– Лена, скажите, пожалуйста, а Константин Вячеславович уже на работе? – крикнула я в коридор.
Возникла секундная пауза, потом в комнате появилась Лена со шваброй в руках и насмерть перепуганным лицом.
– А он вам разве не позвонил? – воскликнула она.
– Нет, не звонил. А насчет чего? – спросила я, чувствуя, как сердце сжимается от нехорошего предчувствия.
– Он уехал, прямо с утра, – ответила Лена. – Сказал, что догадывается, кто мог его шантажировать, но нужно кое-что проверить. И отбыл. Женя, я думала, вы знаете.
Несколько секунд мы с Леной ошарашенно смотрели друг на друга, потом бросились в разные стороны, каждая к своему телефону. Мой оказался ближе.
– Лена, не занимайте линию, я ему уже звоню! – закричала я.
Через мгновение автоответчик приятным женским голосом сообщил мне, что телефон Серегина либо выключен, либо находится вне зоны действия сети. Я перезвонила еще раз, потом еще несколько раз пыталась дозвониться Лена, но результат был один и тот же.
– Только без паники, – сказала я то ли Лене, то ли самой себе. – Вполне может быть, что у него просто сел аккумулятор.
Я снова схватила телефон и принялась лихорадочно листать список контактов.
– Кому вы собираетесь звонить? – спросила Лена, заглядывая мне через плечо.
– Дмитрию Ивановичу, – ответила я. – Может быть, Константин Вячеславович уже в офисе, а мы тут с вами понапрасну беспокоимся.
– Только не Умецкому! – запротестовала Лена. – Он ведь полгорода на уши поставит, если что-то неладное заподозрит.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться и позвонить на городской телефон «Феникса».
– Добрый день, общество с ограниченной ответственностью «Феникс», Татьяна, здравствуйте, – скучающим голосом ответила секретарша.
– Девушка, здравствуйте, скажите, пожалуйста, могу ли я поговорить с кем-нибудь из руководства фирмы? – спросила я. – С Дмитрием Ивановичем, а еще лучше, с Константином Вячеславовичем?
– Простите, Дмитрий Иванович сейчас на совещании, а Константин Вячеславович в командировке, – все тем же скучающим голосом пробубнила секретарша. – Перезвоните, пожалуйста, позже, совещание уже скоро закончится.
– Спасибо, перезвоню обязательно.
Я повернулась к Лене.
– Давайте сделаем так, – предложила я. – Вы ждите Константина Вячеславовича здесь, а я поеду подежурю у офиса, может быть, он там раньше появится. Не беспокойтесь, я не буду выходить из машины, Дмитрий Иванович меня даже не заметит.
Лена не возражала. Спустя две минуты я уже была одета и собиралась выходить, как вдруг мой мобильник исполнил несколько тактов из «Последней осени» группы ДДТ. Клянусь, я поставила на номер Серегина эту мелодию без задней мысли, можно сказать, совершенно случайно. Но сейчас это отдавало таким неприлично черным юмором, что я со стыда была готова сквозь землю провалиться.
– Да, Константин Вячеславович, – сказала я в трубку и отвернулась к двери, пряча от Лены пылающие щеки.
– Алло, Евгения Максимовна! – почти закричал Серегин. – Слава богу, наконец-то я до вас дозвонился. Вы уже вернулись из Горекамска?
– Да, Константин Вячеславович…
– Замечательно, где вы сейчас находитесь?
– У вас дома, а в чем дело?
– Некогда объяснять, все расскажу позже. Скажите Лене, чтобы немедленно собирала детей и ехала на вокзал. Слышите меня, немедленно! Им необходимо срочно покинуть город, здесь больше оставаться нельзя. Им всем грозит смертельная опасность! Вы меня понимаете? – кричал Серегин.
– Да, я вас прекрасно поняла, – сказала я как можно спокойнее. – Лена рядом стоит, сейчас я ей трубку передам.
– Нет времени, – отрезал Серегин. – Нужно спешить. Евгения Максимовна, пообещайте мне, что сделаете все, как я сказал.
– Да, конечно, я обо всем позабочусь, – сказала я. – Можете не сомневаться.
– Ждите меня на вокзале. До связи, – Серегин был настолько взволнован, что обошелся даже без своего обычного «замечательно».
Я коротко пересказала Лене инструкции, полученные от Серегина. Лена, ни о чем не спрашивая и не говоря ни одного лишнего слова, повернулась и пошла в детскую. Что бы там ни узнал Серегин, но времени на разговоры не оставалось, случилось что-то ужасное, и мы обе это прекрасно понимали. Сборы прошли быстро и спокойно, даже маленькая Иришка почти не хныкала, Егорка же был просто выше всех похвал. Быстро и молча одевшись, покосился на ящик с игрушками, но не решился взять ни одной и так и не проронил ни слова. Не знаю, кого следовало считать отцом мальчика, Умецкого или Серегина, но воспитывали сына они правильно.
Уже через сорок минут мы были на вокзале. Мы даже не знали, куда Лене и детям предстоит отправиться, не стали строить предположений по этому поводу и не пытались купить билеты, а просто стояли у главного входа в ожидании. Оно продлилась недолго.
– «В последнюю осень ни строчки, ни вздоха, последние песни осыпались летом», – запел мой мобильник голосом Шевчука, снова вызвав у меня острый приступ стыда.
– Да, Константин Вячеславович, – сказала я в трубку, даже не успев удивиться, почему он снова позвонил мне, а не Лене.
– Где вы, Евгения Максимовна? – спросил клиент. – Уже на вокзале?
– Да, все в сборе, стоим у центрального входа, – ответила я.
– Замечательно. Я сейчас уже подъезжаю, вы меня видите?
И действительно, из-за поворота показался знакомый мне черный «Лексус».
– Да, Константин Вячеславович, – подтвердила я. – Мы вас видим.
– Замеч…
Взрыв был совсем негромким, с того места, где мы стояли, он прозвучал едва ли не тише хлопка в ладоши, но в салоне машины моментально взвилось пламя, подсветив тонированные стекла. Со стороны это казалось еще более жутко, потому что наружу не вырвалась ни одна струйка дыма, ни один язычок пламени. Мотор продолжал работать, и машина с превратившимся в крематорий салоном продолжала двигаться по прямой, к одной ей известной цели, хотя не оставалось никаких сомнений в том, что все находящиеся в ней люди, сколько бы их ни было, умерли мгновенно, даже не успев почувствовать боли. Но вот горящий автомобиль подпрыгнул на выбоине, вильнул вправо и врезался в светофор. От удара герметичность салона нарушилась, и пламя с ревом вырвалось наружу. Шарахнулись в сторону перепуганные прохожие, какая-то пожилая женщина схватилась за сердце и медленно стала оседать на асфальт.
– Папа! – закричал Егорка, бросаясь к пылающему «Лексусу».
Я едва успела его перехватить, развернула, прижала у своему животу заплаканную мордашку. Потом я взглянула в окаменевшее лицо Лены. И тут же отвела взгляд.
Когда приехали пожарные, тушить уже было нечего. Убийца все рассчитал точно, подложив канистру с напалмом кустарного производства под водительское сиденье. У клиента не было ни малейшего шанса. Тело обгорело настолько, что для опознания Лене предъявили лишь личные вещи покойного, да и те не в лучшем состоянии. Постаревшая на десять лет в один день Лена смогла опознать только часы и мобильник мужа. На мой взгляд, в оплавленном куске пластмассы и металла узнать мобильный телефон мог только человек, не раз видевший его прежде. Часы сохранились лучше, на внутренней стороне крышки без труда читалась надпись «Дорогому Косте от Лены с любовью».
