Один раз инженер остановился посреди комнаты,
спрятал зелёные камешки в карман и быстро хлопнул в ладоши, три раза подряд,
будто вдруг безмерно чему-то обрадовался.
Но сенсей приложил палец к губам: сиди помалкивай,
не всё ещё.
Однако вскоре после этого господин Неймлес
топтать ковёр перестал, сел в кресло и заговорил — раздумчиво, будто бы сам с
собой:
— Итак. Совершено три жестоких убийства:
первое и третье на Хитровке, второе в пяти минутах ходьбы от Хитровки, но тоже
на территории, подведомственной Третьему Мясницкому участку городской полиции.
В общей сложности преступник лишил жизни восемь человек — двоих мужчин, трёх
женщин, трёх детей — и ещё почему-то попугая и собаку. Каждый раз одну из жертв
перед смертью жестоко истязали, выведывая некие п-потребные убийце сведения. Ни
улик, ни свидетелей нет. Таковы вкратце условия стоящей перед нами задачи. Что
требуется — понятно. Найти выродка и передать в руки правосудия.
— А есри не поручиться дзивьем, тогда передать
его правосудзию в виде турупа, — быстро добавил Маса.
— Если при задержании преступник окажет
с-сопротивление, тогда, исчерпав дозволенные законом меры самообороны, —
здесь инженер поднял палец и со значением посмотрел на своего
камердинера, — возможно, не удастся избежать упомянутого тобой исхода.
— Найти бы его, паскуду, и башку
оторвать, — вставил своё слово Сенька.
— Не б-башку, а голову. Но как бы там ни
было, сначала нужно его найти. — Эраст Петрович обвёл взглядом участников
совещания. — Есть ли вопросы, прежде чем мы перейдём к дедуктированию и
п-практическим мерам?
Сенька не знал, чего спрашивать, а японец,
почесав жёсткий ёжик волос, задумчиво протянул:
— Са-а. Господзин, а потему “убийца”, не
“убийцы”?
Эраст Петрович кивнул, признавая правомочность
вопроса.
— Ты весьма убедительно изобразил, как
д-действовал преступник в Хохловском переулке. Зачем ему был нужен сообщник?
— Это не аругумент, — отрезал Маса.
— Согласен. Я должен был спросить: зачем
ему понадобился бы сообщник именно в этом случае, если прежде убийца отлично
справлялся и сам? На Сеню в подвале напал один человек. Это раз. —
Господин Неймлес снова вынул чётки, щёлкнул бусиной. — В ювелирной лавке
тоже действовал одиночка, что установлено полицией. Это два. — Щёлкнула
вторая бусина. — Наконец, в Ерошенковской ночлежке преступник опять-таки
отлично обошёлся без чьей-либо помощи. Как ты помнишь из рассказа Сени, Синюхин
говорил о преступнике “он”. Так, Семён?
— Так, — припомнил Скорик. —
Синюхин ещё “зверюгой” его обозвал.
Немножко стыдно стало, что не всю правду тогда
Эрасту Петровичу открыл — про клад-то смолчал.
Инженер словно подслушал это Сенькино
угрызение.
— Ну а теперь, если у вас больше вопросов
нет, переходим к главному — составим план розыскных м-мероприятий. И ключевое
слово здесь — клад.
Скорик вздрогнул, заморгал глазами, зато
сенсей нисколько не удивился, ещё и головой покивал:
— Да-да, крад.
— Поведение п-преступника, все его
чудовищные деяния перестают казаться бессмысленными, если нанизать их на эту
нить. — Господин Неймлес сосредоточенно посмотрел на чётки. —
Логическая последовательность здесь выстраивается следующая. Каляка из
ерохинских подвалов нашёл старинный клад. (Бусиной — щёлк.) Об этом узнал будущий
убийца. (Второй раз — щёлк.) Он попытался вытрясти из Синюхина эту тайну, но не
сумел. (Третий раз — щёлк.) Зато перед смертью каляка открыл секрет клада
нашему Сене. (Четвёртый раз — щёлк. Здесь Скорик поёжился и, судя по
разогревшимся щекам, даже покраснел, но Эраст Петрович на него не смотрел —
говорил так, будто и без Сеньки всё знает.) Д-далее. Убийца каким-то непонятным
образом выяснил, что Сене известно местонахождение сокровища. (Пятый раз —
щёлк.) То есть, нам непонятно, каким образом преступник об этом узнал, но зато
понятно, откуда. След, по которому господин к-кладоискатель вышел на Сеню, вёл
от ювелирной лавки. (Шестой раз — щёлк.) Полагаю, что Самшитов рассказал убийце
и про тебя, и про то, где тебя можно найти — подтверждением тому является некий
визит в нумера мадам Борисенко. (Седьмой раз — щёлк.)
Скорик замигал — какой такой визит? Инженер и
японец переглянулись, и Эраст Петрович сказал:
— Да, Сеня, да. Тебя спасло только то,
что ты в тот же вечер переехал, не оставив адреса, а ещё через несколько часов
мы забрали тебя к себе. На следующий день м-мадам Борисенко сообщила Масе, что
ночью у тебя в комнате кто-то был. Вскрыл дверь, ничего не тронул и ушёл. Мы не
стали тебе об этом говорить, потому что ты и без того был изрядно напуган.
Сенька подпёр кулаком подбородок — вроде как в
задумчивости, а на самом деле, чтоб не стучали зубы. Матушка Пресвятая
Богородица, лежать бы и ему прикрученным к кровати, как Ташка, если б остался
тогда ночевать, решил бы, что утро вечера мудренее.
— С т-твоим исчезновением убийца на
несколько дней потерял след. Но потом ты появился на Хитровке, и это сразу
стало известно преступнику — не знаю, случайно или неслучайно. Откуда-то он
узнал, что ты вошёл в Ерошенковскую ночлежку, и устроил засаду недалеко от
выхода. Твоя неосторожность чуть не стоила тебе жизни. (Восьмой раз — щёлк.)
— Ништо, меня голыми руками не
возьмёшь, — бодрясь, сказал Скорик. — Хотел он меня жизни лишить, да
я скользкий, вывернулся, ещё палкой его огрел. Будет помнить.
— Если бы он хотел тебя убить, то убил
бы. Сразу, — охолонил его инженер. — Он отлично умеет это делать —
хоть ножом, хоть голыми руками. Нет, Сеня, ты был нужен ему живой. Он заставил
бы тебя раскрыть местонахождение клада, а уже потом убил бы.
От этих слов Сенька снова подбородок подпёр,
только уже не одним кулаком, а двумя.
— Потеряв твой след после убийства
ювелира, убийца решил з-зайти с другой стороны. На Хитровке многие знали о
твоей дружбе с мадемуазель Ташкой. Знал об этом и твой п-поклонник. (Девятый
раз — щёлк.) Сначала он, видимо, пытался у неё что-то выведать, не прибегая к
крайним мерам. Об этом она и шепнула тебе на ходу — хотела предупредить об
опасности. Очевидно, преступник наведывался к ней и после неудачного нападения
в подвале. Недаром Ташка выставила на окно нарциссы. Если я правильно помню, на
языке цветов три белых нарцисса — это сигнал “беги-беги-беги”.
А ведь верно, вспомнил Скорик. Ташка же
когда-то рассказывала и про белые нарциссы, и про то, что один сигнал, будучи
повторенным, удваивает или утраивает силу послания, навроде восклицательного
знака.
