Бекка согласно кивнула:
— Ты бы видел рентген. Половина его желудка была забита едой.
— Это будет ему уроком.
— О нет. Он сделает все то же самое снова, если у него появится такой шанс. — Бекка открыла дверь на заднее сиденье. — Элкхаунды будут продолжать наедаться, пока им не станет плохо. Они настоящие обжоры. Я подозревала, что что-то не так, когда он не стал есть свой ужин.
Морис вылез из машины и медленно заковылял, будто каждый шаг причинял ему боль.
— Бедный пес. — Калеб поднял собаку на руки. — Куда его отнести?
— На мою кровать, — ответила она. — Сегодня он будет спать со мной.
— Ты действительно настоящий счастливчик, — обратился Калеб к псу.
Щеки Бекки залились краской.
— Не такой уж он счастливчик, если учесть, какой диеты ему теперь придется придерживаться, чтобы подготовиться к выставке на этих выходных.
Калеб должен был поехать с ними, но он никак не прокомментировал ее слова. Возможно, он уже передумал. Бекка надеялась, что это не так.
Входная дверь коттеджа была открыта. Бекка провела Калеба через гостиную в спальню. Кровать была застелена чистыми простынями, собаки так часто оставались с ней ночевать, что стирка превращалась в настоящее испытание. Калеб аккуратно положил Мориса:
— Вот так, счастливчик.
— Спасибо. — Бекка поправила простынь, затем погладила собаку. — Иди домой.
Калеб, нахмурившись, посмотрел на нее:
— Ты просто измотана.
— Сегодня был долгий день. Я тоже скоро лягу спать. — Она перевела взгляд на пса, который уже уютно устроился на постели. — Мне нужно убедиться, что ему точно не станет плохо.
— Ложись спать. Я сам присмотрю за ним.
— Очень мило с твоей стороны, но уже поздно. И тебе завтра рано вставать на работу утром.
— Я генеральный директор компании, — сказал он. — Бабушка не станет жаловаться, если я опоздаю на работу.
— Да, но следить за ним — это моя работа.
Калеб убрал выбившуюся прядь волос ей за ухо. По телу Бекки прошла приятная дрожь. Она не желала никак реагировать на него, но ничего уже не могла с собой поделать. Каждое его слово и прикосновение вызывало в ней весьма необычную реакцию.
— На сегодня это станет моей работой, — уверил он ее.
Бекка приподняла подбородок:
— Тебе не нужно обо мне беспокоиться.
— Не нужно, но давай доверим мне заботу о тебе и Морисе на следующие несколько часов?
Сердце Бекки бешено затрепетало в груди.
— Мне становиться все труднее недолюбливать тебя.
Калеб игриво приподнял брови:
— Меня есть за что любить.
Она улыбнулась ему в ответ:
— Возможно, но об этом сложно судить, когда на тебе так много собачьей шерсти.
Его губы растянулись в озорной усмешке.
— Ты тоже сейчас вся в шерсти.
Бекке не нужно было смотреть на себя, чтобы убедиться в правдивости его слов.
— На мне всегда много шерсти.
— Захвати что-нибудь из одежды. — Калеб снял свои кожаные туфли. — И пойди устройся поудобнее на диване.
— Это вообще-то моя спальня.
— Не сегодня. — Он забрался на кровать рядом с Морисом. Собака тут же придвинулась к нему поближе. — Сегодня мы, мальчики, захватили ее.
— Ты всегда любишь командовать? — спросила она.
— Да, — просто ответил Калеб. — А теперь иди поспи. С нами все будет в порядке. Правда ведь, Морис?
Пес лизнул руку Калеба.
— Вот видишь.
Бекке безумно хотелось, чтобы «мальчики» не в последний раз оставались в ее постели.
Глава 7
Господи, что это такое?
Калеб открыл глаза. Спальня была залита ярким солнечным светом. Прямо перед его глазами над ним стояла громада из серой и черной шерсти.
Кто-то лизнул его в щеку. Калеб тут же резко присел на кровати. Мокрый нос Мориса уткнулся ему в лицо.
— Неприятное утреннее дыхание — это одно дело. — Калеб отвернулся от пса. — Но твое дыхание, приятель, просто радиоактивное.
Собака часто задышала, высунув язык, явно довольная.
— По крайней мере, тебе стало гораздо лучше, — заметил Калеб. — Я прав?
Морис умостился прямо ему на грудь.
— Ты слишком большой и тяжелый, чтобы так делать.
Морис его совершенно не слушал. Он только поудобнее устроился.
— Ну хорошо, — вздохнул Калеб. — Можешь остаться здесь на минутку. Но на этом все.
— Что, мальчики, у вас какие-то проблемы? — спросила Бекка.
Калеб посмотрел на Бекку, стоящую у подножья кровати. На ней были удобные фланелевые пижамные штаны и яркая футболка. Волосы были растрепаны, словно она только что выбралась из постели. Она была безумно привлекательной.
Бекка зевнула и подняла руки, потягиваясь. Его взгляд тут же обратился на ее грудь, приподнявшуюся от движения ее рук.
— Ты меня не разбудил, — сказала она.
Калеб все еще продолжал пялиться на ее грудь. Пора бы заканчивать с этим. Он перевел свой взгляд на ее лицо:
— Ты была очень уставшей.
— Как и ты.
Он приходил проведать ее в середине ночи. Бекка во сне выглядела умиротворенно, на ее губах была еле заметная улыбка.
— Со мной все было нормально.
— Ты всю ночь провел на ногах.
— Не всю. — Глаза Калеба все продолжали возвращаться к ее груди. — Когда Морис наконец-то успокоился, я задремал.
Бекка подошла ближе к кровати. Ее особенный запах наполнил его легкие. Бекка прикоснулась к собаке, склонившись над кроватью. Ее рука нечаянно задела бедро Калеба, от чего он ощутил, как дрожь прошла по его телу.
— Похоже, ему гораздо лучше, — сказала она. — Я отведу его на прогулку.
— Я уже выходил с ним где-то в три часа.
Ее пухлые, нежные и соблазнительные губы приоткрылись. И если бы не тяжелая собака, лежащая у него на груди, Калеб попытался бы ее поцеловать.
— Я не слышала, как вы выходили.
— Мы вели себя тихо. — Он взглянул на часы, стоящие на прикроватном столике. — Сейчас только пять тридцать утра. Возвращайся в кровать.
— Ты занимаешь мою кровать.
Между ними промелькнула искра. Большая четырехспальная кровать. Красивая женщина. Несколько свободных часов до того, как ему нужно будет возвращаться на работу в офис. Отличный план.
