– Я так рада, что вы здесь, Джордж, – услышал он голос Мэри.
Глессинг увидел, как она смахнула со щеки несколько слезинок, и ощущение бесконечного счастья вернулось к нему. Не будь он начальником гавани, он никогда бы не смог проводить столько времени с Мэри. Он благословил свою удачу! Она приняла его, а только это и имело значение. Глессинг взял ее руки в свои.
– Довольно слез, – сказал он. – Это самый счастливый день в моей жизни, и мы непременно устроим обед и отметим это событие. Сегодня вечером мы ужинаем вместе – отныне мы всегда будем обедать и ужинать вместе. В следующем месяце мы объявим о нашей помолвке. С этого дня я буду заботиться о вас. И если кто-то вас расстроит, клянусь Богом, ему придется отвечать передо мной!
Струан и Кулум потягивали бренди в рабочем кабинете фактории. Комната была просторная, пол выложен каменными плитами. Ее обстановка состояла из письменного стола полированного тика, корабельных фонарей, барометра на шарнирах рядом с тиковой дверью, картин Квэнса на стенах, кресел, обтянутых хорошо промасленной кожей, и софы, издававшей приятный сладковатый запах.
Струан стоял у окна и смотрел на гавань. Без флота и десантных кораблей ее спокойная ширь казалась опустевшей. Из клиперов оставались только «Китайское Облако» и «Белая Ведьма». Было еще несколько купцов, грузившихся для обратного путешествия домой, и несколько кораблей из Англии, только что доставивших товары, заказанные в прошлом году.
Кулум рассматривал полотно, висевшее над каминной доской. Это был портрет китайской девушки-танка; она была поразительно красива. Девушка держала на бедре корзину ц улыбалась.
Кулум задумался над тем, справедливы ли слухи, что это портрет любовницы его отца, которая жила сейчас в его доме в нескольких сотнях шагов отсюда.
– Теперь я уже не могу уехать, как мы планировали. Я решил остаться, – сказал Струан, по-прежнему глядя в окно.
Кулум цочувствовал укол разочарования.
– Я мог бы и сам справиться. Я уверен, что смог бы.
– Да. Со временем.
Кулум опять подивился проницательности своего друга Горта. Вчера вечером на квартердеке «Белой Ведьмы» Горт сказал: «Попомни мои слова, старина. Теперь он ни за что не уедет. Готов поспорить на что угодно, но он скоро позовет тебя и объявит, что никуда не едет. Ужасное это дело так говорить, но, видно, придется нам с тобой дожидаться, пока по ним не прочтут отходную».
– Но мне самому не справиться, Горт. Одному, как Тай-Пэну, – нет.
– Ерунда. Конечно, ты бы справился. Господи, Даже если допустить, что тебе понадобится помощь, чего никогда не случится, есть я. Я помогу тебе во всем. Да и Па тоже. В конце концов, Кулум, мы ведь теперь как бы одна семья. Конечно, ты бы прекрасно справился, тут и думать нечего. Но если ты скажешь об этом отцу, Тай-Пэн ответит: «Разумеется, ты справишься, Кулум. Со временем».
– Ты действительно полагаешь, что я бы смог?
– Никаких сомнений на всем белом свете. А что тут такого трудного, скажи на милость? Покупай да продавай, твой компрадор берет на себя большую часть риска. Корабли – это корабли, чай – это чай, а опиум – это опиум. Тай-Пэн принимает решения, вот и все. Главное тут – обычный здравый смысл. Господи, да ты только вспомни, как ловко ты выкрутился с тем холмом! Ты принял самое что ни на есть правильное решение. Сам принял, а не кто-то другой. И ты заставил его поговорить с Па насчет Тесс, а Па заставил его дать тебе и Тесс попутный ветер и безопасную гавань.
– Может быть, я и смог бы управлять компанией, если все кругом будет спокойно. Но не Лонгстаффом, не войной и не Дзин-куа.
– Они как раз значения и не имеют. Война все равно идет сама по себе, как бы твой Па ни притворялся, что он чего-то там решает. Ну, а что до старого лиса Дзин-куа, я могу помочь тебе держать в узде эту обезьяну. Нет, Кулум, так и придется нам дожидаться, пока они не умрут. А это ужасно, когда мы оба так молоды, и у нас столько новых идей, и вообще. А ведь передай они нам бразды правления сейчас, что тут такого страшного? Наши Па будут прикрывать нам спину дома, а если понадобится их помощь здесь, так это раз – и готово. Мы же не вот выкидываем их совсем. Компании как принадлежали, так и будут им принадлежать, это само собой. Но они же в это никогда не поверят. У них у обоих вместо мозгов соленая вода. Им ведь нужно самим всем командовать, только тогда они будут счастливы. Он просто заморочит тебе голову всякими там «тебе нужно поднабраться опыта» да «подожди годика два-три» – только это будет тянуться вечно...
Кулум уперся взглядом в спину отца.
– Я смог бы справиться, Тай-Пэн. Струан повернулся к нему:
– С Лонгстаффом? С войной и Дзин-куа?
– Войну все равно ведем не мы, не так ли?
– Так. Но если бы Лонгстаффа никто не направлял, он уже сто раз погубил бы нас всех.
– Если случится, что ты все-таки уедешь, ну, это же не будет означать, что ты умываешь руки от всех дел компании, ведь так? Если появится что-то, с чем мне не справиться, я мог бы обратиться к тебе, раз – и готово.
– Когда я уеду, парень, тебе одному придется отвечать за все. Только на почту домой и обратно уходит полгода. Слишком многое может произойти за это время. Тебе нужен опыт. Ты еще не готов.
– А когда я буду готов?
– Это зависит от тебя.
– Ты обещал, что я стану Тай-Пэном через год после... ну, после дяди Робба.
– Да. Если будешь готов. А ты еще не готов к тому, чтобы я уехал, как мы договаривались. Брок и Горт сожрут тебя в два счета.
Да, сказал себе Кулум, Горт снова был прав. Придется ждать.
– Очень хорошо. Что я могу сделать, чтобы доказать, что я достоин?
– Ничего сверх того, что ты уже делаешь, парень. Тебе нужно просто поднабраться опыта. Два года, три – я скажу тебе, когда буду уверен.
Кулум знал, что ничего не добьется, если начнет сейчас возражать и спорить.
– Ты хочешь, чтобы я взял на себя работу дяди Робба?
– Да. Но пока ничего не заказывай, ничего не продавай и никого не увольняй без моего ведома. Я подготовлю для тебя особое письмо с инструкциями. Помоги Варгашу оценить наши убытки в поселении и привести в порядок все бухгалтерские книги.
– Как ты считаешь, когда можно будет объявить о нашей помолвке?
– Ты уже обговаривал это с Броком?
– Только когда видел его на Вампоа. Он предложил День святого Иоанна.
Струан вдруг вспомнил Скраггера и то, что тот рассказал ему о By Квоке: про праздник на Кимое в День святого Иоанна, который легко можно превратить в ловушку для пиратского главаря. Он понимал, что теперь у него нет другого выхода, кроме как положиться на слово Скраггера и постараться уничтожить By Квока. Мертвый By Квок означал бы, что у Кулума будет одной опасностью меньше, когда он станет Тай-Пэном. А как быть с остальными тремя половинками монет? Каких макиавеллиевских «услуг» потребуют от компании их владельцы? И когда? Он посмотрел на календарь на столе. 15 июня. До Дня святого Иоанна оставалось девять дней.
