– Она сломала все мои кисти, Дирк, – с трудом выдавил он из себя, – Сегодня утром. Все до одной. И мои... она выбросила мои краски в море.
– Пора уж нам было прийти повидать вас, ваше превосходительство, – тяжело заговорила Морин. – Мистер Квэнс наконец-то решил отступиться от этой своей пустой мазни. Он хочет определиться на приличную работу. Вот о работе мы и пришли с вами поговорить, ваше превосходительство, – Она оглянулась на мужа, и на ее лице появилось усталое выражение. – Все что угодно. Лишь бы она была постоянной и приносила довольно денег. – Она повернулась к Лонгстаффу: – Может, какое-нибудь место клерка. Бедный мистер Квэнс не имеет в делах большого опыта.
– Это... э... вас устроит, Аристотель?
– Она сломала мои кисти, – безнадежно повторил Квэнс. – Это все, что у меня было... мои краски и кисти.
– Мы же обо всем договорились, дружок, не так ли, ну? Давеча еще клялись всем, что свято? А? Больше никаких картин. Приличная постоянная работа, исполнение своего святого долга перед семьей и никаких шалостей.
– Да, – убито сказал Квэнс.
– Я буду рад предложить вам место, мистер Квэнс, – вмешался Струан. – Мне как раз нужен клерк. Плата – пятнадцать шиллингов в неделю. Я добавлю к этому каюту на моем плавучем складе сроком на один год. После этого вы будете сами подыскивать себе жилье.
– Да охранят вас все святые, Тай-Пэн. Идет. Ну, поблагодари Тай-Пэна, – сказала Морин.
– Спасибо, Тай-Пэн.
– Будьте в конторе завтра в семь утра, Аристотель. И без опозданий.
– Он придет, Тай-Пэн, уж вы не беспокойтесь. Да пребудут с вами в эти тяжкие дни благословения святого Петра за то, что вы позаботились о несчастной жене и голодных детях. Добрый день вам обоим.
Они вышли. Лонгстафф плеснул себе глоток бренди.
– Боже милостивый. Я глазам своим не верю. Бедный, бедный Аристотель. Вы в самом деле намерены превратить Аристотеля Квэнса в клерка?
– Да. Уж лучше я, чем кто-то другой. У меня не хватает людей в конторе. – Струан надел шляпу, очень довольный собой. – Я не из тех, кто станет встревать между мужем и женой. Но любая женщина, которая способна сделать такое со стариной Аристотелем, называться женой не имеет права, клянусь Богом!
Лрнгстафф вдруг улыбнулся и сказал:
– Я отряжу линейный корабль, если это поможет. Все, чем располагает правительство Ее Величества, к вашим услугам.
Струан заторопился на берег. На Куинз Роуд он подозвал закрытый паланкин и объяснил кули, куда его доставить.
– Ждать, ясно? – сказал он, когда его доставили в указанное место.
– Ясна, масса.
Он прошел мимо ошеломленного привратника в гостиную дома. Комната была вся убрана коврами – большие удобные диваны, портьеры из вощеного ситца, зеркала, всюду изящные безделушки. За его спиной послышался шелест платья и звук приближающихся шагов. Сквозь занавес из бус в гостиную вошла маленькая седая леди в аккуратном, туго накрахмаленном платье. У нее были большие глаза и очки на носу.
– Приветствую вас, миссис Фортерингилл, – вежливо произнес Струан.
– А-а, Тай-Пэн, я рада вас видеть, – сказала она. – Господи, вот уже столько лет мы были лишены удовольствия принимать вас у себя. Сейчас несколько рановато для посетителей, но юные леди как раз готовятся к их встрече. – Она улыбнулась, обнажив слегка пожелтевшие вставные зубы.
– Э-э... видите ли, миссис Фортерингилл...
– Я все понимаю, Тай-Пэн, – кивнула она с серьезным видом. – В жизни каждого мужчины наступает момент, когда он...
– Речь пойдет о моем друге.
– Не тревожьтесь, Тай-Пэн, в этом заведении умеют держать язык за зубами. Вам не о чем беспокоиться. Соблаговолите подождать одно мгновение. – Она торопливо поднялась и громко крикнула: – Девушки!
– Сядьте и выслушайте меня! Это касается Аристотеля!
– О! Бедный попрошайка, вот уж кому теперь не позавидуешь.
Струан объяснил ей, что ему от нее нужно, и сбежавшиеся на зов хозяйки девушки разочарованным взглядом проводили его до двери.
Едва он переступил порог своего дома, как Мэй-мэй напустилась на него:
– Почему это ты ходишь к шлюхам, хейа?
Струан вздохнул и рассказал ей все...
– Ты думаешь, я этому поверю, хейа? – Ее глаза метали молнии.
– Да. Так будет лучше для тебя же.
– Я верю тебе, Тай-Пэн, – тут же выпилила она.
– Тогда перестань изображать передо мной огнедышащего дракона! – Он прошел в свою комнату.
– Хорошо, – сказала Мэй-мэй, входя за ним следом и закрывая за собой дверь. – Сейчас мы увидим, Говорил ли ты правду. Мы незамедленно займемся любовью. Я безумно желаю тебя, Тай-Пэн.
– Благодарю тебя, но у меня дела, – ответил Струан, с трудом удерживаясь от того, чтобы не расхохотаться.
– Ай-йа на твои дела, – сказала она и начала расстегивать пуговицы на своей золотистой пижаме. – Мы делаем немедленную любовь. Я скоро буду видеть, если какая-нибудь сладкоречивая шлюха забрала твою силу, клянусь Богом. И тогда твоя старая Мать разберется с тобой, клянусь Богом. – У тебя, кстати, тоже есть дела, – заметил Струан.
– У меня очень много дел. – Ее шелковые штаны соскользнули на пол, и она выступила из них. Ее серьги позвякивали, как колокольчики. – И тебе лучше заняться делом очень сильно быстро.
Он разглядывал ее и следил при этом, чтобы переполнявшее его счастье не вырвалось наружу. Ее живот чуть-чуть, и очень красиво, округлился после четырех месяцев, что она носила его ребенка. Быстрым движением он обнял ее и впился поцелуем в губы. Потом бережно положил на кровать и лег сверху, немного придавив ее своим весом.
– Будь осторожен, Тай-Пэн, – выдохнула она. – Я ведь не одна из твоих грудастых толсторебрых варварских великаншев! Поцелуи ничего не доказывают. Снимай одежды, тогда увидим все по правде!
Он поцеловал ее Снова, и она сказала уже другим голосом:
– Ну, снимай же.
Он приподнялся на локтях и посмотрел на нее сверху вниз, потом потерся носом о ее нос, положив конец игре.
– Сейчас не время. Мне скоро отправляться на вечер, посвященный помолвке, а ты начинай укладывать вещи.
– Укладывать вещи зачем? – спросила она.
– Ты переезжаешь на «Отдыхающее Облако».
– Почему?
– Наш фен шуй здесь никуда не годится, девочка.
– О, как хорошо, как ужасно замечательно хорошо! – Она восторженно обняла его. – В самом деле уезжать отсюда? Навсегда?
– Да.
Она поцеловала его, быстро выскользнула из-под его рук и начала одеваться.
– А я-то думал, ты действительно хотела заняться любовью, – заметил он.
