Книга Все четыре стороны. Книга 1. По рельсам, поперек континентов, страница 27. Автор книги Пол Теру

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Все четыре стороны. Книга 1. По рельсам, поперек континентов»

Cтраница 27

Все это очевидно. Меня же интересует, как утром просыпаешься и переходишь от привычного к слегка необычному, а затем поочередно к довольно странному, крайне чуждому и, наконец, к абсолютно экзотичному. Важен путь, а не прибытие; путешествие, а не посадка. Почувствовав, что чужие путевые очерки меня обманывают, умалчивая о самом интересном, и гадая, чего же, собственно, мне недодали, я решил на пробу добраться до земли, о которой повествуют путевые очерки, — сесть на поезд в Медфорде, штат Массачусетс, и с пересадками двигаться на юг, пока не кончатся рельсы. И закончить мою книгу в точке, с которой путевые очерки начинаются.

Говоря по совести, мне было просто больше нечем заняться. Я находился на том этапе, который в ходе писательской карьеры понемногу научился распознавать: размышлял, чего бы написать новенького, но обнаруживал, что больше не попадаю в мишень — пули, отскочив рикошетом, улетают куда-то вбок. Холодная погода бесила. Тянуло куда-нибудь на солнышко. Я нигде не работал — так зачем медлить? Изучив карты, я обнаружил: если им верить, от моего дома в Медфорде до Большого Патагонского плато на юге Аргентины ведет нигде не прерывающаяся железнодорожная колея. Кончались рельсы в Патагонии, в городе Эскель. На Огненную Землю поезда не ходили, но между Медфордом и Эскелем железнодорожных веток было предостаточно.

В этом-то настроении, чувствуя себя бродягой, я сел на первый поезд — в электричку, которой люди ездят на работу. Люди сошли — их путешествие по железной дороге надолго не затянулось. А я остался в вагоне: мое только начиналось.

На фронтире

В Ларедо я оказался дождливым вечером. Час был не поздний, но улицы казались вымершими. Ларедо, респектабельный приграничный город у конечной станции железнодорожной линии «Амтрака» [43] , был вписан в клеточки аккуратной решетки из глянцево-черных улиц; с дальней стороны решетки был земляной обрыв, весь обкусанный и изрезанный ножами бульдозеров — казалось, совсем недавно на этом месте находился карьер. Под обрывом текла Рио-Гранде — безмолвный поток, влекущий свои воды мимо Ларедо в глубокой, как канализационные туннели, выемке; на южном берегу — уже Мексика.

Фонари горели, подчеркивая пустынность города. В их ослепительном свете я мог разглядеть, что характер у Ларедо скорее мексиканский, чем техасский. Огни мерцали, казались живыми, — за ними такое водится. Но где же люди? На каждом перекрестке работали светофоры; указатели «Ждите» и «Идите» включались и отключались, фасады двухэтажных магазинов были озарены прожекторами, в окнах одноэтажных домов светились лампы, а фонари превращали лужи в ярко освещенные ямы на обрывках сырой мостовой. Вся эта иллюминация вселяла странное ощущение — точно город опустошен чумой, а подсвечен для отпугивания мародеров. Двери магазинов, запертые на толстые засовы, фасады церквей, озаренные фонарями на дугообразных столбах, и ни одного бара. Свет не согревал, не оживлял, а, наоборот, лишь подчеркивал безлюдье своим мертвенным сиянием.

Машины не ожидали «зеленого», пешеходы не топтались у переходов. И, хотя в городе было тихо, в сыром воздухе разносился отчетливый стук сердца — «туп-туп». Точнее, бренчание музыкальных инструментов где-то вдалеке. Я шел и шел; от гостиницы дошел до реки, от реки — до какой-то площади, а там углубился в лабиринт улиц, пока не испугался, что заблудился. Мой взгляд безучастно скользил по домам, ни на чем не останавливаясь. Ощущения были жутковатые: замечаешь за четыре квартала мигающую вывеску, думаешь: «Наверно, закусочная или даже солидный ресторан, хоть какой-то очаг жизни», направляешься туда, по пути промокаешь до костей, а подходишь — и остается лишь вздохнуть: это обувной магазин или похоронное бюро, закрытые до утра. Итак, шатаясь по улицам Ларедо, я слышал только собственные шаги: в них звучала то притворная смелость, то — близ темных переулков — растерянная неуверенность, а порой к ним прибавлялся плеск, когда, шлепая по лужам, я спешил вернуться к единственному известному мне ориентиру — реке.

Сама река не издавала ни звука, хотя течение было сильное, с водоворотами, похожими на клубки маслянистых змей; она катила свои воды по ущелью с голыми, полностью вырубленными для удобства пограничников склонами. Три моста связывали здесь Соединенные Штаты с Мексикой. Стоя на обрыве, я более отчетливо услышал уже знакомое «туп-туп-туп» — музыка доносилась с мексиканского берега; почти неслышная, еле-еле скребущая по барабанным перепонкам, точно звуки радио от соседей. Отсюда были хорошо видны излучины, и я осознал: река — самая подходящая граница. Вода по природе своей нейтральна; ее беспристрастное течение делает государственную границу непреложной, как воля Бога.

Глядя на тот берег, на юг, я осознал: там уже другой континент, другая страна, все другое. Там были звуки — музыка, и не только. Гул, визг, писк — голоса, клаксоны. Эта граница — не только формальность: за ней люди живут иначе; напрягая зрение, я рассмотрел силуэты деревьев на фоне неоновой рекламы пива, автомобильные пробки на улицах. Так вот откуда музыка! Людей было не разглядеть, но легковушки и грузовики свидетельствовали об их присутствии. А дальше, за мексиканским городом Нуэво-Ларедо, возвышалось черное плато — безликие, сумрачные республики Латинской Америки…

Сзади подъехала машина. Я встревожился, но тут же увидел: это такси. Я сказал таксисту название моего отеля и сел в машину. Попытался заговорить с ним, но в ответ он лишь что-то пробурчал — никаких языков, кроме родного, не знал.

— Здесь тихо, — произнес я по-испански.

Я впервые за время путешествия заговорил по-испански и с этого момента почти со всеми общался на этом языке. Но в книге я постараюсь не злоупотреблять испанскими словами — буду переводить все диалоги на английский. Терпеть не могу фраз типа: «Карамба! — воскликнул кампесино, завтракая эмпанадами на эстансии…».

— Ларедо, — сказал таксист и пожал плечами.

— А где все люди?

— На той стороне.

— В Нуэво-Ларедо?

— В Бойз-Тауне, — сказал он. Английские слова от него было слышать странно, а само выражение прозвучало для меня как откровение. Таксист продолжал, вновь перейдя на испанский: «В Районе [44] тысяча проституток».

Число было круглое, но показалось мне вполне достоверным. Теперь мне стало понятно, что стряслось с городом. Едва смеркалось, Ларедо, не выключая свет у себя дома, тайком сматывается в Нуэво-Ларедо. И потому у Ларедо столь респектабельный, почти прилизанный — мешают только дождь да плесень — вид: все ночные клубы, бордели и бары сосредоточены за рекой. Квартал красных фонарей в десяти минутах езды — но уже в другом государстве.


Впрочем, эта мораль, воплощенная в географии и транспортных артериях, была не столь банальна, как может показаться поначалу. Если техасцы обеспечили себе доступ к преимуществам обоих континентов, постановив, что злачные места должны пребывать с мексиканской стороны Международного моста — дабы река, виляя, как череда аргументов в запутанном споре, отделяла добродетель от порока, — то у мексиканцев хватило такта закамуфлировать Бойз-Таун ветхостью, держать его в черном теле. И в этом тоже отражалась своеобразная морально-нравственная география. Всюду, куда ни глянь, функции четко разграничены; никому же не захочется жить по соседству с борделем… Между тем оба города существовали благодаря Бойз-Тауну. Не будь проституции и рэкета, мэрия Нуэво-Ларедо не наскребла бы денег на клумбу с геранями вокруг статуи безумно жестикулирующего патриота на главной площади, а уж тем более на рекламу рынка народных промыслов и концертов фольклорных ансамблей — хотя в Нуэво-Ларедо ездят не за корзинками. Ларедо же нуждался в порочности своего города-спутника, чтобы его собственные церкви не пустовали. У Ларедо — аэропорт и церкви, у Нуэво-Ларедо — бордели и фабрики корзин. Казалось, каждая нация сосредоточилась на той отрасли, в которой лучше всего смыслит. А что, вполне разумный экономический подход — именно этому учит Рикардо в своей теории сравнительных преимуществ. [45]

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация