— Не совсем так, как Мак, — грустно объяснил Питер Марлоу. — Понимаете, незадолго до того, как японцы высадились в Сингапуре, Мак посадил жену и сына на корабль, уходящий с последним конвоем. Потом его соединение отправилось на Яву на каботажном судне. Когда он добрался до Явы, то узнал, что весь конвой был потоплен или пленен. Как бы там ни было — никаких доказательств — только слухи. Поэтому он не знает, сумели ли они уцелеть. То ли они погибли. То ли живы. А если живы, где они. Его сын был совсем младенцем, ему было только четыре месяца.
— Ну, сейчас ему три года и четыре месяца, — уверенно сказал Кинг. — Правило номер два: никогда не волнуйся о том, что ты не в состоянии изменить. — Он вынул пузырек с хинином из черной коробки, отсчитал двадцать таблеток и дал их Питеру Марлоу.
— Держите. Они вылечат его малярию.
— Но, а вы-то как?
— У меня их полно. Не думайте об этом.
— Не могу понять, почему вы так щедры. Вы даете нам еду и лекарства. А мы что вам даем в ответ? Ничего. Я не понимаю этого.
— Вы мой друг.
— Боже, я чувствую себя неловко, когда столько беру у вас.
— Наплюйте на это. Держите, — Кинг начал разливать похлебку. Семь ложек себе и семь Питеру Марлоу. В котелке осталась примерно четверть приготовленного.
Они быстро съели первые три ложки, чтобы заглушить голод, потом не спеша прикончили остальное, наслаждаясь отличным качеством еды.
— Хотите еще? — Кинг ждал.
«Как хорошо я знаю вас, Питер? Я знаю, что вы могли бы съесть еще тонну. Но вы откажетесь. Даже, если на карту будет поставлена ваша жизнь».
— Нет, благодарю. Сыт. По самое горло.
«Хорошо, когда ты знаешь своего друга», — подумал Кинг. Надо быть осторожным. Он проглотил еще ложку. Не потому, что он хотел еще похлебки. Но так надо сделать, или Питер Марлоу будет чувствовать себя неловко. Затем отставил котелок с остатками еды.
— Сверните мне сигаретку, хорошо?
Кинг бросил на стол табак и бумагу и занялся делами. Он вывалил остатки консервов в похлебку и перемешал ее. Потом разлил ее по двум котелкам, накрыл их и поставил в сторонку.
Питер Марлоу протянул ему свернутую сигарету.
— Сверните себе тоже, — сказал Кинг.
— Благодарю.
— Боже, Питер, не ждите приглашений. Вот, набейте свою коробку.
Он забрал коробку у Питера Марлоу и доверху набил ее табаком «Три короля».
— Как вы думаете готовить табак? Ведь Текс в госпитале, — спросил Питер Марлоу.
— Никак, — выдохнул дым Кинг. — Нас обошли. Австралийцы узнали способ и сбили цены.
— А, чертовски неудачно. Откуда они могли узнать?
— Во всяком случае, это была молниеносная и выгодная операция.
— Я не понимаю.
— Вы вкладываете деньги и быстро завершаете дело. Маленькие вложения ради быстрого получения прибыли. Я покрыл расходы в течения двух недель.
— Но вы говорили, что вам понадобятся месяцы, чтобы вернуть вложенные деньги.
— Это была всего лишь уловка. Для посторонних.
Остроумная уловка. Способ заставить людей поверить во что-то. Люди всегда хотят получить что-нибудь даром. Поэтому вам надо заставить их поверить, что они обкрадывают вас, что вы простофиля, а они, покупатели, чертовски хитры. Вот пример. «Три короля». Распространители, которые были первыми покупателями, поверили, что они мои должники, и думали, что если будут упорно трудиться в течение первого месяца, то смогут стать моими партнерами и без труда будут жить на мои деньги. Они считали меня дураком, который подарит им такую возможность после первого месяца. Но я знал, что способ украдут и дело долго не продлится.
— Как вы узнали об этом?
— Это было ясно. И я это запланировал. Я сам выдал этот способ.
— Вы это сделали?
— …Ну, конечно, же. Я продал способ за кое-какие сведения.
— Ну, понять это можно. Вы могли делать то, что вы считали нужным. Но как насчет людей, которые работали, продавали табак?
— Что вы имеете в виду?
— Вы вроде обманули их. Заставили работать в течение месяца почти бесплатно, а потом вы выбили почву у них из-под ног.
— Черта с два. Они заработали на этом немного баксов. Они держали меня за придурка, а я просто перехитрил их, вот и все. Это бизнес. — Он откинулся на кровать, забавляясь наивностью Питера Марлоу.
Тот нахмурился, пытаясь разобраться.
— Когда кто-нибудь начинает говорить о бизнесе, это выше моего понимания, — признался Марлоу. — Я чувствую себя таким идиотом.
— Послушайте. Очень скоро вы научитесь торговать лучше их, — рассмеялся Кинг.
— Сомневаюсь.
— Вы заняты сегодня вечером? Ну, скажем, через час после заката?
— Нет, а что?
— Не могли бы вы попереводить для меня?
— Охотно. Кто будет собеседником, малаец?
— Кореец.
— О! — И тут же, спохватившись, добавил: — Конечно.
Кинг отметил отвращение Питера Марлоу, но для него это было неважно. Он всегда считал, что человек имеет право на свою точку зрения. А до тех пор пока эта точка зрения не вступила в конфликт с его собственными целями, нужно принимать ее.
В хижину вошел Макс и рухнул на койку.
— Целый час не мог разыскать этого сукиного сына. Потом нашел-таки его на огороде. Боже, из-за той мочи, которую они используют в качестве удобрений, это сукино место воняет, как гарлемский бордель в летний день.
— Ну ты как раз тот ублюдок, который воспользовался бы услугами такого борделя.
Кинг говорил грубо, и раздражение в его голосе поразило Питера Марлоу.
Улыбка и усталость Макса испарились.
— Господи, да я ничего не имел в виду. Это просто к слову пришлось.
— Тогда зачем поминать Гарлем? Ты хотел сказать, что там воняет как в борделе. Отлично. Все они воняют одинаково. Не важно, бордель ли это для черных или для белых. — Кинг говорил холодно и сердито, а лицо его ожесточилось.
— Да ладно. Извини. Я ничего такого не хотел сказать.
Макс забыл, что Кинг болезненно воспринимал резкие высказывания о неграх. Господи, когда живешь в Нью-Йорке, Гарлем всегда рядом, как бы ты к нему ни относился. И там есть бордели, а в них цветные девки, которые очень хороши, если хоть изредка имеешь их. «Все равно, — горько подумал он, — будь я проклят, но никак мне не понять, почему он так переживает из-за черномазых».
— Я ничего не имел в виду, — снова сказал Макс, пытаясь не смотреть на еду. Он почувствовал ее запах еще по дороге в хижину. — Я разыскал его и передал твое поручение.
