Калеб встал на колени около того места, где сидела Бекка. Он прикоснулся к ее обнаженному плечу и постарался не обращать внимания на то, насколько теплой и нежной была ее кожа.
— Что случилось?
— Морис. — Бекка гладила пса по голове. — У него вздулся живот, и ему больно.
Пес действительно страдал. Другие собаки продолжали громко и дружно лаять. Морис даже не шевелился.
— Это что-то серьезное? — спросил Калеб.
— Еще не знаю. Я не могу пока сказать, что с ним, — ответила она. — Прислуга в доме использует только средства, которые сделала Герти или которые она одобрила, поэтому химическое отравление сразу отпадает. А вот если Морис слишком много съел чего-то, то у него может быть заворот кишок. Элкхаунды достаточно выносливы, но я чувствую, как бешено бьется его сердце. Я пыталась дозвониться до Герти, но она не отвечает.
— Она была только что на веранде со мной.
— Я собираюсь отвести Мориса в клинику для животных. Не хочу рисковать.
Голос Бекки был тихим и спокойным, она держала ситуацию под контролем, но в ее глазах читалась явная тревога. Калебу хотелось поцеловать ее и отвести от нее все обиды. И конечно же он хотел, чтобы бедному псу стало лучше.
— Я скажу бабушке.
Когда Калеб собирался достать из кармана мобильник, он осознал, что все еще прикасается к плечу Бекки.
— Только скажи Герти, что ей не стоит волноваться, — предупредила Бекка. — Дверка в шкаф с собачьей едой была открыта. Морис, наверное, это заметил и съел все, что ему попадалось.
Пес жалобно заскулил, издавая такие звуки, что казалось, его внутренние органы находились в мясорубке. Его сородичи еще громче залаяли в ответ. Бекка продолжала гладить собаку и тихо с ним разговаривала:
— Ты нашел всю эту еду. Ведь так, мальчик?
Собака неотрывно смотрела на нее.
— Все нормально, — продолжила Бекка. — Ты не наказан. Вовсе нет. — Ее тихий мелодичный голос был полон нежности, и Калеб желал, чтобы она так же говорила с ним. — Нам нужно будет встретиться с ветеринаром. — Она поцеловала Мориса в голову. — Тебе это наверняка не понравится, но я все время буду рядом.
Калеб прикоснулся к бедному Морису.
— Я отвезу тебя.
— Спасибо, но в моей машине есть специальное сиденье. Мне нужно подогнать ее поближе, чтобы было легче переместить Мориса.
— Я побуду с ним здесь, пока ты будешь занята.
— Он линяет и испачкает тебя шерстью.
— Ничего страшного, это всего лишь собачья шерсть, — ответил Калеб. — К тому же у тебя есть щетка.
Бекка благодарно ему улыбнулась, затем встала:
— Спасибо. Я скоро вернусь.
Калеб поменялся с ней местами. Собака вовсе не возражала.
— Все хорошо, мальчик. — Калеб погладил Мориса по голове. — Ты в надежных руках. Бекка сможет о тебе позаботиться.
Калеб сделал глубокий вдох, затем наклонился ближе к животному и начал шептать на ухо псу:
— Ты просто настоящий счастливец. Мне бы безумно хотелось, чтобы я нравился Бекке хотя бы наполовину так же сильно, как ты.
Но этому никогда не суждено случиться. И это ведь к лучшему, уверял себя Калеб.
Бекка остановила машину недалеко от вольера, оставила мотор работать, затем поспешила открыть заднюю дверь.
«С Морисом все будет в порядке. По-другому и быть не может». — Повторяя эти слова про себя, как молитву, она забежала в вольер и тут же застыла.
Калеб сидел на полу все еще в своем дизайнерском костюме, положив голову Мориса к себе на колени. Он гладил пса по спине и тихо с ним разговаривал.
Бекка почувствовала, как у нее во рту пересохло. Калеб смотрел на бедное животное с нежностью и теплом, и это заставило ее сердце трепетать.
Ведь это тот же самый мужчина, который не доверял ей, которому она сразу же не понравилась.
Бекка громко кашлянула:
— Как у вас тут дела?
— Все еще чувствуем себя не в лучшей форме, не так ли, малыш?
— Спасибо, что посидел с ним. Теперь мне надо перенести его на заднее сиденье машины.
Бекка даже не успела моргнуть глазом, как Калеб поднялся с собакой на руках:
— Я сам отнесу его.
Когда Морис был уже надежно закреплен на заднем сиденье, Калеб открыл для Бекки дверь со стороны водителя.
— Я благодарна тебе за твою помощь. — Она никогда не знала, чего можно ожидать от Калеба, но то, как он повел себя с больной собакой, просто поразило ее. — Передай, пожалуйста, Герти, что я позвоню ей, как только что-нибудь разузнаю о его состоянии.
— Я еще раз проведаю остальных собак в вольере и буду ждать с бабушкой твоего звонка. Герти хотела поехать с тобой.
— Это дело может надолго затянуться.
— Как я и думал, — ответил он. — Это бабушка открывала шкаф с едой для собак. Она чувствует себя ужасно из-за того, что не проверила, действительно ли она закрыла дверцу.
— Скажи ей, чтобы она не переживала. Морис сможет быстро поправиться.
— А если не…
— Давай не будем даже говорить об этом.
Они посмотрели друг другу в глаза. Между ними крепла та связь, которую Бекка почувствовала во время их первой встречи. Но сейчас не тот момент, чтобы задумываться об этом.
Калеб наклонился и поцеловал ее в щеку. Это было всего лишь легкое прикосновение его губ к ее коже, но ее сердце тут же учащенно забилось.
— На удачу, — сказал он.
Бекка изо всех сил сопротивлялась желанию поцеловать его, только на этот раз страстно и в губы.
Только через четыре часа Бекка подъехала к входу в гостевой коттедж. Каждая мышца ныла от перенапряжения. Веки были тяжелыми, ей ужасно хотелось спать. Но сегодня ей вряд ли удастся отдохнуть.
— Ну что, красавец, мы дома.
Пес не издал ни звука.
Бекка захватила свою сумку, вылезла из машины и закрыла за собой дверь.
— Тебе помочь?
Калеб. Его фигуру, освещал свет с порога дома. На нем уже не было пиджака, он снял галстук, расстегнул две верхние пуговицы рубашки и закатал рукава.
— Ты все еще здесь.
— Мне не хотелось оставлять бабушку одну.
— Я надеюсь, она уже легла спать.
— Да, сразу после твоего звонка.
— Тебе следовало вернуться домой.
— Все нормально. — Калеб говорил это с такой небрежностью, как будто для него бодрствовать полночи было обычным делом. Возможно, так и есть, но она все равно была ему за это благодарна. — Кто же знал, что Морис решит съесть весь запас собачьего корма.
