Зрители тихо выходили из зала. Каждый грустно размышлял о своем доме, о ней. Что она делает в этот момент?
Ларкин был задет за живое. Почему, Бога ради, девушку назвали Бетти? Почему? А моя Бетти, кто ее сейчас обнимает?
И Мак. Он был охвачен страхом за Мем. Затонул ли ее корабль? Жива ли она? Жив ли мой сын? И Мем — стала бы она… с кем она сейчас… с кем? Все было так давно. Бог мой, сколько времени прошло!
И Питер Марлоу. Что с Нья, с несравненной Нья? Моя любимая, моя любимая.
И все они думали одинаково.
Даже Кинг. Ему было интересно, с кем она сейчас, прелестное видение, которая встретилась ему, когда он подростком бродяжничал, девушка, которая подносила надушенный платок к носу и говорила, что белая шваль воняет хуже негров.
Кинг иронически улыбнулся. Это была чертовски симпатичная девка, вспомнил он и переключился на более важные вещи.
Огни в театре погасли. Он опустел, не считая двоих в отгороженной от мира артистической уборной.
Книга четвертая
Глава 19
Нетерпение Кинга и Питера Марлоу росло. Шагата сильно запаздывал.
— Какая вонючая ночь, — раздраженно сказал Кинг. — Я потею, как свинья.
Они сидели в уголке Кинга, и Питер Марлоу следил, как тот раскладывает пасьянс. В душном воздухе, опустившемся на лагерь с безлунного неба, чувствовалось напряжение. Даже постоянное поскребывание под хижиной затихло.
— Если он собирается сегодня прийти, хотелось, чтобы это было не очень поздно, — сказал Питер Марлоу.
— А я хотел бы знать, что, черт возьми, случилось с Чен Сеном? Этот сукин сын мог бы по крайней мере известить нас. — В тысячный раз Кинг выглянул в окно в направлении колючей проволоки. Он ждал знака от партизан, которые были там — должны были быть там! Но не было ничего — никакого движения, никакого знака. Джунгли, как и лагерь, изнемогали от духоты и были неподвижны.
Питер Марлоу поморщился, согнув пальцы на левой руке, и поудобнее устроил больную руку.
Кинг заметил это.
— Как она?
— Чертовски болит, старина.
— Надо, чтобы ее осмотрели.
— Я записался к врачу на завтра.
— Чертовски неудачно получилось.
— Несчастный случай. Такое случается. С этим ничего поделать нельзя.
Это произошло два дня назад. В команде, посланной за дровами. Стоя в болоте, Питер Марлоу напрягал все силы под тяжестью колючего пня, который он вместе с двадцатью другими парами потных рук тащил на повозку. Рука соскользнула и оказалась зажатой между пнем и повозкой. Он почувствовал, как твердые как сталь колючки вспарывают мышцы его руки, а пень чуть ли не дробит ему кости, и он громко закричал от мучительной боли.
Остальным потребовались минуты, чтобы поднять пень, освободить его онемевшую руку и положить его на землю. Кровь сочилась в липкую грязь болота, мухи, жуки и другие насекомые роились тучей, обезумев от запаха крови. Рана была шесть дюймов длиной, два шириной и довольно глубокой. Они вытащили из раны щепки и грязь, промыли ее водой. Потом наложили на руку жгут, а пень погрузили на повозку и повезли домой, в Чанги. Он шел рядом с повозкой, в обморочном состоянии.
Доктор Кеннеди осмотрел рану, обработал ее йодом. Стивен держал его за здоровую руку, а сам Питер Марлоу корчился от боли. Потом врач наложил немного цинковой мази на часть раны, и смазал жиром остальную часть, чтобы не прилипала повязка. Затем наложил повязку.
— Вам здорово повезло, Марлоу, — сказал он. — Переломов нет, и мышцы целы. Зайдите через пару дней, и мы еще раз посмотрим рану.
Кинг оторвался от карт, когда в хижину торопливо вошел Макс.
— Неприятность, — сказал Макс тихо и напряженно. — Грей только что вышел из госпиталя и идет сюда.
— Следи за ним. Макс. Лучше пошли Дино.
— Хорошо, — Макс торопливо вышел.
— Что ты думаешь, Питер?
— Если Грей вышел из госпиталя, он точно знает, что сегодня должно что-то произойти.
— Он знает наверняка.
— Что?
— Конечно. У него осведомитель в нашей хижине.
— Бог мой. Вы уверены?
— Да. И я знаю, кто.
Кинг покрыл красную пятерку черной четверкой, а красную пятерку положил на черную шестерку и освободил еще одного туза.
— Кто это?
— Я не скажу вам, Питер Марлоу. — Кинг жестко улыбнулся. — Вам лучше не знать. Но у Грея здесь есть свой человек.
— И что вы собираетесь делать с этим?
— Ничего. Пока. Возможно, позже я скормлю его крысам. — Потом Кинг улыбнулся и сменил тему разговора. — Ведь идея фермы была сумасшедшей, не так ли?
Питер Марлоу стало интересно, а что бы он делал, если бы знал, кто доносчик. Все знали, что Иошима тоже имел в лагере своих осведомителей, один из них выдал старину Девена, другой, еще не известный и не пойманный, ищет радио, спрятанное во флягах. Он подумал, что Кинг поступает правильно, не открывая ему имени доносчика. Так легче избежать ошибок. Он не обижался на Кинга, но все равно просчитывал возможные варианты.
— Как вы считаете, — спросил он, — мясо… с мясом действительно все будет в порядке?
— Черт, не знаю, — ответил Кинг. — От всего этого тошнит, когда начинаешь задумываться. Однако… однако бизнес есть бизнес. Все, что мы накрутили, это гениально.
Питер Марлоу улыбнулся и забыл про больную руку.
— Помните. Я получаю первую ногу.
— Для кого-нибудь из тех, кого я знаю?
— Нет.
Кинг рассмеялся.
— Вы ведь не предложите ее своему приятелю?
— Я расскажу вам, когда отдам.
— В конце концов, мясо есть мясо, а еда есть еда. Возьмите, например, собаку.
— Я видел Хокинса день или два назад.
— И что?
— Ничего. Я, конечно, ничего не знал, а он не захотел разговаривать о собаке.
— Он толковый, этот парень. Что сделано, то сделано. — Потом Кинг тревожно сказал, мешая карты на столе: — Где же Шагата?
В окне появился Текс.
— Эй!
— Да?
— Тимсен говорит, что владелец начинает паниковать. Сколько ты еще собираешься ждать?
— Я зайду повидать его. — Кинг выскочил в окно и прошептал: — Следите за навесом, Питер. Я буду неподалеку.
— Хорошо, — сказал Питер Марлоу. Он подобрал карты и начал тасовать их, вздрагивая от боли в руке.
Кинг держался темноты, чувствуя на себе множество глаз. Некоторые из них принадлежали его людям — часовым, остальные были недобрыми и враждебными. Когда он разыскал Тимсена, тот был весь в поту.
