Ник потянулся и поцеловал ее. Ее губы пахли персиками. Ему хотелось продолжить, но он усилием воли заставил себя остановиться.
– Довольно смешно, тебе не кажется? Ты была хорошей девочкой и слушалась своих родителей, а теперь жалеешь об этом. А я сделал все ровно наоборот, но тоже жалею.
В ее глазах мелькнуло сострадание.
– Почему ты убежал из дома?
«Вопрос на миллион долларов», – мрачно подумал Ник.
– Это и был твой вопрос?
Ева кивнула. Ник на мгновение задумался, выдать ли ей слегка отцензуренную, но реальную версию событий или что-нибудь выдумать. В конце концов, это был бы уже не первый раз, когда он так поступал в аналогичной ситуации. Но потом он взглянул в ее глаза и понял, что не хочет ей лгать. Лучше уж раз и навсегда развеять все ее иллюзии.
– Когда мой отец вернулся из больницы, где умерла моя мать, мне было четырнадцать лет. – Он зажмурился, и воспоминания о той ночи снова охватили его, столь же болезненные, как и всегда. – Я думал, что хуже быть уже не может, но оказалось, что я поторопился. Мой отец был сам не свой от горя. Перед смертью мать сказала ему правду – о том, что я не его сын. И на какое-то время он потерял над собой контроль.
Слезу выступили у Евы на глазах. Она чувствовала напряжение в его голосе и понимала, какую боль он испытал тогда, если даже сейчас не мог спокойно об этом рассказывать.
– Через несколько дней он извинился передо мной – на похоронах, – продолжил Ник. Он сорвал травинку и задумчиво крутил ее в руках. – Сказал, что я все равно его сын и что он любит меня, как и прежде. Но теперь я ему не поверил.
Ева незаметно смахнула слезинку.
Ник вскинул голову:
– Ты что, плачешь? Не смей плакать, Ева. Меня не нужно жалеть.
– Почему? Я же понимаю, насколько это было больно.
– Не так уж сильно, – сказал он, притворяясь, что это правда. Но Ева понимала, чего на самом деле ему стоил этот легкий тон, и показная бравада не могла ее обмануть.
– Я заставил его расплачиваться за тот вечер всю его жизнь, – через силу продолжал Ник. – Его и Руби. Два года я вел себя просто ужасно. – Он запустил пальцы в волосы и отвернулся. – Постоянно дрался, меня исключили из школы, я хамил и грубил. А потом сбежал из дома и стал еще хуже. И даже не приехал на похороны, хотя Руби меня умоляла.
– Не казни себя, – сказала Ева, теперь уже не сдерживая слез. – Ты бы просто обиженным и преданным ребенком.
– Ты так думаешь? – спросил он. В его жестком голосе и манерах не осталось ничего от того нежного, чуткого мужчины, которым он был в последние две недели. – Я с детства знал, на какие мерзости на самом деле способен. А теперь, прочитав дневник Леонардо, знаю почему.
Он резко встал и направился обратно, туда, где они оставили корзинку для пикника. Ева бросилась за ним, догнала и развернула к себе лицом.
– Неправда! Ты совсем на него не похож! – воскликнула она в отчаянном порыве его переубедить.
Ник приподнял брови, иронично глядя на нее. Выражение его лица было непроницаемым.
– Откуда тебе знать, – сказал он, и новообретенная храбрость покинула Еву.
Ник быстро собрал оставшиеся от пикника предметы, сунул их в корзинку и поглядел на небо, где собирались тучи:
– Надо поторопиться. Похоже, будет дождь.
Обратно они шли под руку, однако Ева чувствовала, что он не с ней, а где-то далеко. И чувствовала бессилие оттого, что ничего не может с этим поделать.
Этой ночью в постели он был как-то особенно яростен. Он заставлял ее кричать от удовольствия, но при этом сам казался отстраненным, принимая ее страсть как должное, но словно стремясь доказать, что самого его это не затрагивает.
Утром Ева проснулась разбитой. Ника рядом не было. На кофейном столике лежала записка. Ева развернула ее дрожащими пальцами и прочитала: «Прощай, Ева. Найди себе по-настоящему хорошего парня».
Ева сжала ее в кулаке и заплакала, как будто ее сердце разбилось на мелкие кусочки.
Потому что так оно и было.
Глава 17
– Послушай, приятель, что с тобой? Ты какой-то сам не свой сегодня.
Ник почти не слышал слов Джея, своего агента, провожая взглядом высокую блондинку. Подруга Евы – кажется, Тесс. За последние полтора месяца он побывал уже на трех мероприятиях в этом забытом богом месте. И только сейчас смог признаться себе, почему.
Каждую ночь после возвращения из Италии он безуспешно пытался заснуть, а каждый день включал компьютер и пялился в пустой экран. Он не мог забыть Еву. И любое, даже малейшее воспоминание о ней заставляло его чувствовать себя подлецом.
– Э-э-эй! Земля вызывает Ника! – Джей помахал перед его лицом растопыренной ладонью.
Ник сунул ему свой стакан с пивом:
– Подержи-ка! – и, не обращая внимания на его озадаченный взгляд, принялся продираться сквозь толпу. Он страшно нервничал, но старался не думать об этом.
Может быть, ему просто не хватило точки в этой истории? Он ведь сбежал, оставив Еве записку, вместо того чтобы по-человечески с ней попрощаться. И вот отличная возможность все исправить. Поболтает с Тесс, справится о Евиных делах и наконец перестанет постоянно о ней думать. Каждую, черт возьми, секунду каждого чертова дня. И чертовой ночи.
Сначала он терпеливо ждал ее звонка. Думал, что она попросит его вернуться. Но прошло полтора месяца, а от нее ни слуху ни духу. Значит, пора двигаться дальше.
Он уже почти добрался до Тесс и даже придумал остроумное приветствие на случай, если она его не помнит. Но тут девушка, рассмеявшись над какой-то репликой своей подруги, подняла голову и заметила его.
Ее улыбка тут же погасла, а глаза опасно сощурились:
– О, кого я вижу. Прискорбно известный сценарист-плейбой.
Ник был слегка обескуражен открытой враждебностью ее тона.
– Вообще-то меня зовут Ник.
– Я знаю. – Она окинула его презрительным взглядом, отчего Ник моментально вспыхнул. – Впрочем, я могла бы придумать еще парочку «имен», которые подошли бы тебе намного больше.
– У тебя что, какие-то проблемы? – К черту вежливость. Вся его жизнь и так пошла наперекосяк, а тут еще и эта фифа пытается в чем-то его обвинять. Ну уж нет, этого он терпеть не станет.
– Ну, давай посмотрим. Ты соблазнил одну из самых добрых, милых и приятных девушек из тех, что я знаю, обошелся с ней как с игрушкой. И бросил, даже не попрощавшись. Так что проблемы, я боюсь, сейчас начнутся у тебя.
Ник был в смятении. Он поступил так, как было необходимо. У него не было ничего, чтобы предложить Еве, и он не имел права ничего от нее требовать, так что просто отошел в сторону и предоставил ей решать самой. Ему, черт возьми, за это медаль можно дать, учитывая, сколько с тех пор он претерпел!
