Сима села на диван, потянулась к настольной лампе. Раздеваться при свете она стеснялась. Даже несмотря на то, что Илья отвернулся.
Свет погас.
– Спокойной ночи, Сима. Поправляйся, – послышалось из темноты.
Илья проснулся в семь утра и долго соображал, где он. Определившись наконец с местоположением, он поднял голову и посмотрел на спящую на диване девушку. Она лежала на животе, подсунув руки под подушку. Длинные волосы занавешивали лицо, черным каскадом спадали на пол. У Ильи снова появилось желание потрогать их. А потом он увидел все остальное… Сбившееся одеяло и перекрученную футболку. И обнаженные по самое нельзя стройные ноги, и перекрещенные тонкие лодыжки, и по-детски розовые пятки, и вызывающе белую на фоне смуглой кожи полоску наивных хлопчатобумажных трусиков…
