— Что?
— Мне не нравится, что ты будешь там совсем одна.
— Я не одна. Со мной ведь собаки, — ответила Бекка. — Все будет в порядке.
Но беспокойство в глазах Герти не исчезло.
— Я знаю, характер у тебя сильный. Но не могла бы ты уважить старую женщину?
— Что, если я буду присылать вам сообщения каждый раз, когда буду останавливаться, чтобы выпустить собак? И буду рассказывать, как обстоят дела во время соревнований.
Герти немного приободрилась:
— Да, так я буду меньше волноваться.
Какого черта он здесь делает? Повсюду выставочные ринги, огражденные белыми деревянными заборами, собаки разных пород и размеров, зеленая трава и яркий солнечный свет. Он должен бы сегодня работать, а не ходить на выставку собак. Бабушка сказала, что голос Бекки звучал уставшим, когда они разговаривали по телефону.
Конечно, Калеб мог отказаться, но Герти настояла бы.
Он нигде не мог найти Бекку. Женщины и мужчины, одетые в элегантные деловые костюмы, бегали с всякими расческами, щетками и спреями в руках от груминговых столов до выставочного ринга, где проводились сами соревнования.
Две массивные собаки дружно лаяли на стайку маленьких черно-белых той-спаниелей. Другие собаки с соседнего ринга присоединились к ним. Весь этот шум конечно же раздражал. Но что поделать, собаки лают. Около забора выставочного ринга номер семь стояла Бекка.
На ней был лимонно-зеленый костюм, который хорошо подчеркивал достоинства ее фигуры.
Калеб подошел к ней. Сноуи, заметив его первым, начал радостно лаять. Бекка повернулась и, увидев Калеба, широко улыбнулась. Ее глаза удивленно округлились и заблестели. Калеб почувствовал, как бешено бьется его сердце. Он и не ожидал, что Бекка будет рада его видеть.
— Привет.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— Герти сказала мне, что вчера ты была уставшей.
— Что?
— Бабушка сказала, что ты сильно устаешь и тебе нужна помощь.
Бекка резко вздохнула:
— Так, значит, она направила тебя на выручку.
Калеб игриво поклонился:
— К вашим услугам, миледи.
— Спасибо, но я не понимаю, почему Герти так решила. Я вовсе не устала. Дела у нас идут совсем не плохо. Я раздаю пробники средств и анкеты для заполнения. Интерес к продуктам весьма большой. Восемьдесят процентов людей, с которыми я говорила, захотели попробовать. У меня осталось всего несколько пробников.
— Тогда почему я здесь?
Бекка сморщила носик:
— У Герти, наверное, быть на то причина.
Но что это за причина? Бабушка никогда не делала что-то просто так. Ну, кроме, пожалуй, походов по магазинам.
— Бабушка говорила тебе что-то?
— Только то, что ей не нравится, что я буду одна.
Одна.
Это слово раздавалось у него в голове. Герти не хотела, чтобы Бекка была одна. Также бабушка не хотела, чтобы Калеб остался один. Она хотела, чтобы они были… вместе. Это объясняет многое.
— Моя бабушка снова взялась за свои уловки.
— Что ж, это радует, — откликнулась Бекка. — На минуту я подумала, что Герти не доверяет мне.
— Это не так.
— Тогда в чем дело?
— Она занялась сводничеством.
— Сводничеством? — Бекка нахмурилась, затем удивленно приоткрыла рот. — С нами?
— Это единственный логический вывод.
— Я, правда, не думаю…
— Ты видишь какой-то другой вариант?
— Я… что ж… — В ее глазах читалось явное замешательство. — Нет, не вижу.
— Герти всегда открыто говорила о своем желании иметь правнуков, но я никогда не думал, что она опустится до сводничества. Она уже создала линию косметики для детской кожи, и кто знает, на что она вообще способна?
Сноуи отошел от них, чтобы обнюхать маленького терьера, стоявшего недалеко, но Бекка потянула за поводок, чтобы остановить его.
— Я не думаю, что Герти занимается сводничеством. — Бекка указала на себя. — Я точно не подходящий материал для трофейной жены директора компании.
Калеб долго и внимательно на нее смотрел:
— Не будь к себе так строга. Мне нравится то, что я вижу.
— Я говорю не о внешности. — Ее губы искривились. — Только представь меня на каком-нибудь официальном рауте. Подумай о моем прошлом. Я не та женщина, которую ты захочешь с гордостью представить своей матери.
— Моя бабушка считает тебя замечательной.
Бекка выпрямилась. На ее лице появилась довольная улыбка.
— Это чувство взаимно. Но твоя бабушка — особенный человек.
— Правда. — Честность и открытость Бекки были куда более привлекательны, чем напускная претенциозность его бывшей невесты и матери. — Но ты должна знать, что моя мать даже не стоит с тобой рядом.
Бекка растерянно на него посмотрела:
— Герти сказала, что твоя мать умерла.
— Да, она уже умерла, но, если бы она все еще была жива, я бы не захотел тебя с ней знакомить. Моя мать вышла замуж за моего отца только из-за его денег. Потом она сбежала с личным тренером. И мы больше ничего о ней не слышали.
Бекка прикоснулась к его плечу:
— Это ужасный поступок — обойтись так со своими детьми.
Калеб пожал плечами:
— Даже до того, как она ушла, нас воспитывали дедушка с бабушкой. Выбор был только между ними и нанятыми нянями.
— Конечно же хорошо, что вы с сестрой остались с бабушкой и дедушкой.
Калеб кивнул, понимая, что они коснулись очень личного. Он никому, кроме Тая, не рассказывал о своей матери.
Собаки вокруг продолжали лаять. Люди сновали туда-сюда. На выставочном ринге номер семь зазвучали аплодисменты.
— Когда тебе нужно выходить? — спросил Калеб, меняя тему.
— После тибетских терьеров.
— Сноуи похож на ватный шарик.
— Я потратила много времени на то, чтобы вымыть и отбелить его шерсть, причесать и придать ей объем.
— Ты так работаешь с каждой собакой?
— С каждой породой по-разному, — ответила Бекка. — У меня есть специальный график. Я знаю, какой собакой и когда нужно заняться. Чтобы привести в порядок Сноуи, нужно очень много времени, но ему нравится быть на ринге, поэтому он ведет себя терпеливо и спокойно. Морису же не нравится, когда ему наводят марафет. Блу, кажется, все равно.
К ним подошел мужчина в костюме и галстуке в красную полоску.
— Ребекка, это ты?
